Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

 

Д.Медведев: Добрый день!

Как живётся? Расскажите. Тяжко или ничего?

С.Абрамов: Живётся хорошо, но хотелось бы лучше.

Д.Медведев: Это уже совсем философский подход. Давайте по‑серьёзному поговорим о том, что удалось сделать, что не удалось, какие есть проблемы, к кому претензии, насколько местная власть себя прилично ведёт, правоохранительные органы, налоговые структуры. В общем, все те, кого вы считаете своими друзьями, но к которым относитесь с повышенным вниманием.

Пожалуйста, может, Вы начнёте, раз мы у вас в гостях?

С.Абрамов: Дмитрий Анатольевич, меня, как и любого здесь присутствующего, волнует проблема, как в дальнейшем будет развиваться Дальневосточный регион.

Что касается конкретно нашего предприятия [мебельный комбинат «ФОМА»]. Я владелец этого предприятия, я начинал это предприятие. То, что получилось в результате, Вы видели.

Д.Медведев: Получилось неплохо, кстати, на мой взгляд. Очень прилично, достойно. Самое главное, что спрос есть, как я понимаю, всё‑таки, несмотря на трудности.

С.Абрамов: Спрос есть, но опять же, если философски подходить, хотелось бы больший.

Дело в том, что за этот период, который мы работаем, я уже говорил Вам, мы увеличили производительность в четыре с лишним раза. Есть международный сертификат качества, сделали управление, закупили новое оборудование. И сейчас мы встали перед проблемой: мы можем производить в два раза больше, чем мы реализуем. Мы делаем всё возможное для того, чтобы реализовывать свою продукцию. Вы видели, что ассортимент очень большой.

Д.Медведев: Сколько наименований?

С.Абрамов: 28 тысяч наименований продукции разработано.

Д.Медведев: За всё время?

С.Абрамов: Да, за всё время. Но серийной продукции, конечно, меньше. Мы поставляем продукцию в школы, детские сады, больницы и так далее, специализированной мебели очень много. Как я сказал, мы делаем всё возможное для того, чтобы реализовывать свою продукцию. Но в последнее время мы столкнулись с тем, что у бюджетников, на которых мы в основном ориентированы, нет денег для того, чтобы закупать нашу продукцию. Мы начали производить бытовую мебель, но всё равно наши возможности превышают спрос. Например, если мы раньше участвовали в тендерах и выигрывали эти тендеры по Якутии, сейчас мы этого сделать не можем по одной простой причине – у нас не развита на Дальнем Востоке инфраструктура предприятий, которые работают в мебельном направлении. Комплектацию, материалы мы закупаем либо на западе, либо в Китае. Что касается запада: трубы из Волгограда везём, лист – из Череповца, ДСП – из Томска. Например, из Томска мы отправляем контейнер ДСП, стоит ДСП 300 тысяч, а транспортные расходы – 156 тысяч, получается, 53 процента – транспортные расходы. Если посчитать в составе расходов, 10 процентов себестоимости продукции – это транспортные расходы. Все говорят об электроэнергии, тепловой энергии. Да по сравнению с этими расходами они ничто! Электроэнергия – 1 процент, тепловая энергия – 1,7 процента и так далее. Основные наши проблемы – это НДС (10 процентов) и транспортные расходы.

Конечно, большая составляющая ещё заработная плата, но её ещё надо поднимать, я так полагаю. А для этого нам нужны объёмы. Поэтому вопрос такого плана. Вот сейчас постоянно говорят об инновациях. Я слышал, что в Сколкове создаются особые условия для того, чтобы развивался бизнес.

Будут ли какие‑то преференции для бизнеса Дальнего Востока в плане налогов?

Д.Медведев: Мы с Вами понимаем, что преференции – это обоюдоострая штука, просто так они не появляются. Есть вещи, кстати, мы сегодня большое совещание проводили, которые очевидно просятся и по которым действительно государство, федеральная власть должны принять решение.

Что я имею в виду? По всей вероятности, тарифы. Это действительно то, на что нужно обратить внимание применительно к Дальнему Востоку. Но не на всякие перевозки, а только на те, которые являются специфичными для дальневосточной продукции. И вот сегодня мы проводили совещание в Хабаровске со всеми руководителями территорий, входящих в Дальневосточный округ, мы как раз говорили в том числе и о субсидировании такого рода перевозок. Я такое поручение нашему Министерству экономического развития дал. Но не ждите, что это будет что‑то сверхъестественное. Тем не менее обязательно посмотрим. По отдельным категориям об этом говорить можно. Но, конечно, основной ресурс не здесь. Основной ресурс внутри того, что есть у вас, я имею в виду снижение себестоимости, снижение тех издержек, которые существуют у вас на предприятии. Я понимаю, что, может быть, из‑за кризиса вы их загнали практически внутрь, но тем не менее всё равно есть, чем заниматься ещё.

