Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Вопрос: Владимир Владимирович, за эти шесть лет Вы в прямом эфире провели около восемнадцати часов. Это триста вопросов. Как‑то очень коротко подвели итоги. Были какие‑то вопросы, которые повлияли на принятие кардинальных решений, может быть, на позицию?

В.Путин: Я уже говорил сейчас в прямом эфире, что это очень хороший срез общественного мнения и интереса к тем или другим проблемам. Поэтому это, по сути, уникальный социологический опрос отношения граждан к тому, что делает власть по тем или другим направлениям. И, конечно, когда люди многократно указывают на те или другие вопросы, то это побуждает всех: и Правительство, и меня как главу государства – реагировать на это. Ну вот сегодня, допустим, это возмещение военным пенсионерам тех выплат, которые не состоялись, а должны были состояться после индексирования денежного довольствия военнослужащих в 1995–1998 году. Тогда в соответствии с действующим законодательством нужно было сразу же проиндексировать и пенсии военных пенсионеров. Это не было сделано. И люди ждали этого до последнего времени. До сих пор это не сделано. Поэтому, несмотря на многократные поручения Правительству, до сих пор не удалось это.

Вопрос: И пайковые тоже?

В.Путин: Нет, тут не пайковые. Это повышение пенсий военным пенсионерам в связи с индексацией денежного содержания военнослужащих. Ну и в конце концов, как Вы слышали, просто я принял решение сделать это указом Президента.

Вопрос: А когда Вы приняли это решение?

В.Путин: В целом эта тема мне знакома. И, когда я знакомился с вопросами, было ясно, что эта тема повторяется многократно. И в прошлом году ставилась и опять повторяется. Так что это решение было принято накануне.

Вопрос: Относительно «плана Путина» маленькое уточнение. Правда, я не совсем как журналист, больше как историк по образованию хотел задать вопрос. Но вот в этом самом «плане Путина» предусматривается, может быть, какой‑то такой этап, когда уже сферы деятельности – экономика, политика, средства массовой информации – были бы в достаточно степени автономны? Когда уже не нужно будет вручную их регулировать? Но я понимаю, что процесс реформирования непростой. Конечно, здесь какие‑то административные ресурсы нужны. Но вот согласно этому «плану Путина» есть какой‑то год или период, который можно обозначить, когда вот эти механизмы в России будут совершенно автономными? И маленькое добавление: Вы не боитесь, что властные элиты просто не захотят проститься с этими рычагами ручного управления? Смогут повлиять, мешать каким‑то образом, чтобы система не сложилась, как принято говорить у автомобилистов, в управление при помощи коробки автомата?

В.Путин: Давайте мы и Вы, как историк, – я уже упоминал об этом в Послании в прошлом году – вспомним, что было с Соединенными Штатами в годы выхода из Великой депрессии. Ведь там многое делалось в ручном режиме. И там тоже Рузвельт изложил целый план развития страны на среднесрочную перспективу. И там тоже некоторые, как Вы сказали, элиты не были согласны со всем, что предлагалось тогда президентом. Но в конечном итоге оказалось, что реализация этого плана пошла на пользу всем гражданам страны. И так называемым элитам, и рядовым гражданам. Почему? Потому что стабилизировала ситуацию, позволила создать условия для поступательного развития экономики и социальной сферы. И в конечном итоге привела Соединенные Штаты к тем позициям, которые они сегодня занимают в мировой экономике, да и в мировой политике. Поэтому мы здесь чего‑то уникального не делаем.

Мы, выходя из ситуации глубокого системного кризиса, вынуждены многое делать в так называемом ручном режиме. Когда же придет тот момент, когда многое или основное будет функционировать в автоматическом режиме? А вот после исполнения вот этих планов. После того как мы создадим необходимые условия правового характера, создадим правовые механизмы, когда заработают все элементы рыночной экономики в полном объеме.

