Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

В.Путин: С чего начнём? С нефти начнём? Расскажите, пожалуйста, поподробнее.

Знаю, что проблема этих месторождений для «Татнефти», в частности, которая там работает, существует: и сера, и трудноизвлекаемые запасы. Насколько я понимаю, Вы как раз по этому направлению и работали, для того чтобы обеспечить долговременное использование всех этих месторождений. Путём закачки? Закачки чего?

И.Мухаматдинов: Да, Владимир Владимирович.

Не секрет, что доля лёгких [нефтей] сейчас у нас уменьшается, доля трудноизвлекаемой высоковязкой нефти растёт, и, по нашим оценкам, в ближайшее время уже это будет актуально для всех нефтедобывающих компаний как в России, так и в других странах. И, по различным оценкам, десять процентов мировых запасов находятся именно в России.

Мы предлагаем добывать высоковязкую нефть с применением специальных катализаторов – проще говоря, начинать нефтепереработку под землёй с использованием тепла от пара и специальных катализаторов.

В.Путин: Начинать нефтепереработку под землёй?

И.Мухаматдинов: Да, то есть, проще говоря, начинать нефтепереработку уже под землёй.

В.Путин: Разжижать её там?

И.Мухаматдинов: Да. При добавке этих катализаторов нефть начинает течь, то есть её можно добывать, уже качать на поверхность, и при этом качество нефти возрастает.

Экономический эффект очевиден. При добыче нефти этим способом можно увеличить на 10–20 процентов добычу нефти в зависимости от условий залежей, свойств нефти. При этом нефть обогащается светлыми, лёгкими компонентами; становится меньше вредных компонентов – это сера, тяжёлые, радиоактивные металлы. Её не нужно дополнительно подготавливать для закачки в трубопроводную систему. Соответственно, этим можем добиться ещё до 30 процентов экономии себестоимости добываемого сырья. А сами катализаторы в себестоимости сырья составляют менее одного процента.

Такие важные открытия нам позволил сделать созданный в нашем университете научный центр мирового уровня «Рациональное освоение запасов жидких углеводородов планеты», который создан на базе нашего университета. В нём мы используем не только импортное, но и отечественное оборудование, какие-то уникальные установки мы создаём сами.

В.Путин: В других странах тоже есть такие продукты, нефть очень тяжёлая, в Венесуэле в частности. Вы как-то изучали их опыт? Они что делают, как они добывают?

И.Мухаматдинов: Да, они тоже добывают методом закачки пара. Мы просто ещё предлагаем дополнительно к закачке пара применять эти наши каталитические комплексы.

Чем мы отличаемся от других? Тем, что мы довели уже применение наших каталитических комплексов до опытно-промысловых испытаний.

У нас уже на данный момент проведены пять опытно-промысловых испытаний на месторождениях Татарстана, Самарской области и на Кубе. Одно месторождение – наше Ашальчинское месторождение – у нас разрабатывается с «Татнефтью», одна закачка была проведена. Две закачки – совместно с компаниями «Зарубежнефть» и Cupet – на месторождении Бока де Харуко на Кубе. И две закачки провели в Самарской области совместно с компанией «РИТЭК». Достаточно эффективно. Можно сказать, что эффект есть от наших катализаторов.

В.Путин: И от серы избавляетесь?

И.Мухаматдинов: Да, то есть наши последние испытания, лабораторные разработки, полевые испытания открыли новые возможности в том, что у нас есть дополнительный эффект по снижению [содержания] серы, и также у нас есть разработки по применению катализаторов при электромагнитном воздействии.

В.Путин: Вот эта работа по избавлению от серы насколько глубокая? Нужно будет дополнительно ещё работать с этой нефтью, для того чтобы можно было бы закачивать её прямо с другими сортами в трубопроводные системы?

И.Мухаматдинов: Дополнительные уже работы проводить не нужно будет.

У нас при закачке катализаторов образуется активная форма, и эта сера, которая присутствует в тяжёлой нефти, как раз и способствует образованию этой активной формы. То есть образуются сульфиды и оксиды металлов, которые адсорбируются на породе, и происходит уже химическое преобразование этой нефти.

В.Путин: Здорово. Это очень важно.

И.Мухаматдинов: Спасибо.

Я думаю, что наши новые разработки также позволят достичь технологического суверенитета в сегменте нефтедобывающей отрасли.