По поддержке вообще бизнеса и малого и среднего бизнеса я хотел бы вам ещё вот что сказать. Это тема универсальная для всей страны. Я хочу и вам рассказать, и другим нашим коллегам, которые здесь или которые нас услышат: я подписал два закона достаточно важных, на мой взгляд, которые касаются малого и среднего бизнеса. И впервые об этом сообщаю вам.

Первый закон продлевает возможность выкупа арендованного государственного имущества ещё на три года. Это для кого‑то, наверное, как минимум здесь актуально. Об этом просили представители малого бизнеса, потому что из‑за кризиса многие не смогли этой возможностью воспользоваться.

И второй закон довольно любопытный, потому что у нас ничего такого не было, и это адаптированный иностранный опыт. Это закон о так называемом микрокредитовании, которое даётся почти без обеспечения, в упрощённом порядке, но на относительно небольшую сумму – до миллиона рублей. Получить такие деньги должно быть после этого гораздо проще от специализированных организаций. Это из тех новелл, которые я могу сегодня озвучить. Они, что называется, с пылу с жару. Я действительно сегодня подписал этот закон. Посмотрите, может, кому‑то из вас пригодится.

А что касается Дальневосточного региона, конечно, в этом и основная проблема нашей страны, и отчасти её преимущество, потому что когда рынок узкий, как у многих европейских стран, то тогда приходится локализоваться только в одном направлении. У нас всё‑таки есть возможность работать и на Европу, и в этом направлении.

Поэтому, я понимаю, конечно, неплохо было бы, например, и вашу мебель отправить в европейскую часть России, но это дорого будет стоить. Поэтому таким образом: отдельные преференции будем рассматривать – конечно, это не будет такой широкомасштабной компанией.

Е.Самойленко: Дмитрий Анатольевич, меня очень волнует проблема себестоимости. Мы за последнее время, за последние пять лет, более 50 миллионов потратили на техническое перевооружение. Область нас поддерживала в части субсидирования.

Д.Медведев: А деньги где брали? Через субсидирование?

Е.Самойленко: Заёмные деньги. Субсидии из областного бюджета.

Д.Медведев: Субсидировали ставку?

Е.Самойленко: Вообще уникальные производственные мощности. Мы сами можем вязать, красить полотна. Мы единственные остались такие на всём Дальнем Востоке, все остальные просто вымерли – не выдержали конкуренции. Занимаемся экономией везде. Одними из первых стали мероприятия проводить по энергоресурсам. Но мы везём через всю страну. Это одно. Вот для него более актуально, он везёт больший объём. Мы везём пряжу, полотна везём. Но технологический парк, отопительный сезон длится восемь месяцев, электроэнергия дороже, чем в среднем по России.

О каких равных условиях можно говорить? И зачем модернизировать, если мы экономим на всём – и на заработной плате? И уже наш орловский конкурент может платить 13400 среднюю заработную плату, а мы – 9700. У нас проблемы с рынком, со сбытом, не хватает людей. Как дальше на перспективу смотреть? Как Вы всё‑таки видите механизм преференций для дальневосточников?

Д.Медведев: Начали с другого, а закончили всё равно преференциями.

Е.Самойленко: Да, очень больная тема для нас.

Д.Медведев: Понимаете, я уже сказал, но я ещё раз могу повторить: конечно, адресные преференции – они возможны, но я могу абсолютно твёрдо сказать, я в этом уверен: если мы введём какие‑то тотальные преференции для Дальнего Востока или для Калининграда, или для Севера – это не будет работать в долгосрочной перспективе. Потому что, если мы начинаем это делать в одном месте, нам придётся подтягивать в другом, пустоты не бывает. Поэтому, ещё раз говорю, на перевозки – что‑то можно посмотреть, плюс отдельная поддержка небольшого бизнеса, именно адресная поддержка малого и среднего бизнеса. У вас сколько народа работает?

Е.Самойленко: 580.

Д.Медведев: У вас учёт и всё остальное – как у какого предприятия?

Е.Самойленко: Вообще продажи по классике.

Д.Медведев: По классической схеме, да? Здесь точно нужно думать просто для того, чтобы оптимизировать налоговые режимы для различных предприятий, относительно небольших. В этом направлении работать будем, это я вам точно обещаю. Что касается региональных преференций, то с этим сложнее, ещё раз повторяю, будем смотреть в основном на транспортную составляющую. Что касается электроэнергии, тепловой энергии, вообще энергетики для Дальнего Востока – здесь нужно не преференции вводить, а новые мощности, или оптимизировать то, что есть сейчас. Я не знаю просто, на каких мощностях вы работаете, какая у вас энергия, но здесь ещё точно есть чем позаниматься, потому что энергоёмкость нашей экономики чудовищная, вы сами знаете, всё старое, всё очень затратное. Вот этим нужно заниматься, тогда это, конечно, отразится и на себестоимости. Ну а что касается зарплаты, Вы сказали, что у вас девять, допустим, а в Орле – тринадцать, но у вас же не орловские работники работают, а местные.

