Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

Д.Медведев: Коллеги, добрый день!

Я продолжаю контрольные поездки по регионам в связи с тем, что у нас произошло, потому что, к сожалению, на собственном опыте убедился: если снимаешь это с личного контроля, в какой‑то момент наша бюрократическая система перестаёт работать.

За последнее время у меня были поездки в Оренбургскую область, Саратовскую область, сейчас – Воронежская область. И дальше придётся этим заниматься, потому как лето было очень тяжёлое.

Вы мне сами расскажете о том, как у вас дела обстоят, какие сложности, чем государство помогло, что могло бы сделать ещё, где вы сами способны разобраться.

У нас абсолютно конкретная повестка дня. Напомню, что несколько дней назад мы обсуждали ситуацию, которая сложилась на продовольственном рынке, на президиуме Госсовета. Естественно, главной задачей является задача минимизации потерь сельхозпроизводителей, обеспечение стабильной работы, нормальной подготовки к следующему году.

Оперативные меры по поддержке приняты. Губернатор мне доложил, что сюда, в Воронежскую область, из федерального бюджета из тех 35 миллиардов, которые были выделены, поступил миллиард. Регионы должны будут также оказать дополнительную помощь всем пострадавшим: и сельхозпроизводителям, и, естественно, владельцам личных подсобных хозяйств, и тем, кто потерял из‑за пожаров дома. Это отдельная тема, очень трудная.

Что ещё очень важно, сами понимаете, сейчас это для вас критически важная вещь – это своевременно провести сев озимых и яровых. От этого зависит и успех аграрного дела, которым вы занимаетесь, и, что для государства не менее важно, общая ситуация с ценами на продовольственные товары.

Я сегодня здесь, в Воронеже, посетил ваш мукомольный комбинат, потом посмотрел хлебокомбинат и был в магазине, посмотрел, как обстоят дела с ценами. В целом ситуация под контролем – по основным группам товаров цены практически находятся на прежнем уровне. Это важно, потому что обычно больше всего людей это заботит.

Есть группы товаров, которые ввиду спекулятивного всплеска либо исчезли, либо подросли существенно. Это прежде всего пресловутая гречка. Здесь, в общем, ситуация понятна. Надеюсь, что Министерство [сельского хозяйства] её до конца отследит. И при получении тех поставок, которые сейчас уже должны будут прийти, все меры будут приняты, включая и меры, которые находятся в сфере ответственности правоохранительных органов.

Мы сегодня как раз с губернатором обсуждали результаты работы по национальному проекту, они неплохие. Думаю, что и вы с этим согласитесь. Всё это в какой‑то период принесло ощутимую отдачу. Сейчас главная задача – не потерять то, чем мы занимались, условно, последние пять лет, когда наше сельское хозяйство стало развиваться значительно лучше, чем за последние 15 лет. И в этот очень тяжёлый год создать резервы для работы на будущее.

Алексей Васильевич [Гордеев], Вы, наверное, несколько слов скажите, потому что у нас совещание практически региональное. Единственно, один момент, который мы с Вами тоже обсуждали. Мы как раз говорили про ситуацию в науке – это отдельная тема, непростая. Есть абсолютно своеобразные примеры того, как у нас реализуются научные программы, я не буду их называть, но если Алексей Васильевич о них доложит, мне кажется, это было бы полезно. И у вас, наверное, примеры есть.

На прошедшем в июле Совете по приоритетным национальным проектам в ответ на реплику Елены Борисовны [Скрынник] я сказал, что наша Россельхозакадемия должна развивать прикладные исследования, должна создавать конкурентоспособную аграрную науку, причём именно прикладную науку.

Это сложная задача, но пора уже как следует начать работать, встряхнуться от оцепенения последних лет. А крупнейшие научно-исследовательские институты и опытные производства в аграрном секторе должны работать на агробизнес, а не на кого‑либо другого, причём работать они должны в координации с отраслевыми союзами и ассоциациями, потому что они – основные заказчики.

Я хотел бы, чтобы Правительство вопрос дальнейшего совершенствования деятельности Россельхозакадемии и лучшей координации с основными потребителями её продукции продумало и внесло мне предложения, иначе мы так и будем смотреть на печальные результаты труда, когда всё это очень зримо видно на поле и по размерам того, что там вырастает, и по другим показателям. Сами знаете, о чём я говорю, – новые селекционные материалы нам нужны.

И ещё одна вещь, может быть, тоже для того, чтобы специально отметить, – мелиорация. Её когда‑то разорили, разобрали на части, и она, по сути, исчезла. Мы смотрели поля, которые у нас подготовлены и не подготовлены, разница колоссальная, естественно, в урожайности. Особенно это видно в такой тяжёлый год, как сейчас.

Поэтому нам нужно провести тщательную ревизию земель, которые у нас относятся к землям сельхозназначения, и подумать о том, как нам возрождать мелиорацию. Мне рассказывали в Саратове: труба здоровая проходила, по которой вода шла. Ну и чего? Её, естественно, выкопали и по кускам продают. Владелец участка, собственник, считает, что эта труба его. В эту трубу на самом деле когда‑то вкладывали народные деньги, очень большие, кстати, потому что Советский Союз в силу известных причин имел возможности инвестировать в такие проекты.