В.Путин: Вы знаете, что нам без этих технологий пришлось в какой-то момент вводить даже определённое льготирование для тех компаний, в том числе работающих в Татарстане, которые высокосернистую нефть добывают.

И.Мухаматдинов: Да.

В.Путин: Здорово. Это уже используется, по сути, да?

И.Мухаматдинов: Да, мы как раз сейчас пять промысловых испытаний провели, и ещё планируется, и заинтересованность компаний есть.

В.Путин: Здорово. Поздравляю Вас. Спасибо. Такой важный практический результат.

Вы сказали, что у нас постепенно исчезают запасы лёгкой нефти, но в Восточной Сибири наверняка ещё есть и на шельфе тоже есть.

А.Осадчиев: Да, это правда.

И.Мухаматдинов: Да.

В.Путин: У Вас с чем связано исследование, со стоками рек, да?

А.Осадчиев: Со стоками рек. Вообще я занимаюсь различными океанологическими вопросами в российской Арктике: это и стоки рек, это и поступление тёплых атлантических вод из северной части Атлантического океана.

Ни для кого не секрет, что Арктика сейчас сильно меняется, перестраивается ледовый режим, и нам очень важно этим заниматься, очень важно понимать, как она будет меняться в будущем, чтобы подготовиться к этим изменениям, чтобы их прогнозировать.

Я бы хотел поднять такой момент. Критически важно для наших исследований проводить судовые измерения в море, и такие измерения в России регулярно ведутся. К сожалению, у нас есть некие сложности с доступом к этим данным, потому что измерения ведутся очень разными организациями: это и академические институты, это и федеральные ведомства, такие как Росгидромет и Росрыболовство, это и ресурсные компании в рамках экологического мониторинга. Собирается очень большой массив информации, но, как правило, он недоступен отдельным участникам этого процесса.

Этот вопрос ставился и решался в начале 2000-х. В частности, была создана в Росгидромете система сбора данных, но она сильно устарела, ей требуется модернизация. Ресурсные компании сдают свои данные централизованно в Роснедра, но также у нас нет доступа к этим данным. Мы бы считали, что было бы хорошо и правильно создать единую систему сбора данных всех государственных исследований, которые ведутся в Арктике и вообще в морях России.

Очень важно, чтобы к ним был доступ, чтобы у исследователей – и у академических, и у представителей вузов, и у представителей Росгидромета, и у корпоративных научных деятелей – был доступ к этим данным, чтобы все участники своевременно пополняли [систему] и была современная, хорошая, доступная база данных.

Я хотел бы коснуться ещё одного вопроса – это состояние научно-исследовательского флота. У нас достаточно много судов, но они возрастные – им по 35, по 40 лет и даже больше. Это налагает определённые сложности на ремонт, даже периодически какие-то внеплановые истории. Сейчас бывают сложности с тем, что желаний у учёных больше, чем судовых возможностей по судо-суткам.

Сейчас строятся два новых научно-исследовательских судна неограниченного района плавания, и мы очень надеемся, мы возлагаем большие надежды на них, что они будут введены в строй и что мы на них в ближайшие годы начнём работать. Для нас это очень важно.

На этих судах будут работать не только научные сотрудники, но и студенты-океанологи. Для нас приоритетной является задача подготовки научных кадров, привлечения молодёжи в науку. Нами была создана программа «Плавучий университет», которая заключается в том, что это дополнительная подготовка студентов со всей России.

Мы отбираем студентов, и в процессе этого отбора самые талантливые, самые мотивированные направляются в экспедиции, научно-исследовательские экспедиции на судах, чтобы работать под руководством ведущих учёных. Впоследствии они остаются в науке, также они идут в индустрию – для индустрии это полезно. Эта программа нам очень помогает, в частности, создание этой базы позволяет нам уверенно смотреть в будущее.

В.Путин: Александр Александрович, по поводу двух судов – они действительно строятся, там были вопросы, связанные с финансированием, но, по-моему, сейчас Правительство их тоже решило. Вернусь тогда к этому сейчас, поговорю ещё с теми, кто занимается этим.

Но в целом Вы, безусловно, правы. У нас информации-то скапливается достаточно много, она, действительно, просто разрознена по разным ведомствам, – я этого как бы не чувствовал, – и недоступна, может быть, для исследований. Обязательно над этим тоже поработаем.

