Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Медведев: Давайте начнём с деловой части и поговорим немного о результатах Петербургского международного экономического форума.

Некоторое время назад в ходе различных совещаний с Вашим участием и в ходе моих встреч с предпринимателями, с промышленниками я говорил о необходимости внести коррективы в закон о банкротстве. И, к сожалению, ситуация последнего времени показывает, что в целом необходимость в этом сохраняется, потому что многие механизмы, заложенные в этот документ, не работают.

В результате предприятия находятся в сложном положении, зачастую они попадают под пресс соответствующих процедур, которые на самом деле эффективно не срабатывают, но в то же время замораживают работу на предприятии, не дают возможность выплачивать заработную плату, не дают возможность осуществлять нормальную производственно-хозяйственную деятельность.

С другой стороны – не секрет, что в условиях кризиса обычно меняется законодательство о несостоятельности, для того чтобы уберечь стратегические предприятия, дать, может быть, больший простор и лучшие возможности для компаний выходить из этой ситуации без применения таких санационных процедур или тем более уже распродажи имущества.

Поэтому хотел бы узнать, как обстоят дела, подготовлены ли изменения в законодательство. А потом Вы мне расскажете о том, каковы окончательные результаты Петербургского форума, потому что мы с Вами в нём участвовали: это было интересно, было много самых разных встреч, но давайте поговорим о практических результатах этой работы.

Цель [процедуры банкротства] сегодня заключается не в том, чтобы как можно быстрее наложить секвестр на имущество предприятия, распродать его по кускам, а трудовой коллектив выставить за ворота, – наоборот, задача заключается в том, чтобы заниматься санацией, оздоравливать предприятие и только в самой крайней ситуации закрывать его и продавать его активы.

Э.Набиуллина: По Вашему поручению наше Министерство работает над поправками в законодательство о банкротстве, часть поправок мы подготовили, часть – готовится. Нынешний закон, который действует, принят в 2002 году, и, конечно, кризис показал, где он не срабатывает. Потому что сейчас, в условиях кризиса, нужны очень эффективные механизмы защиты как прав кредиторов, которые не хотят кредитовать предприятия, потому что недостаточно защищены их права, так и должников, самих предприятий. Поэтому основная направленность готовящихся сейчас поправок – усилить реабилитационную направленность, с тем чтобы была возможность – большая возможность – в финансовом оздоровлении.

Мы посмотрели статистику: у нас за 2008 год больше 30 тысяч дел о банкротстве, и только 48 дел – о финансовом оздоровлении. То есть эта процедура практически не работает. В условиях кризиса, когда многие предприятия не теряют долгосрочную финансовую стабильность, попадают во временные затруднения, конечно, нужно, чтобы эта процедура работала.

Поэтому мы уже внесли, и ряд поправок был принят ещё в декабре, связанные, например, с тем, чтобы при возбуждении дел о банкротстве не надо было проходить через систему исполнительного производства. Потому что так случалось, что когда уже, например, предприятие подходит к делу о банкротстве, там практически нет имущества, и невозможно перейти к финансовому оздоровлению.

Д.Медведев: Оздоровлять нечего.

Э.Набиуллина: Нечего оздоровлять.

Д.Медведев: Даже продать‑то уже нечего.

Э.Набиуллина: Кредиторы растащили предприятие, что называется, по кускам.

Кроме этого, недавно, в конце апреля, Вами подписан закон, который предусматривает возможность оспаривания сделок, которые предприятие проводит в преддверии банкротства, выводит активы, и упрощается процедура доказывания мошеннического характера этих сделок, преференциального характера этих сделок, для того чтобы можно было вернуть активы предприятию и реально его оздоровить.

Ещё в этом же законе предусмотрены нормы, связанные, по сути, с презумпцией виновности руководителей, если теряются документы. У нас часто нельзя вернуть активы, потому что в преддверии банкротства происходит либо пожар, либо подтопление помещения, и невозможно восстановить …

Д.Медведев: Или пожар, или известное заболевание, после которого ничего не восстановить.

Э.Набиуллина: Поэтому предусматривается, что в этом случае руководитель предприятия…

Д.Медведев: … предполагается виновным в том, что он сам эти действия совершил.

Э.Набиуллина: Если эти события происходят в определённый период перед банкротством. Конечно, достаточно жёсткая норма, но, на наш взгляд, в условиях кризиса она может быть оправданной. Может быть, даже не только в условиях кризиса, потому что такие случаи бывают достаточно распространёнными.

Кроме того, мы сейчас готовим поправки – они находятся в процедурах согласования, в достаточно высокой степени готовности: это возможность ведения процедуры по реструктуризации, финансовому оздоровлению по заявлению должника, то, что существует во многих странах. И эти поправки мы в ближайшее время собираемся внести.

Также есть системные поправки – Вы давали поручение рассмотреть вопросы трансграничного банкротства (они достаточно сложные, мы должны здесь увязать всё с международным законодательством, существующими международными, типовыми законами), а также банкротство группы лиц, то, с чем мы также столкнулись в условиях кризиса, когда у нас есть сложноорганизованные группы, и начинается банкротство разных юридических лиц, и очень сложно сохранить производственную целостность группы. Мы также делаем сейчас, готовим эти поправки.

И в целом хотели бы, чтобы процедура была бы целевой, она бы не так пугала наших участников оборота, потому что во многих странах это действительно процедура урегулирования задолженности. Это не распродажа, не ликвидация предприятия.