Е.Самойленко: Так вот я и говорю про то, что у нас рынок‑то единый, он открытый.

Д.Медведев: Рынок, конечно, открытый.

Е.Самойленко: Допустим, у них себестоимость 80 копеек, у нас – 90, и мы экономим там, сям, у нас нет возможности даже на дальневосточный коэффициент…

Д.Медведев: Я понимаю, но, например, ваши носки в основном здесь продаются, а не там?

Е.Самойленко: В основном да. Но их носки во всех магазинах наших.

Д.Медведев: И они дешевле ваших?

Е.Самойленко: Конечно, оптовики когда их закупают…

Д.Медведев: То получается дешевле.

Реплика: Они вынуждены подстраиваться.

Е.Самойленко: И получается, что мы работаем на копеечной рентабельности и экономим на фонде оплаты труда.

Д.Медведев: Рынок мы закрывать не будем. Мы за это долго бились, мы все помним прежние времена. Я мимо ваших стендов шёл, знаете, при всех трудностях глаз‑то всё равно радуется, потому что я вспомнил, как это всё выглядело в советский период. То, что здесь есть, продукция любой фирмы, которая здесь представлена, – если бы это нам показали лет 20 назад, мы бы сказали, что это иностранное и что это просто великолепного уровня, качества. Поэтому, конечно, мы уже здорово приблизились. Но трудно.

Е.Самойленко: Проблема кадров всё острей и острей. Мы попросили квоту в этом году. Низкая зарплата. На рынке труда «легковики» не конкурентоспособны.

Д.Медведев: Это проблема.

Е.Самойленко: Квоту на китайскую рабочую силу получили, и уже даже китайцев мы не можем сюда привлечь.

Д.Медведев: А куда люди уходят от вас?

Е.Самойленко: В сферу обслуживания, управления. Там, где больше платят.

Реплика: 7,5 тысячи вакансий сегодня официально заявлено работодателями только в городе Биробиджане.

Д.Медведев: В городе 7,5 тысячи вакансий? Предложите что‑нибудь интересное, я подумаю, поручу Правительству. Но это должна быть не такая простая идея вроде: введите нам региональные льготы, например, в Биробиджане, и сделайте всё здесь в абсолютно уникальном варианте.

Реплика: Дмитрий Анатольевич, но это же не касается, скажем, всего бизнеса. Мы говорим о производстве.

Д.Медведев: Я согласен. Ребята, просто поймите, здесь же всё равно индивидуальное регулирование ни в одной стране не проходит. Это мы ещё, потому что у нас огромная, самая большая страна, в принципе рассматриваем такого рода субсидии, которые, кстати, и до революции когда‑то были. Но что‑то большее… Придумайте что‑нибудь, что не будет парализовать конкуренцию. Потому что, я согласен, неприятно конкурировать с теми, у кого себестоимость ниже, но это закон рынка.

Е.Самойленко: Да, я понимаю, целесообразнее производить, где дешевле.

Д.Медведев: Конечно.

Е.Самойленко: Просто, думая о перспективе, мы уже ищем приложение своим силам.

Реплика: Мы за равную конкуренцию. Мы хотим, чтобы стартовые условия для конкуренции были одинаковыми.

Д.Медведев: Давайте подумаем, как их уравнять. Потому что транспортные издержки, да, это просто объективная географическая данность – мы в такой стране живём. Это действительно, ещё раз повторяю, и наша сильна сторона, потому что у нас много всего, и наша слабая сторона, потому что нужно везти продукцию в разные расстояния, её не продать, допустим, на другом конце страны, потому что это страшно дорого получается.

Е.Самойленко: У нас по сырью проблемы.

Д.Медведев: По сырью, стоимость – естественно, всё это бьёт. Вот на это можно обратить внимание. Ещё раз говорю, здесь есть повод для того, чтобы принимать решение о субсидии, о каких‑то дотациях.

По энергетике, это моя твёрдая позиция, надо разбираться в регионе. Невозможно энергетикой заниматься из Москвы – это просто смешно. Нужно требовать от местных начальников, от местных энергетических боссов, чтобы они занимались реконструкцией своих предприятий, чтобы они вкладывали деньги и чтобы энергоёмкость просто менялась, чтобы энергетические составляющие были другие. Вот Министр, кстати, встаёт и кивает головой.

Е.Самойленко: Этого нам очень хотелось бы, потому что мы первые попали в условия конкуренции и открытость рынка.