То, о чём Вы говорите, создание какой-то единой базы данных: с определёнными ограничениями, связанными с безопасностью, но создавать, конечно, нужно. Обязательно над этим поработаем.

Как Вы сами считаете, исходя из Ваших исследований, Северный морской путь как быстро будет открываться по количеству месяцев для судоходства?

А.Осадчиев: Это хороший вопрос. Я Вам могу ответить честно: никто этого не знает.

В.Путин: Даже Вы?

А.Осадчиев: Даже я, это очень сложно прогнозируемо.

Есть положительный момент – есть большая инерционность ледовых условий. Соответственно, если льда становится меньше и меньше, то быстро назад он не нарастёт. У нас площадь льда там сократилась, скажем, вдвое…

В.Путин: Извините, что перебиваю, но мне некоторые Ваши коллеги говорили: где-то сокращается, а где-то, наоборот, прирастает.

А.Осадчиев: Нет, всё-таки в целом всё сокращается.

В.Путин: Сокращается.

А.Осадчиев: Всё-таки в целом сжимается.

Я Вам расскажу такой краткий экскурс. В начале 2000-х произошло резкое сокращение: в 80-е, 90-е было стабильно, в начале 2000-х произошло резкое сокращение, в 2012 году был минимум. Все исследователи стали говорить, что всё, теперь всё будет ещё больше сокращаться и к 2020 году, к 2030 году летом вся Арктика будет безо льда.

Этого не случилось, ледовые условия стабилизировались. То есть предсказания, модели, которые были тогда, в 2012-м и далее, они не оправдались. Сейчас состояние стабильное. Опять же эта история, когда люди ожидали сокращения, – оно не произошло, поэтому надо с осторожностью к этому относиться.

Но, конечно, всё сокращается, и главное, что объёмы льда сокращаются. То есть чем больше старого льда, тем больше на него зимой нарастёт ещё льда. Если у вас старый лёд вымывается, сокращается, и он сократился драматически – он сократился в несколько раз, соответственно, быстрого восстановления не произойдёт.

И научное сообщество имеет консенсус, что сокращение льда и дальше будет продолжаться, но насколько интенсивно, какие будут периоды безлёдные, это очень сложный вопрос. Это как погода: возможно погоду предсказать на три недели, скажем, а вот на три месяца нельзя, потому что слишком сложные динамические системы.

Всё меняется, прямо сейчас.

В.Путин: Это зависит не только от стока рек, это зависит и от глобальных течений.

А.Осадчиев: Совершенно верно, и от атмосферной циркуляции это тоже зависит.

Чем больше мы это исследуем, тем лучше мы это понимаем. Мы стараемся сделать максимально достоверный прогноз, максимально отодвинуть сроки достоверного прогноза, расширить их. Работаем, насколько это возможно. Есть безусловные продвижения благодаря тому, что, в частности, мы делаем много измерений – у нас хорошее покрытие измерений в Арктике.

Но надеемся, что у нас будет меньше льда и судоходство по Северному морскому пути будет расширяться.

В.Путин: Вы сказали, что на три дня, на три недели можно прогнозировать погоду, а дальше уже сложно. Как Вы прогнозируете на ближайшие несколько лет – эта тенденция к сокращению льда в Арктике продолжится?

А.Осадчиев: Я думаю, она продолжится, да.

Я думаю, что вопрос такой: станет ли льда сильно меньше в ближайшие годы и будет ли, например, в 2050 году полностью свободна Арктика ото льда, или он всё-таки стабилизируется на текущем уровне – будет ли у нас работать Севморпуть пару месяцев в году, будет ли полностью безлёдный проход по Севморпути. Такая ситуация. То есть то, что льда станет больше, – мало кто так считает.

В.Путин: Такие есть.

А.Осадчиев: Конечно, такие есть.

В.Путин: Потому что считают, что пик потепления на планете прошёл и сейчас начнётся постепенное снижение глобальных температур.

А.Осадчиев: Сложные это вопросы. Природа нас не спрашивает и действует по-своему. Но будем надеяться, что…

В.Путин: Но Ваши исследования – Вы занимались исследованием стоков сибирских рек, да?

А.Осадчиев: Да, великих сибирских рек.

В.Путин: Обь, Енисей, Лена?