Вот сейчас граждане задавали вопрос (по бегущей строчке я прочитал): когда у нас будет валюта свободно конвертируема? Она уже свободно конвертируема. Вопрос только в том, когда другие государства это поймут, осознают, и их уровень доверия повысится к нашей национальной валюте таким образом, что она будет использоваться, возможно, и как резервная мировая валюта.

Это требует времени. Это требует осмысленных шагов по диверсификации и укреплению нашей экономики. Рост среднего класса в стране, безусловно, будет стабилизировать и политическую систему, и социальную жизнь. Все это требует времени. Когда и правовая база, и экономическая, и социальная у нас подрастут и будут устойчивыми, тогда и не потребуется ручного управления. Хотя и сегодня в развитых экономиках, в развитых демократиях все равно многое зависит от того, какие решения принимаются политическим руководством страны, какой выбор делает правительство или президент. А это тоже, собственно, элемент управления в ручном режиме.

Вопрос: Какие годы могут быть?

В.Путин: Я думаю, что это лет через 15–20.

Вопрос: Владимир Владимирович, сейчас Вам поступило больше двух миллионов вопросов. Это значит, что такое общение гражданам очень важно, нужно, интересно. Как Вы считаете: формат такой в будущем сохранится?

В.Путин: Это будет зависеть от нового главы государства. Я вполне допускаю, что будущий Президент выберет для себя и какую‑то другую форму прямого диалога с населением, с гражданами страны. Этих вариантов может быть много. Я не беру на себя смелость утверждать, что будет выбрано в качестве этого средства общения, прямого общения с гражданами страны. Но мне кажется, что по сути своей это востребовано, а вот в какой форме это будет делаться – мне сейчас трудно сказать.

Вопрос: Владимир Владимирович, нынешняя политическая система формировалась в трудное время, в некоторой спешке. Вот сейчас более спокойное, благополучное время. Не назрела ли необходимость пересмотреть некоторые функции и полномочия, прежде всего в сфере исполнительной власти? Мы знаем, что в Германии, например, очень эффективно работает одна ветвь исполнительной власти – это правительство, а в России сложились и исторически действуют два центра руководства. Или все должно остаться по‑старому, как сейчас?

В.Путин: Отдаю должное Вашей изобретательности, с которой Вы подобрались к вопросу, который, видимо, многих интересует. А именно: что я сам буду делать и каково будет распределение функций между Правительством и Президентом.

У нас сейчас не два центра, а один центр принятия решения: это глава государства, Президент, а также парламент, разумеется. А Правительство – это по Конституции основной орган исполнительной власти. И я думаю, что неправильно было бы отбирать у Правительства какие‑то прерогативы, права и обязанности либо нагружать дополнительными. Вот как раз двоевластие в исполнительной ветви власти нам создавать не нужно. Я против того, чтобы обрезать полномочия Президента. Нам надо просто создавать более эффективное взаимодействие между исполнительной властью, судебной властью и законодательной. Вот по этому пути мы должны развивать свою государственность. Но внутри исполнительной власти перераспределение полномочий, на мой взгляд, во всяком случае, в ближайшей исторической перспективе было бы ошибкой.

Вопрос: Скажите, пожалуйста, когда будет назначен все‑таки председатель Совета Безопасности? Потому что пока это исполняющий обязанности, и в связи с этим возникает множество разговоров о том, что Совбез может быть реформирован. Так ли это?

В.Путин: Нет. Во всяком случае, я не планирую этого делать. Совет Безопасности – это конституционный орган, и я не думаю, что нам нужно что‑то менять в этом плане. Работает достаточно эффективно. Что касается кадрового вопроса, то это, конечно, тоже важно, но это не самое главное. В сегодняшнем виде и с сегодняшними руководителями он работает в полном объеме, исполняя все свои функции. Ну а когда состоится назначение Секретаря Совета Безопасности, посмотрим. Есть разные варианты. Я пока не решил.

Вопрос: Владимир Владимирович, насколько Вы довольны работой премьера Зубкова и новых министров, двух женщин, например?