В.Басаргин: Дмитрий Анатольевич, Вы правы. Мы сейчас как раз направляем средства на снятие таких инфраструктурных ограничений по электроэнергии, по транспортной составляющей, по дорогам. Поэтому 713 миллиардов будет направлено за четыре года (с 2010 по 2013 год), 703 – из федерального бюджета.

Д.Медведев: Цифры большие, хотя, конечно, в голове у каждого: что нам от этого будет?

Е.Самойленко: Я готовила цифры, на сколько за пять лет подорожала электро- и теплоэнергия и на сколько мы смогли повысить цены на свою продукцию. Так вот там подорожание в четыре с чем‑то раза, а мы – в 2,2 раза.

Д.Медведев: Здесь нечего возразить, и рынок вас распластал в этом смысле. Это на самом деле очень печально, поэтому нужно энергетикой заниматься. Здесь полностью с Вами согласен.

Е.Самойленко: Здесь на 26,5 процента подняли тариф с 1 января. И что? Утвердили. У нас это не проходит. Покупатель выберет дешевле и лучше.

Д.Медведев: Понимаю. И, ещё раз повторяю, нужно заниматься энергетикой на региональном уровне, потому что из Москвы это не отрегулировать. Какие бы начальники ни приезжали, даже если Президент будет, всё равно мы в ваши энергетические сети не залезем, в структуру себестоимости не залезем. Это нужно оптимизировать. Может, не так весело, но это правда.

Что насчёт местных начальников?

Вопрос: Разрешите вопрос?

Д.Медведев: Пожалуйста.

Вопрос: Я представляю сегодня строительный бизнес. Хотелось бы услышать от Вас, есть ли возможность, например, как было заявлено, снижения ставки ипотечного кредитования, потому что речь шла о том, что будет где‑то 8 процентов. Сегодня банки дают под 14–17 процентов, плюс к этому ещё надо добавить страхование.

Д.Медведев: Понятно, можно эту тему даже не развивать, она достаточно неплохо всем известна. Понимаете, тот, кто говорит «я снижу ставку» в отрыве от экономической ситуации, тот обманывает, кто бы это ни был. Я ипотекой занимаюсь достаточно давно на федеральном уровне, ещё в Правительстве работал, приезжал к Виктору Ивановичу тогда, это было, наверное, лет пять назад. Помните, тогда ипотечная ставка снижалась, и мы где‑то её догнали до 11 процентов, это уже было нормально. Но потом, естественно, кризис всё испортил. Сейчас ситуация уникальная с точки зрения экономического восприятия. Ставка рефинансирования – самая низкая за всю историю современной России, никогда ниже не было, а ипотечная ставка – выше. Почему? Потому что банковская маржа включает в себя те риски, которые банки считают правильным проецировать на экономику. И понимаете, мне очень трудно в них кидать камень, потому что, конечно, банки – «жирные коты», и они зарабатывают больше, чем малые и средние предприятия, но, с другой стороны, они тоже не изолированы от мировой ситуации. Они смотрят по сторонам, что в Европе происходит, что происходит в Америке, и начинают гадать на кофейной гуще, в какой момент может произойти финансовый коллапс. Поэтому мы, конечно, пытаемся на банки влиять, но делать это надо не втупую, просто так, вы же сами понимаете, работали и в советский период, и сейчас: невозможно директивным порядком, например, заставить Сбербанк или какой‑либо другой банк, региональный банк снизить ипотечную ставку. Сказать: знаешь что, имей совесть, вот тебе 3 процента или 2,5 процента – и больше себе ни в чём не отказывай. Они это сделают, а потом это будут стараться обходить каким‑то образом.

С другой стороны, честно вам скажу, я абсолютно уверен, что ипотечная ставка снизится. Должно стать чуть-чуть спокойнее. Вот я приехал только что из Канады, из Америки – неустойчивое равновесие. И это отражается. Все же понимают, что экономика глобальна. Она и в Нью-Йорке, и в Биробиджане. Эти ветры всё равно ощущаются. Это раньше можно было закрыться, сказать: нас это не волнует. Нет этого сейчас. Вот если на Уолл-стрит кто‑то начинает «кашлять», если начинают банки проваливаться, это моментально долетает даже до Биробиджана. Почему? Потому что в любом случае люди сидят и начинают думать: вот если там что‑то зашаталось, значит, нам нужно подкручивать всё. Всё это моментально, это цепная реакция.

Поэтому всё, уверен, успокоится, но некоторое время должно пройти. Мы и так, если по‑честному сказать, из кризиса выходим очень быстро. Никто не ожидал, что за один год произойдёт такое восстановление. В середине прошлого года, все из вас работали в этот период, вы помните, какой был провал, как это всё выглядело, как это считывалось в мировой экономике. И то, что мы сейчас имеем практически 4 процента роста, а по Дальневосточному региону имеем 7–8 процентов… Сколько процентов рост ВВП?

Ответ: Четырнадцать.