Д.Медведев: Вы абсолютно правильно привели термин в отношении того, что она пугает всех, эта процедура. И цель её, конечно, сегодня заключается не в том, чтобы как можно быстрее наложить секвестр на имущество предприятия, распродать его по кускам, а трудовой коллектив выставить за ворота, – наоборот, задача заключается в том, чтобы заниматься санацией, оздоравливать предприятие и только в самой крайней ситуации закрывать его и продавать его активы.

Поэтому нам нужно вообще развернуть работу по несостоятельности именно в этом направлении – делать так, чтобы прежде всего речь шла о санационных процедурах. Тем более что этот механизм, на мой взгляд, у нас пока работает очень и очень вяло. Зачастую мы рассчитываем на адресные решения, абсолютно конкретные, с тем чтобы разобраться в текущей ситуации, наказать виновных.

А по‑хорошему эта работа должна строиться на основе общих методических подходов. То есть, иными словами, и Правительство, и губернаторы, и руководители соответствующих компаний должны разбираться в ситуации не тогда, когда она уже зашла в тупик, а когда только наметились проблемы, когда образуются пробки финансовые и когда всё это легко выправить при помощи обычных экономических процедур.

Действуйте дальше. Надеюсь, что все эти законопроекты всё‑таки будут приняты, доведены до ума и начнут работать.

Каковы результаты работы форума? Пожалуйста, расскажите.

Э.Набиуллина: Форум у нас проходил три дня. Было много гостей из разных стран – руководители крупнейших компаний, руководители правительств, министерств. И если говорить о количестве, то у нас было три с половиной тысячи участников форума из 83 стран, то есть достаточно представительный состав. И обсуждались все злободневные вопросы. У нас было очень много сессий.

Мне кажется, очень важный результат обсуждения заключается в том, что мы все вместе стали лучше понимать, какие действия предпринимаются в других странах. Это очень важно, потому что действительно Россия – часть глобального мира, и то, что принимается в других странах, непосредственно влияет на нас. И в этом – практические результаты таких обсуждений, потому что мы на себе чувствуем, как мировые процессы на нас отражаются.

Д.Медведев: И они послушали о том, какие решения у нас принимаются, потому что это достаточно важно – понимать, что делается у партнёров: экономики завязаны друг на друга.

Э.Набиуллина: Абсолютно. Думаю, что мы также смогли в разных сессиях представить и нашу антикризисную программу, и наше видение того, как будет меняться финансовая архитектура.

Хотела бы сказать, что в этом году мы делали более интерактивный формат.

Д.Медведев: Я заметил.

Э.Набиуллина: В том числе подключали механизмы голосований, одно из голосований было по поводу будущей международной финансовой архитектуры. 75 процентов опрошенных, а это большая квалифицированная аудитория, сказали, что международная финансовая архитектура изменится, то есть практически нет иллюзий, что можно сохранить её в старом виде.

Д.Медведев: Интересно было бы посмотреть, кто относится к оставшимся 25. Это, видимо, те, кто считает, что эта архитектура полезна для них.

Э.Набиуллина: Может быть. Мы сформулировали вопрос: «Верите ли вы в то, что она изменится?» Может быть, они желают, но не до конца верят в то, что она будет изменена.

И у нас были другие опросы, мне кажется, достаточно любопытные. Например: «Что должны делать правительства в условиях кризиса в первую очередь?» Ответ был самый популярный: «Вкладываться в инфраструктуру». Так ответили 39 процентов, и приблизительно столько же – 38 процентов – ответили, что надо расчищать банковскую систему.

Д.Медведев: Это совпадает с нашими ощущениями и, собственно, с нашими действиями.

Э.Набиуллина: Мне кажется, что здесь тоже действительно консенсус, что нужно не только решать накопившиеся проблемы старых долгов, но и задел на будущее создавать. То есть все страны думают о том, что нужно делать в будущем, в том числе как вкладываться и куда.

Провели много бизнес-диалогов: у нас был бизнес-диалог «Россия – ЕС», «Россия – США», и впервые на высоком уровне у нас был бизнес-диалог «Россия – Арабский мир», было много представителей из арабских стран, и такой конструктивный получился диалог.

И Ваша встреча с бизнесменами, на ней тоже обсуждались очень многие вопросы, и видно, что даже в нынешних сложных условиях интерес к России большой и интерес к инвестированию, к тому, чтобы делать бизнес в России, тоже большой. На полях форума обсуждались конкретные проекты, то, что обычно во время форумов происходит. Мне кажется, в целом дискуссия состоялась, и будем надеяться, что она нам позволит лучше понимать, что происходит друг у друга.

Д.Медведев: Я с этим согласен, хотя ни для кого не секрет, ситуация ещё в начале года была такой, что когда мы, например, обсуждали этот форум, я вообще, откровенно говоря, не до конца понимал, а будет ли интерес к этому форуму, потому что ситуация очень сложная.

И когда главы крупнейших компаний выбирают между тем, чтобы заниматься оперативным руководством своим бизнесом или сесть на самолет и прилететь в Россию, для того чтобы обсуждать перспективы инвестирования, подготавливать какие‑то новые проекты, тем более подписывать контракты, – это выбор, который сам по себе о многом свидетельствует.

И то, что форум не просто состоялся, а состоялся практически в неизменном с точки зрения участников формате, а многие представители даже были на более высоком уровне, чем в докризисный год, – это хороший показатель. Он доказывает, что, несмотря на текущие проблемы, мы, во‑первых, заинтересованы в том, чтобы обсуждать самые сложные международные экономические и финансовые вопросы, действительно сравнивать национальные программы противодействия кризису, и, во‑вторых, что Россия остается привлекательным объектом для инвестиций.