В.Путин: Я считаю, что небольшая реконфигурация в Правительстве – а там не только назначены новые министры, но и произошло перераспределение полномочий внутри министерств и ведомств, скажем большими полномочиями наделено Министерство регионального развития, часть этих полномочий получено министерством, которое возглавляет Козак Дмитрий Николаевич, из других ведомств, – я думаю, это обоснованно, если мы хотим добиваться конкретных результатов на территориях.

Что касается министров, которые вновь назначены: это Набиуллина и Министр здравоохранения и социального развития Голикова, – то они специалисты очень хорошие, они не новички в тех сферах, в которых работают. И они были назначены не по половому принципу, а по принципу их деловых качеств. Они эффективно работают. Даже никакого времени не нужно было на раскачку, они в материале, в теме и прямо с первых шагов включились в активную работу. Вчера в процессе подготовки к сегодняшнему мероприятию, к «Прямой линии», я, в основном, правда, по телефону, постоянно был с ними на связи. И с Голиковой, и с Набиуллиной, и с Кудриным тоже, конечно, и с Председателем Правительства. И я фиксирую для себя, что та цель, которая мною ставилась при отставке прежнего Правительства и при формировании нового, достигнута, совершенно очевидно. Правительство стало работать гораздо более энергично. Как минимум гораздо более энергично. Ну и мне кажется, что и более эффективно.

Вопрос: Очевидно, что сегодня из Думы гораздо легче вылететь, чем в нее попасть или вернуться. Особенно после Вашего решения насчет участия в этой избирательной кампании. Есть, на мой взгляд, вероятность того, что в Думе вообще по результатам выборов останется две партии. Как Вы видите, какая политическая система, партийная система сегодня актуальна для страны и, может быть, в будущем?

В.Путин: Количество партий, которое должно быть или может быть представлено и будет представлено в парламенте, зависит только от того выбора, который сделает избиратель. За кого избиратель проголосует, кто преодолеет 7-процентный барьер, тот и будет. Что касается того, как я к этому отношусь, то могу сказать, что, на мой взгляд, наличие оппозиционных сил как левого, так и правого либерального толка было бы крайне полезно. Ну а что будет по результатам выборов – мы с Вами должны посмотреть в декабре.

Вопрос: У меня вопрос скорее личного плана. У Вас недавно был день рождения. Что Вам подарили жена, дочери? И какой из подарков, которые Вы получили, понравился Вам, был для Вас наиболее неожиданным?

В.Путин: Сказать по‑честному, я далеко не всегда даже смотрю, что там в этих подарках. Часть из них я просто передаю в различные хранилища. Я не хочу никого обижать, но у меня иногда даже нет времени посмотреть. Что касается семейных подарков, то перед вами костюм, который мне подарили.

Вопрос: А от какой фирмы?

В.Путин: Это скрытая реклама, что в средствах массовой информации называется «джинса».

Вопрос: Владимир Владимирович, а Вы не думали о том, что Вы на этой «Прямой линии» выступаете не только как Президент и Верховный Главнокомандующий, а и как первый номер федерального списка? И учитывали ли Вы это, что Вы легко можете оступиться и нарушить закон, отвечая на вопрос не по Вашей профессиональной деятельности, как сейчас, например? И это будет расцениваться как предвыборная агитация. Насколько это повлияло на Ваши ответы?

В.Путин: Да, повлияло. Я считаю, что все в стране, в том числе ваш покорный слуга, должны исполнять действующее законодательство. Я, как человек, который возглавляет список, аргументировал, почему я это делал, но не позволил себе делать прямых призывов к голосованию за ту или другую партию. Я считаю, что в этом и есть соблюдение действующего избирательного законодательства. И думаю, что я с этим справился.

Вопрос: Владимир Владимирович, Вы жалеете, что это для Вас последняя «Прямая линия»?

В.Путин: Вы знаете, мне кажется, что лучше вообще ни о чем не жалеть. Нужно анализировать. Если допускаешь какие‑то ошибки – стараться не допускать их в будущем. Но жалеть ни о чем не нужно, нужно строить планы на будущее. И я тоже это делаю.