Д.Медведев: Даже четырнадцать. Просто немножко получше у вас было, потому что до этого всё было хуже. Это всё равно неплохо. Но никаких чудес не будет.

Я думаю, что будем потихонечку приходить в себя. Сколько сейчас ипотечная ставка у вас в регионе?

Реплика: Четырнадцать.

Е.Самойленко: И самое интересное, что в дальневосточном Сбербанке она на полтора-два процента выше, чем в центральном Сбербанке.

Д.Медведев: Это тоже последствия, к сожалению, удалённости.

Филиал поднимает опять же коэффициент из‑за удалённости, из‑за рисков, которые они каким‑то образом считают. Это много, конечно, очень. Я Сбербанку скажу, это не проблема. Но вы понимаете…

Реплика: Нет, Вы говорили о том, что 8 процентов было бы хорошо.

Д.Медведев: Я об этом говорю уже пять лет. Лично говорил, когда и у Вас был в гостях. Оптимально – от 6 до 8 процентов. Так самое главное, что сейчас у нас ставка рефинансирования позволяет сделать, если руководствоваться прежними подходами, одиннадцать без проблем. Так, как было. Так ведь?

Реплика: И нормально шло.

Д.Медведев: Да. Но, ещё раз говорю, волнуются банки, понимаете? Можно, конечно, на них надавить…

Реплика: Но государство их поддерживает.

Д.Медведев: Нет, мы по отдельным категориям, это правда, говорим: давайте ведите себя прилично. Где‑то регионы помогают, субсидируют. Есть у нас отдельные привилегированные категории. Но если говорить об общей ситуации, то она такая, как есть. Нервы ещё на рынке присутствуют. И это будет какое‑то время.

Реплика: Извините, пожалуйста, может, дать гарантию Правительства банкам?

Д.Медведев: Коллеги‑то это всё знают. Я так понимаю, что Вы говорите про общую ситуацию, а не про эксклюзивные варианты для отдельных категорий: для бюджетников, для молодёжи.

Реплика: Вы давали гарантии, Дмитрий Анатольевич. Второй вопрос – создавать револьверный фонд. Мы из Совета предпринимателей создали 120–150 миллионов револьверного фонда.

А.Миронов: Я хотел по этому поводу поговорить, если можно.

Д.Медведев: Можно.

А.Миронов: У нас в регионе в принципе сложилась самая низкая цена по России, насколько я знаю, 23 тысячи за квадратный метр.

Д.Медведев: Во всяком случае, одна из самых низких, это точно. Тем более это Дальний Восток, а не Курская область.

А.Миронов: По прошлому году мы достаточно устойчиво прошли по строительству жилья. Но меня интересует проблема малоэтажного строительства. Я занимаюсь четыре года уже проектом, у меня сделана на предпринимательские средства проектная документация на 700 коттеджей под Хабаровском с нашей стороны Амура, и уже прошла экспертизу. Мы прокачали все вопросы по снижению себестоимости, то есть у нас уже не поднимется больше этой суммы «малоэтажка», но никак не проходим мы за счёт инфраструктуры. Инфраструктура сразу в два раза увеличивает стоимость. Со своей стороны считаю, что, в общем‑то, обременять «малоэтажку» строительством инфраструктуры за счёт дольщиков – это неправильно.

Д.Медведев: Да, это неправильно, и потом это скорее всего просто приведёт к тому, что люди перестанут строиться, если нужно такие вложения в инфраструктуру делать. Стандартная схема по стране – вы люди все грамотные, подготовленные и занимаетесь бизнесом не первый год, – стандартная схема, которую мы всегда предлагаем, выглядит так: регион, а в некоторых случаях Федерация плюс, тащит инфраструктуру, несёт инфраструктурные затраты, частник должен, соответственно, строить за свой счёт.

Я понимаю, что Вы мне скажете, что у вас здесь это не получается.

А.Миронов: Не получается. Дотационный у нас регион.

Д.Медведев: Не получается. Вы инфраструктуру куда‑то ставите сейчас?

Реплика: Мы подали документы в Минрегионразвития по своему микрорайону, все документы во все программы уже…

Д.Медведев: Здесь у нас Министр регионального развития.

В.Басаргин: Мы как раз сохранили в программе «Жилище» на следующий год комплексное развитие территорий. Но там конкурсная основа. Сумма 5,6 миллиарда рублей на пять лет. Небольшая.

Д.Медведев: Небольшая сумма, это правда.

В.Басаргин: Но тем не менее мы сейчас тоже с регионами работаем. У нас же социальный заказ сейчас очень большой. Это ветераны, это отдельные категории граждан. Даже для Биробиджана такой заказ есть.

Д.Медведев: А в банке не получить деньги под землю? Потому что мы достаточно долго пытались…

Реплика: Под землю не дают.