А.Осадчиев: Совершенно верно.

В.Путин: В результате этих исследований Вы к чему пришли? Что было результатом?

А.Осадчиев: Результат следующий. Из-за того, что льда становится меньше, распространение речных стоков в море очень сильно перестраивается, из-за того, что раньше лёд экранировал эти стоки от ветрового воздействия. Стоки распространяются тонким слоем по поверхности моря, скажем, 10, 15, 20 метров, а дальше под ним десятки, сотни метров моря.

В.Путин: Это относительно тёплая вода?

А.Осадчиев: Да, это тёплая вода. С одной стороны, она растапливает лёд весной и летом, когда начинается половодье, а с другой стороны, в конце года более пресная вода быстрее замерзает. Область, на которую распространился речной сток, – мы их называем речные плюмы, – насколько большая эта область, настолько быстро замёрзнет, будет ледообразование осенью.

Из-за того, что льда становится меньше, усиливается, удлиняется сезон воздействия ветра на этот сток, он не экранируется льдом. То есть он может подо льдом распространяться, а может лёд сойти, и на него ветер влияет. Соответственно, безлёдные арктические условия по-другому заставляют распространяться речные стоки.

Мы изучаем, насколько они в большей или в меньшей степени будут распространяться, но мои выводы следующие. В Карском море эта история стабильная, а вот в море Лаптевых и в Восточно-Сибирском море расширяется зона воздействия речных плюмов, этих пресных вод. В частности, были измерения – их [речные плюмы] фиксировали там, где их никогда не фиксировали.

В общем, это такая комплексная проблема. Знаете, что-то усиливает ледообразование, что-то ослабляет. Мы этим занимаемся.

В.Путин: Нужно, чтобы Минтранс обязательно поближе познакомился с этими исследованиями. Почему? Это имеет практическое значение, так же как и в случае добычи этих тяжёлых нефтей. Это связано с проводками [судов] по Северному морскому пути и с нашими территориями: с особой экономической зоной, с нашими прибрежными водами и так далее. Надо смотреть.

По нашим водам проходит оптимальный маршрут Северного морского пути, он оптимальный, но в зависимости от того, как будет ситуация меняться, конечно, нам очень важно понимать, где этот оптимальный путь будет пролагаться, где он будет проложен.

Поэтому спасибо.

А.Осадчиев: Спасибо Вам.

В.Путин: Ирина Игоревна.

И.Тимофеева: Работа нашего научного коллектива направлена на разработку экологически безопасных способов определения различных токсикантов. Это могут быть и пестициды, и антибиотики, и тяжёлые металлы, различные углеводороды в самых, самых разных объектах анализа.

В.Путин: В продуктах питания?

И.Тимофеева: В продуктах питания – да, и в объектах окружающей среды, в том числе в водах, также в техногенных и биологических объектах.

В своих работах мы руководствуемся принципами «зелёной» аналитической химии, такими как, например, отказ от использования токсичных растворителей и замена их природными компонентами. Собственно, задача поиска этих природных, экологически безопасных компонентов и входит в перечень наших задач как учёных, исследователей.

Также среди принципов – автоматизация и миниатюризация химического анализа, что позволяет существенно сокращать расход химических реагентов и, в принципе, отходов в результате химического анализа. Это благополучно влияет как на результаты самих экспериментов, так и в целом на экологию, потому как мы прекрасно понимаем, сколько отходов в результате любого эксперимента получается лабораториями как пищевыми, так и какими-то промышленными, в том числе лабораториями образовательных учреждений, медицинских и так далее.

Также хотелось бы сказать, что наша работа носит в основном фундаментальный характер, тем не менее ряд работ имеет и прикладной аспект, что подтверждено и актами внедрения, и патентами.

В качестве примера могу привести тот факт, что многие строительные компании пользуются нашими разработками, аттестованными методиками в области контроля качества строительных материалов, например в Санкт-Петербурге. Это позволяет им строить безопасные для населения здания.

Также хочется сказать, что, наверное, для любого учёного очень важно, чтобы результаты его работ были не только оформлены в виде публикаций в высокорейтинговых журналах, но также нашли практическое применение в жизни, собственно, чем мы в настоящее время и занимаемся.

В.Путин: Я так понимаю, что для Роспотребнадзора, для всяких лабораторий по исследованию продуктов питания – это напрямую связано с результатами вашей работы?