Может, многие вещи делались не вполне эффективно, а иногда даже с глупостью какой‑то, но тем не менее деньги были и возможности были. И сейчас эту трубу на части режут и продают. За это нужно руки отрубать. Это преступление. Если губернатор об этом знает, я считаю, что нужно обращаться в прокуратуру и возбуждать уголовные дела.

Но это не по поводу конкретного частного случая, а по поводу темы в целом, по поводу развития мелиорации. Надо, чтобы с учётом того, что происходило в этом году, Правительство подготовило предложения с учётом наших, конечно, финансовых возможностей и опыта работы в этом году, каким образом нам эту тему поднимать. Потому что если засушливый период продолжится, никто этого исключать не может, нам просто без этого не выжить. Давайте начнём работать.

А.Гордеев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники встречи!

Я не буду достаточно подробно докладывать по ситуации в сельском хозяйстве, она известна, мы входим в число пострадавших регионов. Прямо надо сказать, мы получили беспрецедентный природно-климатический удар. Хотя можно сделать два вывода.

Первый. Что в этих экстремальных условиях благодаря внедрению новых технологий в последние годы, и в первую очередь благодаря приоритетному национальному проекту, всё‑таки мы хоть какой‑то урожай, но получаем. Есть тут и старожилы Воронежской области. Если бы такая погода была, скажем, 20 или более лет назад, то вряд ли вообще что‑то бы собрали.

И второе как вывод. Необходимо ускорить…

Д.Медведев: Извините, Вы же мне говорили. В 98-м году тоже была достаточно тяжёлая ситуация.

А.Гордеев: 47 миллионов тонн мы собрали.

Д.Медведев: 47 миллионов тонн собрали. Это, собственно, ещё до начала реформирования аграрного дела в нашей стране.

А.Гордеев: И второе. Необходимо ускоренно заниматься модернизацией сельскохозяйственного производства по всей цепочке агротехнологии. И начинать надо с аграрной науки, о чём Вы сказали, Дмитрий Анатольевич, включая развитие гидромелиорации. Вы такие примеры сегодня посмотрели.

Основная наша задача, я имею в виду в данном случае и федеральное Правительство, и региональные власти, сделать таким образом, чтобы технологически сельское хозяйство всё‑таки было устойчиво к климатическим стрессам.

Итоги этого года таковы: зерновые – 900 тысяч тонн (это всего лишь одна четверть от урожая прошлого года); сахарная свёкла – 2 миллиона тонн против 3 миллионов тонн в прошлом году, хотя мы в этом году в полтора раза увеличили посевы (то есть урожай примерно сопоставимых на гектар площадей 40 процентов от прошлого года), подсолнечник – 500 тысяч тонн против 800 тысяч тонн. И отдельно по картофелю и овощам можно сказать, недоберём половину. Это в основном ударит по личным подворьям, то есть по домашним хозяйствам.

Невозвратные издержки в сельхозпроизводстве за счёт только списания площадей к уборке составляют 7 миллиардов рублей, то есть это прямые потери сельхозпроизводителей области, и недополучим мы выручку в растениеводстве порядка 25 миллиардов рублей, то есть это существенный финансовый удар, который переживает сегодня сельское хозяйство.

Д.Медведев: Алексей Васильевич, а какие в Воронежской области показатели по обороту сельхозпродукции?

А.Гордеев: 75 миллиардов.

По животноводству. Я хотел бы, Дмитрий Анатольевич, напомнить, и Вы об этом говорили, что это было главное направление приоритетного национального проекта. Очень правильно, что мы тогда взялись за эту подотрасль сельского хозяйства. В прошлом году мы существенно переделали на уровне области господдержку в пользу тех, кто занимается животноводством. Расчёт у нас здесь простой, экономический. Во‑первых, это кратно повышает доходы, получаемые с одного гектара сельхозземель. Во‑вторых, увеличивает рабочие места, снижает зависимость от сезонности и в целом создает предпосылки к устойчивому функционированию сельской территории.

Анализ текущего года показывает, что те сельхозрайоны, где основательно занимаются животноводством, и в этом году получат увеличение объёма сельхозпродукции в целом, и достаточно прилично. Например, глава Лискинского района Виктор Владимирович Шевцов рядом со мной, у них индекс сельхозпроизводства к прошлому году составит 116 процентов, хотя район полностью попал под засуху.

Д.Медведев: За счёт чего такой прирост?

А.Гордеев: За счёт животноводства, за счёт резкого прироста производства мяса, молока. И это несколько лет подряд.

В целом показатели по области (коллеги-соседи присутствуют): мы по молоку даём прирост: в прошлом году 103 процента, в этом году 102, несмотря на сложные условия, мяса – 141 процент соответственно, в этом году – 150 процентов прирост. Поголовье КРС не снижаем – 103 процента, в этом году выйдем на такую же динамику, и по яйцу довольно большой резерв, мы в прошлом году приросли 127 процентов, в этом году прирастём 147 процентов. Эта динамика в животноводстве даёт каким‑то образом возможность компенсировать удар в отрасли растениеводства.