Д.Медведев: Кстати, это, может быть, главная проблема. Хорошо, что Вы на неё вышли. Это на самом деле, если хотите, провал даже. Потому что ещё два года назад мы приняли решение о том, чтобы под залог земли выдавать кредиты. Я помню, с этим носился нынешний председатель правления Сбербанка, тогда Министр экономического развития, Герман Оскарович Греф.

Идея была очень простой: хватит выдумывать какие‑то искусственные схемы, давайте действовать, как за границей. А как за границей действуют? Нужно, чтобы земля, как главный вид недвижимости, стала объектом гражданского оборота, чтобы под неё давали кредиты, тогда всё встанет на свои места.

Вот вы землю можете сдать в банк?

Реплика: Не хватает определённого законодательства – о том, что она мне отдана в аренду на строительство. Это не моя собственность. Я её не могу заложить. Мы с Агробанком прокачивали эту тему. В принципе они идут на то, что…

Д.Медведев: А чья земля?

Реплика: Земля муниципальная.

Д.Медведев: Пусть муниципалитет заложит. Муниципалитет‑то заинтересован в том, чтобы там строилось. Это же не просто сидеть на двух стульях.

Реплика: Пока это сложно.

Д.Медведев: Это как раз, может быть, самое важное из того, что Вы сказали, потому что я давно на эту тему разговоров ни с кем не вёл, то есть, иными словами, муниципалитет тоже не может заложить землю. Из‑за того что не хватает законодательства или из‑за кризиса?

Реплика: Из‑за законодательства. То есть он не может являться…

Реплика: Её не оценивают, оценивают очень дёшево.

Д.Медведев: Секунду, это немножко другой вопрос. Они всё‑таки оценивают и готовы её брать или же они вообще не хотят её брать и считают, что нет достаточной юридической основы? Это разные вещи всё‑таки.

Реплика: В посткризисный период не берут вообще.

Д.Медведев: Кризис вообще всё подрубил. Но в целом до кризиса, например, или сейчас, уже на выходе, на что ссылается банк?

Реплика: Юридически не можем оформить.

Д.Медведев: Почему?

Реплика: Потому что муниципалитет не имеет полномочий такие сделки проводить.

Д.Медведев: Я, конечно, сейчас не могу сказать, что я большой специалист в этом, но у меня такое впечатление, что они врут, потому что полномочия у них есть. Виктор Иванович, Вы лучше всё‑таки в курсе, есть такие полномочия?

В.Ишаев: Есть полномочия.

Д.Медведев: То есть, иными словами, я хочу понять, муниципалитет сейчас может легко передать землю в залог?

В.Ишаев: Может, он является собственником. Разделение полномочий…

Д.Медведев: А что это за банк у вас не берёт землю?

Реплика: Так нет, они, наоборот, готовы. Вопрос в муниципалитете. А банк готов.

Д.Медведев: Нет, если муниципалитет говорит, что он не может сдать, то вам бывший губернатор, ныне полномочный представитель говорит, что есть все полномочия. Значит, кто‑то кого‑то обманывает. Александр Аронович, на самом деле это серьёзная тема, и здесь это чуть-чуть проще, чем ввести льготы какие‑то тотальные в масштабах государства. Вы просто узнайте, о чём идёт речь. Если там действительно муниципалитет «дурака включил», так надо просто заставить взять землю.

А.Винников: Разберёмся.

Д.Медведев: Разберитесь. Людей знаете всех?

А.Винников: Конечно.

Д.Медведев: Город не такой большой, и должны всех знать в лицо.

Пожалуйста.

Реплика: Наша компания занимается производством гофрокартона и упаковки. Мы работаем с Дальневосточным регионом, коммерческие структуры берут всё нормально, а как выходим на тендер – либо не допускают, либо проваливают тендер.

Д.Медведев: Где?

Реплика: Конкретно – «Почта России».

Д.Медведев: Это центральная контора или здесь какая‑то?

Реплика: Центральная. Но отделение здесь.

Д.Медведев: А тендер проваливают просто?

Реплика: Проваливают. Несколько компаний своих, одна заваливает цену.

Д.Медведев: Это вполне конкретный разговор. Вы мне дайте всю эту информацию, сидят наши люди, которые в администрации работают. Надаём там по башке, если это ловится.

Реплика: В «Ведомостях» была статья вообще просто такая раскрытая, и там вся схема была.

Д.Медведев: Есть информация на эту тему?

Реплика: Есть, я подготовлю.

Д.Медведев: Подготовьте. Нет-нет, абсолютно серьёзно Вам говорю: подготовьте и передайте.

Реплика: Они иной раз даже закупают у нас продукт и продают с 25–30-процентной наценкой.

Д.Медведев: Если дадите информацию, кто, чем и когда манипулировал, постараемся разобраться.

Реплика: Уже два года боремся.