И.Тимофеева: Всё верно.

В.Путин: Это сложная манипуляция?

И.Тимофеева: Вообще да. Очень сложно сейчас проводить аттестацию методик, но мы, конечно, стараемся, стремимся к этому и пытаемся внедрить свои.

А.Шишов: Наших студентов тоже обучаем этому.

То есть процесс валидации и верификации методики для её внедрения уже в реальную практику достаточно непростой, трудоёмкий и зачастую отнимает много времени и работы с бумагами, с оформлением, с документацией и так далее.

Всё-таки мы, как именно фундаментальный вуз, нам, что скрывать, интереснее работать в лаборатории, создавать какие-то новые методики, исследовать явления, чем работать с документами.

Естественно, есть специальные органы, организации, которые этим занимаются, и мы проходим у них курсы, они к нам приезжают, тоже рассказывают о различных способах как раз внедрения, оптимизации наших процедур.

Потому что, например, как моя коллега Ирина Игоревна сказала, мы занимаемся, правда, огромным количеством объектов анализа: и с нефтью работали, и с природной водой, и с пищевыми продуктами, и со строительными материалами. Иногда достаточно сложно внедрить какую-то нашу идею, довести уже до реального применения.

Как один из очень хороших примеров со строительными материалами – это когда компании к нам сами обратились, то есть они нам поставили конкретную задачу: мы строим дома, там пахнет аммиаком в новых домах, пожалуйста, решите. И мы решили – это всё у нас подготовлено, внедрено и используется.

Но чаще всего всё-таки это мы в ходе своих исследований как раз находим какие-то новые эффекты, явления и стараемся их тоже предлагать, внедрять в технологиях.

В.Путин: Это очень важный вопрос практического [характера]. Конечно, фундаментальные исследования… Но, как говорят ваши старшие товарищи, на самом деле все исследования являются прикладными, только время внедрения так называемых фундаментальных исследований – это более дальняя перспектива, чем для так называемых прикладных исследований и их результатов.

Но то, что вы делаете, это, безусловно, должно быть напрямую направлено на практическое применение, потому что аммиаком пахнет – это плохо, но есть вещи, которые ничем не пахнут и никак человеком не воспринимаются, но являются вредными материалами для здоровья.

Поэтому в этом смысле, если появляются новые возможности для исследования материалов, продуктов питания, то нужно тогда, конечно, внедрять новые стандарты и, соответственно, новые методики, которые позволяли бы эти стандарты обеспечить.

Но это всегда у нас так было, правда? Всегда от исследования до внедрения, к сожалению, исторически у нас проходило достаточно много времени. Об этом, наверное, сегодня тоже поговорим на [заседании Совета по науке и образованию].

А.Шишов: Очень, очень важное звено как раз между реальной практикой и фундаментальной наукой. Этот вопрос, я знаю, очень много поднимался, и даже достаточно давно, на Селигере в 2010 году, когда мы были тоже с нашими исследованиями, там тоже поднимался этот вопрос. Как раз разрабатывали, предлагали различные подходы, как учёному донести свою идею до реального бизнеса и как реальному бизнесу или технологическому процессу задать правильный вопрос, поставить правильную задачу учёному, чтобы он её решил.

То есть это, действительно, очень важный момент, который необходимо всегда контролировать и который, к сожалению, правда, требует много времени, много работы, много знаний опять же, которых не всегда хватает в фундаментальных вузах – этих экономических составляющих, юридических составляющих, образования и так далее.

Но хочется сказать, у нас в университете есть достаточно интересные направления, которые, я знаю, есть во многих тоже университетах, это так называемый конкурс стартапов. Студент даже на начальных курсах – первого, второго курса – может принести свою идею, выиграть этот конкурс, получить финансирование от университета и внедрять эту идею уже в реальную практику.

Многие студенты даже в качестве выпускных работ защищают именно стартап, уходят, создают какие-то свои предприятия на базе университета или патентуют и создают свои какие-то малые инновационные предприятия. То есть такая работа, безусловно, делается.

В.Путин: Здорово.

У вас, я понял, есть уже опыт практического применения в строительстве, но это пока единственная область, да?

А.Шишов: Это один, наверное, из самых ярких [примеров].