Отдельно я Вам уже говорил, Дмитрий Анатольевич, начинаем заниматься специализированным мясным скотоводством, через месяц завозим 1,5 тысячи голов специализированного скота и будем создавать генетический центр. Министерство сельского хозяйства России нас поддерживает в этих планах.

Хотел бы отдельно сказать о гидромелиорации. Вы, Дмитрий Анатольевич, меня опередили. Речь даже идёт не о восстановлении и развитии, а просто собрать то, что у нас было. Данные по Воронежской области: 70 тысяч гектар было орошаемой пашни в советский период, сегодня мы с трудом вышли на 10 тысяч, то есть в семь раз меньше. И если даже мы начнём сейчас активно заниматься (и я знаю, что на уровне Правительства России принято решение со следующего года возродить программу мелиорации), то нам понадобится десять лет только на то, чтобы восстановить то, что мы потеряли за эти годы. Хотя, по расчётам, если сравнивать с Китаем, нам необходимо иметь примерно 150–200 тысяч гектар мелиорированной пашни, то есть тогда совершенно другая устойчивость и, соответственно, объёмы производства. Речь идёт не только об овощах, картофеле, но и о садоводстве, и, конечно, это производство кормовых культур.

Какие я вижу главные задачи? Краткосрочные задачи – организованно провести озимый сев при всех трудностях, которые мы сейчас имеем. Спасибо, ещё раз повторю, за то, что мы получили с федерального уровня миллиард рублей. Он сегодня практически дошёл до хозяйств, планируем посеять 630 тысяч гектар осенью этого года. Это ниже прошлого года, в основном сдерживают погодные условия, нужны дожди, проще говоря. Если на юге и востоке области пройдут и выпадут хорошие осадки, то мы можем и сохранить уровень прошлого года.

Вторая задача – это подготовка к весенне-полевым работам. Это основной вопрос, с тем чтобы мы уже сделали все предпосылки хорошего урожая будущего года. И основной вопрос – как сделать так, чтобы был доступ к кредитным ресурсам. Я понимаю, руководители будут поднимать этот вопрос, я не хочу его расшифровывать.

По долгосрочным задачам хотел бы, Дмитрий Анатольевич, ещё раз вернуться к теме увеличения производства молока в стране, то есть воссоздания мощного молочного скотоводства. Это важно сегодня не только для развития непосредственно сельского хозяйства, но и важно для того, чтобы стабильно развивались сельские территории, стабильным был рынок молочной продукции, а это рынок, как Вы сами не раз говорили, социально значимых продуктов.

Отдельная тема – страхование. К сожалению, надо сказать, что на сегодня в стране существует квазистрахование. И здесь необходимо поручение Министерству финансов, чтобы была предложена новая система страхования. Можно использовать, например, канадский опыт, где это достаточно эффективно отрегулировано со стороны государства.

Вот такие основные вопросы, Дмитрий Анатольевич, которые я хотел поднять.

Отдельная тема, может быть, Елена Борисовна скажет, в отношении государственной программы развития сельского хозяйства. Вы помните, что это был первый комплексный документ на уровне госпрограммы. На мой взгляд, надо сегодня с учётом финансово-экономического кризиса прошлого года и кризиса в сельском хозяйстве, имея в виду погодные условия, актуализировать госпрограмму начиная со следующего года. В частности, один из вопросов – это развитие гидромелиорации.

Д.Медведев: Спасибо, Алексей Васильевич.

Елена Борисовна, я думаю, мы поступим так, как обычно с Вами поступали, у нас ещё в Таганроге было совещание, Вы в конце, может быть, прокомментируете некоторые позиции, которые наши коллеги, когда будут выступать, видимо, поднимут. Я думаю, что сейчас было бы правильно, чтобы руководители предприятий и руководители хозяйств высказались.

Тема очевидная, поэтому у меня просьба с учётом обычного дефицита времени просто по болевым позициям, чего не хватает, что с кредитами, как банки себя ведут, что с залоговым фондом, что с обеспечением, как поступать при пролонгации и что делать с будущими кредитами, собственно, по мелиорации. В общем, всё, что вы считаете целесообразным исходя из текущей повестки дня.

А.Чуканов: Дмитрий Анатольевич, во‑первых, спасибо за то, что Вы нас собрали. Одного скульптора спросили, как ему удаётся создавать свои знаменитые шедевры. Он сказал: «Беру камень и удаляю всё лишнее».

Д.Медведев: Да. Известная фраза.