Д.Медведев: Хорошо, передайте. Передайте только, чтобы это не потерялось. Виктору Ивановичу через вашего губернатора или ещё как‑то. А Вы, Виктор Иванович, передайте – здесь сидит Константин Анатольевич, начальник Контрольного управления Президента. А Вы мне потом доложите.

Реплика: Меня друзья попросили тоже задать такой вопрос – как раз в тему. Они занимаются строительством дорог. Ситуация точно такая же. В тендерах участвуют фирмы, имеющие печать и ручку, забирают тендер по минимальной цене и после этого либо говорят, что мы участвуем в этом тендере, забираем по минимальной цене, отстегните нам… Вы прекрасно знаете.

Д.Медведев: Вот если есть конкретная ситуация, давайте разбираться. Пожалуйста, давайте разбираться. Абсолютно точно, если есть конкретная вещь, давайте с ней разбираться, что это за структура, кто там решение принимает, какие доказательства. Давайте. Пожалуйста.

Тут главное, чтобы было желание и сила воли.

В.Гушанова: Дмитрий Анатольевич, вот тоже очень наболевший вопрос: проблема легального и нелегального бизнеса. Допустим, мы честны, мы платим все налоги, а есть недобросовестные. Я понимаю, надо не ходить с проверками к предприятиям, которые только начинают. А как всё‑таки наладить, проверять и заставлять легализовать этот бизнес, чтобы та же швея, работая у нас (мы ей должны на рубль заплатить и НДФЛ, и единый социальный налог), не подрабатывала бы там за «чёрный нал»? Вот как выстроить этот контроль, механизм? Вопрос очень актуальный в связи с повышением ставок с 1 января.

Д.Медведев: Знаете, дело даже не только в этом. Он актуален вообще для нашей страны, потому что в нашей стране, Вы сами отлично знаете, да и чего греха таить, так или иначе «серая» часть бизнеса либо у всех была, от нее освободились, либо у кого‑то она присутствует.

Как сделать? Эту вещь можно сделать только за счёт: а) действий правоохранительных органов; и б) личного отношения к этому. Почему такие схемы в гораздо меньшей степени используются за границей? Потому что полицейская система работает правильным образом, ну и потому что сами бизнесмены всё‑таки ведут себя…

Как ещё сделать? Призывами из Москвы не сделать. Вы же понимаете, сколько бы мы ни говорили «давайте бороться с коррупцией», работа по борьбе с коррупцией или с нарушениями законодательства о предпринимательской деятельности ведётся в конкретном месте конкретными людьми. Я не знаю, как у вас это сейчас всё выглядит, хорошо ли, вы считаете, это поставлено или не очень. Вас‑то не трогают проверками всякими?

В.Гушанова: Всё по графику. Мы не боимся. Спокойно.

Д.Медведев: Потому что эта, кстати, вещь очень региональная. Это я могу точно абсолютно сказать. Потому что, если наверху порядка нет, в данном случае я имею в виду даже не в Москве, а в руководстве региона, это очень сильно отражается на микроклимате в районах, в городах. То есть если дана команда «фас» и всех хватают, то это идёт, как правило, по всей территории. А если губернатор правильно себя ведёт, если он выстроил более-менее деятельность силовых структур, чтобы они работали корректно, в рамках закона, то это везде так, в общем, проходит. И это просто, что называется, к бабке не ходи. Приезжаю: в этой области всех душат, а, допустим, в какой‑то другой области всё более-менее спокойно.

Реплика: В этом отношении у нас всё хорошо и спокойно. Область может служить эталоном взаимодействия бизнеса и власти.

Д.Медведев: Правильно, особенно в присутствии руководства.

Реплика: Нет. Абсолютно так.

Д.Медведев: Это очень радостно слышать, потому что, когда в большой области или в большом городе это происходит, там ещё есть хотя бы некий набор инстанций, там можно спрятаться, с кем‑то договориться. А когда такие процессы в маленькой территории происходят, это совсем страшно, потому что деваться некуда: переехать трудно, бизнес же не заберёшь с собой, начальников не поменяешь, и если они все ещё собрались для того, чтобы душить и не пущать, это, конечно, совсем плохо.

Но хоть этим порадовали. Ребята, давайте последний вопрос.

А.Девятко: По обувной промышленности – это очень интересный момент. Почему? Потому что год от года количество обувных фабрик в России снижается. В Дальневосточном федеральном округе одна только фабрика осталась.

Д.Медведев: Ваша?

А.Девятко: Да, которая производит обувь в полном технологическом цикле. Это очень важный момент, когда всё делается абсолютно: от колодки, все резаки, все рубится, клеится, всё-всё абсолютно. А торговля обувью, магазины обувные – их становится всё больше и больше, и российская обувь, и не только российская продаётся. Это говорит о том, что производить обувь стало невыгодно, а выгоднее ею торговать. И вопрос, естественно, в этом и заключается. Что можно, мы‑то знаем, что можно, а делается ли что‑нибудь, чтобы провести такие мероприятия, чтобы производить обувь было выгоднее, чем её продавать?