К нам ещё наш водоканал обращался, там была достаточно несложная работа. Они сделали новый фильтр для очистки воды, и им нужно было узнать стабильность этого фильтра, то есть сам фильтр не вымывается ли в воду во время фильтрации. Они нам дали этот материал, мы поисследовали и разработали им процедуру контроля качества воды на материал этого фильтра. Это было небольшое исследование, но оно тоже было внедрено в реальную практику. То есть такие примеры есть.

В.Путин: Исследование продуктов питания, ещё раз к этому возвращаюсь, чрезвычайно важно. Если бы можно было разработать в лабораториях, а потом вообще перенести на совсем бытовой уровень, то результат вашего исследования был бы колоссальным – и экономический, финансовый результат тоже. Представляете, миллионы людей покупали бы приборы, которые могли бы определить уровень пестицидов или других ненужных в продуктах питания элементов.

И.Тимофеева: Как раз в этом направлении сейчас работаем, есть грант под эту тему.

В.Путин: Отлично. Грант вы получили?

И.Тимофеева: У нас есть большой общий грант на научную группу.

А.Шишов: На лабораторию. Как раз анализ пищевых продуктов.

В.Путин: А, вот как.

И.Тимофеева: И подали в этом же направлении [заявки] на новые гранты, ждём результатов.

В.Путин: Я думаю, что это важно.

Спасибо.

Иван Дмитриевич, то, что можно, расскажите.

И.Фисенко: Моя работа посвящена разработке технологий по испытанию технически сложных устройств от действия электромагнитных факторов естественного и искусственного происхождения. Понятно, что в оборонном направлении, но имеет также сейчас отклик достаточно активный и в гражданской сфере, потому что у нас единственная организация, одна из ведущих в этом направлении, по испытанию именно на действие электромагнитных факторов. Мой руководитель Вам докладывал на закрытой части форума «Армия-2022» и показывал наши перспективы.

У нас богатый опыт испытаний воспроизведения именно электромагнитных факторов и измерения реакции объекта испытаний, также разработки мероприятий по защищённости этих объектов от действий электромагнитных факторов. Из-за того, что очень большой номенклатурный ряд и специфика, у нас очень большой опыт, и специалистов очень много, и испытательная база, что очень важно, развита.

Сейчас мы работаем с коллегами в кооперации, можно сказать, под патронажем научно-технического совета и ядерного оружейного комплекса госкорпорации «Росатом» была организована секция, называется «Защита инфраструктуры страны от действий электромагнитных факторов естественного и искусственного происхождения».

Я являюсь секретарём этой секции, в состав секции входит большое количество ведущих учёных из федеральных ядерных центров, госкорпорации «Росатом», специалистов Министерства энергетики, а также институтов Российской академии наук. Там поднимались вопросы и по важности этой темы. Именно сейчас она очень актуальна, потому что происходят новые вызовы – мы должны быть к ним готовы, инфраструктура в первую очередь должна быть к ним готова: есть критически уязвимые и важные объекты, и сейчас проводится работа.

По итогам секции было предложение разработать стратегию, актуализировать её и быстрыми темпами начинать реагировать уже и отрабатывать важные аспекты. Я хотел бы обратиться с разрешением доложить Вам, или в аппарат Президента, или в Администрацию Президента по итогам этой секции о результатах, как мы собираемся реагировать. Это очень важно.

Этот вопрос требует особого внимания руководства нашей страны и должен быть, по нашему мнению, на контроле. Нужно держать руку на пульсе и быть готовыми ко всем вызовам.

В.Путин: Я помню, о чём говорил Ваш руководитель, обязательно ещё этим позанимаюсь. Вы занимаетесь этим постоянно, на постоянной основе, и реакция со стороны государства, государственных органов управления должна быть – мы это понимаем и ещё вернемся к этому.

И.Фисенко: Спасибо.

В.Путин: Спасибо Вам.

Хочу пожелать вам успехов, ещё раз поздравляю вас с лауреатством. Самое-то главное не в значках, а самое главное – в ваших достижениях, в ваших результатах. Я вижу, что они приносят вам удовлетворение, ваша работа сама по себе приносит удовлетворение, тем более – результат. А лауреатские значки – это только признание ваших коллег, признание ваших достижений. Уверен, как я уже это сказал в своём вступительном слове, не последнее.

Желаю вам успехов. Спасибо вам большое.