А.Чуканов: Известная его фраза. Так вот если удалить всё лишнее, которое мешает сельскому хозяйству, да ещё и помочь ему, то сельское хозяйство у нас будет работать, я думаю, нормально. Мы по форме собственности ФГУП. Но закон о ФГУПах страдает одним недостатком. Мы по этому закону платим все налоги, которые платят другие формы собственности, – ООО и так далее. Плюс к этому часть прибыли мы должны перечислять государству в связи с тем, что у нас собственность государственная. Она же образуется, государственная собственность, из тех денег, которые мы сами зарабатываем. Покупаем, скажем, комбайн и сами его ставим в реестр федерального имущества или областного, если это областная собственность. Нам государство не инвестирует на приобретение или на расширение предприятия. Получается в таком случае, ГУПы в несколько неравном положении с другими формами собственности.

Д.Медведев: Давайте преобразуем вас в акционерное общество, если вы хотите. Прямо сейчас поручение дам и всё. Если Вы считаете, что ФГУП вам мешает работать, а это действительно не самая удачная форма работы осуществления хозяйственной деятельности, если вы считаете, что вам комфортнее будет работать в режиме коммерческой организации, в форме акционерного общества, общества с ограниченной ответственностью, да хоть товарищества на вере, пожалуйста, я поручение дам.

А.Чуканов: Нет, Дмитрий Анатольевич, я хотел с другой просьбой обратиться. Мы прибыль, которую получили в прошлом году, всю направили на увеличение активов предприятия, и, таким образом, государство на какую‑то частичку побогатело. У нас была составлена программа развития. По этой программе мы в доход государства должны были отчислить 120 тысяч, и мы их отчислили. И вдруг как раз в самый разгар засухи я получаю письмо о том, что мы должны 25 процентов перечислить в доход государства, это составляет 9 миллионов.

Д.Медведев: Кто написал письмо?

А.Чуканов: Кстати сказать, это по распоряжению Шувалова, письмо это пришло из Министерства сельского хозяйства.

Но эти деньги‑то я уже успел израсходовать: купил те же самые комбайны, на реконструкцию предприятия. Вы знаете, в прошлом году цена на зерно‑то была мизерная, количество дотаций сократилось у нас и плюс засуха. Получается «на кого Бог, на того и добрые люди». Так нельзя ли, не нарушая закона… Проект закона составлял, скажем, хитрый человек, потому что написал «часть прибыли». Один процент – часть и 99 – часть, так вот нам сделали 25. Нельзя ли в условиях засухи сделать эту часть – 1 процент?

Д.Медведев: Раз Вы об этом говорите, наверное, эта проблема точно заслуживает внимательного отношения. Елена Борисовна, я Вам поручаю, рассмотрите по конкретному предприятию. Я так понимаю, племзавод «Пригородный» Тамбовской области. На самом деле, может быть, в этих условиях 25 – это много. Это первое.

Но всё‑таки я хотел бы вернуться к тому, что я сказал. Знаете, мы вообще традиционно племзаводы не приватизировали, я помню, мы и с Алексеем Васильевичем на эту тему говорили, но нет правил без исключений. Вопрос ведь не в том, как называется эта форма, а вопрос в том, как удобнее работать. Понимаете, если вас это всё сдерживает, тем более вы опасаетесь, что в какой‑то момент учредитель, в данном случае это государство, начнет руки выворачивать, 25 – много, а сколько немного? Пять – нормально? Может быть, действительно тогда (я сейчас не про конкретное предприятие говорю) давайте подумаем, может быть, нам пора уже принимать решение о том, чтобы эти структуры действовали в качестве нормальных хозяйственных обществ и товариществ. Тем более что мы с вами понимаем, есть недостатки в работе соответствующих научных структур, да и племенное поголовье – чего скрывать – мы покупаем за границей. Алексей Васильевич, Вы где покупаете мясной скот?

А.Гордеев: За границей, естественно. Австралия, Канада.

А.ЧУКАНОВ Я извиняюсь, Дмитрий Анатольевич, разрешите продолжить?

Д.Медведев: Да, пожалуйста.

А.ЧУКАНОВ Я не против ГУПов, наоборот, это, мне кажется, самые устойчивые формы сохранения племенного животноводства.

Д.Медведев: Я так и думал.

А.Чуканов: Ещё один вопрос по эмбарго зерна. Да, я не против эмбарго, это надо сделать, наверное. Но, согласитесь, это ведь не рыночная форма, а стало быть, её надо продолжить, ввести одновременно эмбарго, может быть, и на вывоз удобрений. А то как посевная, так сразу… Мы иногда очень дорого покупаем удобрения.

Дальше. У нас ведь горючее, как посевная, уборочная – обязательно цены повышаются.

Д.Медведев: Анатолий Дмитриевич, я приблизительно представляю, куда Вы клоните. В этом случае нам придётся признать одну непреложную вещь, что самым эффективным было сельское хозяйство советского периода. Но я боюсь, что это не так, и Вы хорошо знаете, потому что в тот период работали. Как только мы начинаем вводить всякого рода эмбарго и государственное регулирование, где‑то мы кому‑то поможем. Я, кстати, не отказываюсь от частичного использования административных мер, и, скажем, если речь вести о регулировании цен на ГСМ, то мы будем это делать, просто потому что это необходимо. Но если мы со всех сторон создадим такие условия, то у нас тогда будет абсолютно неправильное сельское хозяйство. Сами понимаете, в каком направлении эта дорога.