Д.Медведев: Знаете, мне всегда нравятся такие вопросы. Вы мне сами скажите, что, на Ваш взгляд, можно сделать, а я Вам скажу: а) можно ли это сделать; и б) поддержу ли я. Вот именно только в такой постановке.

А.Девятко: Есть. Первый вопрос. Обувная фабрика, выпускающая обувь в полном технологическом цикле, никак не может попасть под классификацию субъекта малого предпринимательства. Потому что в ней не менее 150 человек работает. Это самое малое, чтобы выйти на уровень рентабельности. И при этом обороты должны быть не менее 200 миллионов в год. При рентабельности в 10 процентов. То есть торговое предприятие с 50–60 миллионами оборота получает прибыль гораздо больше, оно при этом находится на упрощённой системе учёта, нежели обувная фабрика, имея очень маленькие доходы.

И второй момент, конечно, для обувной фабрики это тоже очень важно, – это невозможность осуществлять торговлю в регионах фирменно без открытия филиала. То есть частный предприниматель, который торгует, может спокойно заехать в любой город, купить помещение, взять в аренду, открыть магазин и торговать. Предприятию же надо приехать, сделать бухгалтерию, сделать филиал. Это всё очень сложно.

Д.Медведев: Заниматься торговлей во всём мире в принципе несколько выгоднее, чем заниматься производством. Точно так же, как выгоднее быть предпринимателем по сравнению с работой учителя. Кто‑то идёт в учителя, кто‑то идёт в предприниматели. Вы же пошли в предприниматели и не собираетесь это пока бросать. Но если Вы мне этот вопрос задаёте, Вы мне скажите прямо: мы хотим, чтобы было принято такое‑то решение.

А.Девятко: Мы хотим, чтобы обувная фабрика могла быть субъектом малого предпринимательства, чтобы повысили эти параметры.

Д.Медведев: Это я уже понял. То есть Вы предлагаете, выражаясь страшным юридическим языком, пересмотреть критерии отнесения отдельных видов предприятий к субъектам малого предпринимательства. Как бывший юрист, я это формулирую таким образом. Так?

А.Девятко: Так.

И второй момент – упрощённое открытие филиалов в городах. Для нас это очень важно.

Д.Медведев: Это в принципе можно рассмотреть. Виктор Фёдорович, это точно нужно не забыть, потому что в принципе эти проблемы везде, не только на Дальнем Востоке, по обувным, по текстильным предприятиям. Эти критерии можно пересмотреть. Я просто не помню, честно говоря, где они. Я думаю, что они сейчас всё‑таки в законе, а не в подзаконных актах. Где они?

В.Басаргин: В законе.

Д.Медведев: Но не только, конечно, по обувной промышленности, но нужно просто по отраслям посмотреть. В принципе это я готов поддержать – отраслевое деление. Но тоже по‑честному, чтобы не получилось… Вы говорите, минимум 150? А максимум?

А.Девятко: Нет, мы готовы, можно среднее.

Д.Медведев: У Вас есть какая‑то отраслевая тусовка?

А.Девятко: Я один.

Д.Медведев: Но в стране‑то не один, наверное.

А.Девятко: В Москву езжу на выставку два раза в год. Там – да, встречаю.

Д.Медведев: Сколько в стране таких обувных фабрик, как Ваша, небольших? Приблизительно.

А.Девятко: Не более тридцати.

Д.Медведев: Ну это всё‑таки некоторая сила.

Если Вы считаете, что это актуальная тема, нужно написать полноценное обращение. Товарищей ваших привлеките, чтобы это не был глас вопиющего в пустыне, напишите от некоторого количества представителей вашей отрасли. Я поручу Правительству, чтобы они рассмотрели это.

Коллеги, вы же не первый год работаете, что называется. Вы же знали, что будете со мной встречаться? Знали. Тогда нужно было в лучших наших бюрократических традициях лёгким изящным движением достать и сказать: а у нас есть уже письмо. Вот как надо готовиться, слушайте. Я тоже бизнесом 10 лет занимался. Я знаю, что это такое.

Но чтобы было серьёзно на самом деле, раз уж мы об этом говорим, через губернатора Министру передайте.

А.Девятко: Это очень важно.

Д.Медведев: Верю. И не только для вашей фабрики. Я согласен абсолютно. Я даже Вам больше скажу: нам нужна не только независимость в области ракет и ядерного оружия, но нам желательно иметь всё‑таки некоторую долю автономности и по лёгкой промышленности, и по товарам, как раньше принято было говорить, народного потребления, потому что иначе у нас не будет полноценного рынка.