И что касается эмбарго на зерно, это вынужденная, но временная мера. Как только будет понятно, сколько мы собрали, всякое эмбарго будет снято, можете не сомневаться. Иначе мы, знаете, здесь сидят коллеги, которые зерно производят, послушайте, они сейчас скажут по поводу эмбарго, насколько они считают целесообразным сохранять это эмбарго в долгосрочной перспективе.

Ладно, у нас с Вами уже такой разговор получился полемический.

А.Чуканов: Да, ещё два слова к этому. Нас мучает диспаритет цен на промышленно-энергетические ресурсы и на продукцию сельского хозяйства. Посмотрите, что творится с тарифами на электроэнергию, на газ. Ещё в последние годы ввели нерегулируемые тарифы. Это тоже нерыночная мера. Ведь какой может быть рынок, когда у меня одна труба, я подсоединен, и один ввод на электроэнергию. Какой они мне договор подсунут, такой и подписывать.

Д.Медведев: Анатолий Дмитриевич, я с этим согласен. Вы здесь правильный вопрос копнули по поводу диктата со стороны естественных монополий, это справедливо. У Вас есть какие‑то предложения?

А.Чуканов: Есть.

Д.Медведев: Предлагайте.

А.Чуканов: Вы как юрист, если бы заглядывали или поручили заглянуть в договоры, которые нам подсовывают подписывать…

Д.Медведев: Естественные монополии?

А.Чуканов: Да.

Д.Медведев: Я знаю, что они подсовывают.

А.Чуканов: Я однажды упёрся, семь ночей потратил…

Д.Медведев: Изучали условия, которые предлагаются к договору мелким шрифтом?

А.Чуканов: Написали протокольное несогласие из 20 пунктов, послал – всё отмели. Не подпишешь – отключим.

Я как предлагаю? В рамках Правительства или, может быть, Министерства сельского хозяйства Елене Борисовне поручить создать какую‑то совместную комиссию, чтобы разработать хоть какой‑то (может быть, назвать, как раньше) типовой договор, к которому бы приглядывались и мы, и монопольщики.

Д.Медведев: Вы знаете, я здесь Вас поддержку вот в чём. Конечно, у каждой структуры свои интересы, в том числе и денежные интересы, но то, что они используют типовой договор абсолютно унифицированный, допустим, под все виды потребителей, это вопрос, потому что у нас рентабельность абсолютно разная. Может быть, есть резон проработать в Правительстве вопрос о том, чтобы подготовить различные проформы договоров об энергоснабжении и о поставке, допустим, ключевых энергоносителей в отраслевом разрезе. Потому что всё‑таки сельское хозяйство – это сельское хозяйство, оно всегда будет таковым, всё равно государство будет на него обращать внимание пристальное, регулированием заниматься. Поэтому это, наверное, был бы резон сделать.

Аркадий Владимирович и Александр Сергеевич, вы пометьте, может быть, действительно дать поручение Правительству именно в таком виде, как я сейчас сказал, проработать вопрос об учёте отраслевой специфики при подготовке типовых договорных форм, по которым сельхозпредприятия снабжаются энергоносителями.

Договорились.

А.Пономарёв: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемый Алексей Васильевич! Уважаемая Елена Борисовна! Уважаемые участники совещания!

В продолжение данного вопроса хотел бы высказать предложения по поводу тарифов естественных монополий. Есть такое предложение (и я, наверное, выражу мнение многих производителей, переработчиков сельхозпродукции) привязать рост тарифов естественных монополий хотя бы к инфляции. Или лучше в течение этого года, пока тяжёлая ситуация, просто заморозить увеличение. Этим реально будет оказана помощь как производителям сельхозпродукции, так и переработчикам.

Второе. Я являюсь руководителем молочного холдинга. И проблема переработки, производства молока для меня очень большая. Следует отметить, что на сегодня мы реально ощутили увеличение объёмов производства молока, связанное с реализацией национальных проектов. Но в связи с сегодняшними аномальными погодными условиями, резким повышением температуры, мы столкнулись с очень жёстким и реальным повышением спроса на молочную продукцию, который, допустим, в отдельных регионах составил до 50 процентов. Это, собственно говоря, и спровоцировало рост цен. Однако с учётом того, что производство реально молока увеличено, в Воронежской области рост цен пока удаётся удерживать под контролем. На сегодняшний день ситуация со спросом стабилизировалась на уровне прошлых лет, однако, учитывая то, что производство молока имеет очень большую сезонность, напряжение с ценами сегодня остаётся, и я думаю, что будет оставаться до конца года. Такая ситуация является не очень комфортной как для переработчиков, так и для производителей молока, так и для торговли. Хотелось бы реально обратить внимание Министерства сельского хозяйства на такую проблему, как сезонность молока. Ведь реально изменив сезонность молока, мы можем получить увеличение производства молока зимнего до 20 процентов и более.

Второй момент, который я хотел бы озвучить, это продолжить те направления развития животноводства в рамках реализации национальных проектов, направленные на увеличение поголовья и увеличение объёмов производства молока.

И, наконец, третье. Была хорошая практика когда‑то в социалистические времена – создание страховых резервных запасов масла, сухого молока, тогда были молочные консервы в виде сгущённого молока. Это позволит за счёт прямых и обратных интервенций рыночными способами влиять на цену молока. И второе, мы позволим в том числе обеспечить и продовольственную безопасность нашего государства. В дальнейшем, регулируя квоты и пошлины, можно будет фактически постепенно избавиться от импорта и получить абсолютно регулируемую экономику именно рыночными способами в нашем государстве.

Д.Медведев: Спасибо, Аркадий Николаевич. Я что хотел бы отдельно выделить? То, что Вы говорите, безусловно, справедливо. В отношении приобретения в этом году дополнительных объёмов в резервный фонд. Я думаю, что Правительство уже этот вопрос рассматривало. Но вообще‑то здесь коллеги правы, мы и так это делаем регулярно, может быть, в этом году просто подумать об увеличении такого рода закупок хотя бы для того, чтобы этим поддержать сельхозпроизводителей?

А.Пономарёв: В следующем году. В этом мы уже опоздали.

Д.Медведев: Давайте и в этом, и в следующем подумаем. В этом году, может, по каким‑то культурам всё равно это можно сделать, просто чтобы поддержать. По молоку, например, может, в этом нельзя, надо посмотреть на сезонность, на цикличность этого производства. Просто в любом случае, даже не только про молоко, вообще это действительно вполне рыночный регулятор потребления, который может использоваться в этой ситуации. Подумайте.

Пожалуйста, кто хотел бы продолжить?

В.Токарев: Здравствуйте, уважаемый Дмитрий Анатольевич, Алексей Васильевич, Елена Борисовна!

Я являюсь за те годы, в которые вы организовали национальный проект, создателем агрокомплекса, который включает в себя цех растениеводства, животноводства, переработку и торговлю. За этот период мы удвоили объёмы производства животноводческой продукции, и сейчас производство свинины составляет примерно 30 процентов от областных объёмов.

Д.Медведев: А у вас какое поголовье?

В.Токарев: У нас – 42 тысячи, плюс КРС – 1500, даже есть 800 овечек.

Д.Медведев: Это хорошо, кстати, надо этим заниматься.

В.Токарев: И когда создали агрохолдинг, цех растениеводства, используя современные технологии, немецкое оборудование, семена иностранные, он с успехом нас обеспечивал кормами, даже оставалось на производство и технических культур (сахарной свёклы и подсолнечника). В прошлом году провели посев, в этом году не перезимовали озимые, мы их снова пересеяли. В результате такой жесточайшей засухи, которую я не помню за все свои 30 с лишним лет работы на этом предприятии, не получили практически ничего. Если в прошлом году получили 16 тысяч тонн концентратов, то в этом году только 1600. А в одном южном хозяйстве, которое входит в наш агрокомбинат, вместо 10 тысяч тонн получили 600 тонн. И то даже классическая рожь, которая устойчива, казалось бы, ко всем погодным условиям, она колос заложила, а заехали убирать – в колосе нет ни одного зерна. Это вообще катастрофа.

Грунтовые воды наряду с засухой (последний дождь был 18 июня 2009 года), опустились даже в том колодце, который создал Докучаев на Таловской опытной станции, на 4 метра, у населения в колодцах на глубине 8–10 метров пропала вода. У нас есть монастырь Серафимо-Саровский, там была купель, которая подпитывалась из родничка, она называлась святой. И там пересохло всё. Поэтому такой жесточайшей засухи я не наблюдал никогда за все последние годы.

Д.Медведев: Утверждают, что подобная засуха была в 1921 году.

В.Токарев: Финансовый кризис, пожары, африканская чума и плюс жесточайшая засуха. Поэтому мы надеемся на Вас, что Вы как мудрый человек, руководитель нашего государства, поймете нас, крестьян, что мы тоже хотим хорошо работать и сохранить животноводство в Воронежской области, приумножить его. У меня просьба.

Д.Медведев: Какие предложения?

В.Токарев: У меня просьба. Разрешить нам использовать фонд, который у нас закуплен, до I квартала, потому что мы можем не дожить до I квартала. У нас нет кормов, 1600 тонн всего собрали, а закупать нельзя в Краснодаре, в Ростове, потому что там африканская чума.

Д.Медведев: Хорошо, что Вы эту тему подняли, потому что она действительно очень актуальная, и позиция Правительства сейчас несколько иначе выглядит. Я хочу, чтобы Вы мне абсолютно прямо и откровенно сказали (здесь присутствует и руководитель Министерства, и коллеги из Администрации Президента, которые этим занимаются, ну и наши все коллеги, которые этим же видом деятельности занимаются, этим же бизнесом), у вас сейчас есть возможность купить что‑то на рынке? Потому что мне, во всяком случае, многие Ваши товарищи говорили о том, что, в принципе, и без фонда интервенций сейчас можно зерно на рынке найти, что можно фураж закупить.

Вопрос в ценах, конечно.

В.Токарев: Даже не в цене вопрос, сейчас перекупщики вывозят тайком заражённый африканской чумой хлеб и предлагают на рынке. А это приведёт к тому, что сжигать придется всё свиноводство, вот и стоим перед дилеммой: то ли покупать заражённое, то ли просить у Вас незаражённый хлеб, чтобы спасти животноводство.

Д.Медведев: Конечно, проблема с контролем за такого рода продавцами, Вы абсолютно правы. И хорошо, что об этом говорите, можно, может быть, даже отдельное расследование провести, кто этим торгует, потому что это преступление, за это нужно в тюрьму сажать. Но тем не менее, если не брать эти ситуации с продажей заражённых кормов, можно купить сейчас по нормальным ценам или нет?

В.Токарев: Дешевле, чем шесть рублей, сейчас мы не купим ни одной тонны зерна.

Д.Медведев: Хорошо, значит, дешевле, чем шесть рублей, не купите. А шесть рублей вас устраивает?

В.Токарев: А шесть рублей приносят убыток.

Д.Медведев: А сколько тогда для вас нормальная?

В.Токарев: Потому что свинина у нас самая дешёвая в регионе.

Д.Медведев: Для вас какая цена была бы нормальной?

В.Токарев: Для нас то предложение, которое Вы озвучили на Совете, который проводили в Саратовской области, что надо нас интегрировать в московский или питерский рынок, чтобы там за счёт этого дополнительно иметь выручку. Вот это было бы очень оправданно и полезно для нас, производителей продукции, которые находятся рядом с этим рынком. Но туда доступа, Вы сами понимаете, нет.

Д.Медведев: Здесь Вы абсолютно правы. И я ещё раз хотел бы сказать, что наши производители, во‑первых, должны иметь доступ на рынки крупных регионов, нечего закрываться, у нас не феодальное общество. Ни Москва, ни Питер, ни Екатеринбург, ни другие регионы, даже, кстати, успешные в сельскохозяйственном назначении, не должны закрывать свои рынки. Но тем не менее я всё равно хотел бы, чтобы Вы мне сказали, а какая цена всё‑таки для вас нормальная, потому что мы же ещё не определили цену из интервенционного фонда?

В.Токарев: Для нас нормальной ценой была бы такая – пять рублей за килограмм…

А.Гордеев: Дмитрий Анатольевич, он волнуется, директор, не отвечает на вопрос.

Д.Медведев: Вот я просто и хочу доискаться до правды, потому что здесь позиции, естественно, входят в некоторое противоречие. Я такое же совещание проводил в Таганроге, только там ваши коллеги сидели в основном, может быть, из Южного федерального округа, а здесь у нас Центральный округ сидит и предприятия Центрального округа. Естественно, позиции прямо противоположные. Тот, кто занимается зерном, говорит: «Ни в коем случае не распечатывайте интервенционный фонд, вы нас погубите. Мы еле-еле в прошлом году всё это прошли, потому что цены были очень низкие, а вы сейчас хотите выбросить всё. Ещё урожай не собран, не понятно, чего и как, полно зерна на рынке, а вы сейчас раз – и всё скинете от государства». Поэтому это же очень тонкое решение, которое нам придётся принимать, чтобы и вам было нормально, чтобы вы как‑то могли выйти в следующий год, чтобы вам не пришлось резать, и, с другой стороны, чтобы наших производителей зерна не размазать.

А.Гордеев: Справку можно?

Д.Медведев: Пожалуйста, хорошо.

А.Гордеев: Дело в том, что надо понимать: есть фуражное зерно, есть продовольственное.

Д.Медведев: Я говорю про фуражное, про зерно пятого класса.

А.Гордеев: Про фуражное. Если даже говорить о цене 4,50 – это в два раза выше, чем в прошлом году цена на рынке, поэтому цена 4,50, на мой взгляд, абсолютно справедливая для всех. А то, что ещё говорит руководитель, надо понимать, что там, где регионы, по сути, в карантине африканской чумы, и есть ограничения довольно сложные технические, как там покупать, вплоть до того, что зубной щёткой надо колёса чистить, чтобы оттуда зерно завозить.

А второе, надо признать: рынок‑то стоит, потому что каждый хочет подороже продать, а кто‑то хочет подешевле купить, и все ждут, что сделает государство. Надо из этого исходить.

Д.Медведев: Да, это самое, может быть, важное, потому что мы об этом говорили уже почти три недели назад. На рынке не должно быть пробок. Если все будут стоять и ждать позицию государства, значит, рынок будет мёртвый. Государство пока свою позицию обозначило. Она заключается в следующем, что пока интервенционный фонд не раскрывается, это позиция государства. Но если и фонд не раскрывается, и зерна нет, то тогда это, конечно, безобразие.

Елена Борисовна, по поводу чумы и по поводу ситуации, пожалуйста, справку дайте.

Е.Скрынник: Да, Дмитрий Анатольевич, справочно.

Во‑первых, по реализации зерна в регионах. По информации, например, Белгородской области они уже закупают по 5,900 с доставкой с юга (то, что говорят наши ветеринарные службы с учётом африканской чумы свиней). То есть в том случае, если приобретать это зерно с элеваторов и брать обработанное зерно, перевозить железнодорожным транспортом, угрозы как таковой нет. Если перевозить автотранспортом, конечно, угроза будет. Но реализация зерна для животноводческих предприятий уже идёт, в частности, доказательство – Белгородская область и другие регионы (я могу привести пример). В том случае, если это обработанное зерно с элеваторов перевозить железнодорожным транспортом, угрозы как таковой нет.

Если можно по интервенционному фонду, Дмитрий Анатольевич, буквально одно слово. В Воронежской области, Алексей Васильевич, у вас всего лишь находится 353 тысячи тонн зерна, то есть в любом случае потребность вашу это не закроет, а при распределении зерна интервенционного фонда в соответствии с уравнением, которое у нас существует в Правительстве, вам мы можем отгрузить из вашего же интервенционного фонда где‑то в пределах 170 тысяч тонн. Поэтому это ни в коем случае не решит никакие проблемы.

Вот коротко.

Д.Медведев: Я думаю, все понимают, конечно, что этого интервенционного фонда не хватит на то, чтобы закрыть все вопросы, просто потому, что он не такого размера. У нас по фуражному зерну, по‑моему, 3 миллиона тонн, если я правильно помню?

Е.Скрынник: Да, три.

Д.Медведев: 3 миллиона, а всего 9.

Е.Скрынник: Всего 9,5.

Д.Медведев: Но мы сейчас о фураже говорим. Если это 3 миллиона, просто все должны понимать, что всё равно нужно крутиться, нужно искать это зерно, но пробки нужно распечатывать. И это уже ответственность Правительства.

Пожалуйста. Продолжайте, прошу.

П.Быков: Тема очень интересная. Я Быков Петр Иванович, работаю руководителем 24 года, имею животноводства 15 тысяч свиней, 1700 крупного рогатого скота. Конечно, актуальная тема чумы. Я в своё время чуму проходил, классическая чума свиней – это серьёзное заболевание, но не такое, как африканская чума свиней. Вирус африканской чумы свиней погибает только при температуре 60 градусов. То ли все элеваторы это делали, нагревали зерно, то ли нет, мы точно не знаем. Поэтому это очень опасно. Поэтому, конечно, регионам, которые рядом с Ростовской областью, Краснодарским краем, надо принять какое‑то волевое решение, что этим регионам (Воронеж, Липецк, Курск и Белгород) надо всё‑таки распечатывать этот фонд, по‑другому просто нельзя. Почему? Ещё раз объясняю. Сегодня фуражный ячмень мало сеяли, в основном все ушли на пивоваренные ячмени, фуражного ячменя сеют очень мало, сократили его до минимума. Цена его в среднем сейчас идёт семь рублей. Он выше, чем любое фуражное зерно, пшеница и даже товарное зерно. Поэтому хотелось бы в этом плане, чтобы какие‑то меры были приняты.

Следующий вопрос, который я хотел поднять…

Д.Медведев: Я ещё раз всё‑таки хотел бы, чтобы Вы об этом сказали, правильно я понимаю, что Вы купить сейчас фуражное зерно не можете?

П.Быков: Да, Дмитрий Анатольевич. И более того, сегодня мы не можем кормить одним даже ячменем. Горох, кукуруза…

Д.Медведев: Нет, всё‑таки подробнее чуть-чуть скажите, почему Вы не можете его сейчас купить?

П.Быков: Сегодня, кроме Омска, Томска и Барнаула, фуражного ячменя практически в России мизер, его нельзя найти, мы это уже всё пробили.

Д.Медведев: То есть ячменя фуражного, кроме сибирского, нет, а сибирский – дорогой?

П.Быков: Да, сибирский дорогой, железнодорожный тариф съедает. В принципе по 4,50 можно взять, но дорога железная съедает всё.

Д.Медведев: Что, кстати, с моим поручением по железнодорожному тарифу?

Е.Скрынник: Дмитрий Анатольевич, в три часа у Шувалова окончательное заседание по этому вопросу.

Д.Медведев: Доложите мне тогда.

Я, если Вы обратили внимание, может быть, несколько дней назад дал поручение по тарифу. Надеюсь, что определимся, и здесь немножко всё‑таки на цене это сыграет. Не радикально, но сыграет.

Е.Скрынник: Сыграет.

П.Быков: Второй вопрос, который я хотел бы поднять. Конечно, Елена Борисовна работала, как‑то по лизингу всё было прозрачно. Сегодня не понятно, Россельхозбанк пошёл на пролонгацию, Сбербанк пошёл на пролонгацию, Росагролизинг не идёт на пролонгацию, что непонятно.

И третий вопрос, Дмитрий Анатольевич, актуально – это сахарная свёкла, здесь будут говорить, я кратко скажу про Липецкую область, что Липецкая область более мобильно развивалась в этом плане, у нас самая современная техника, даже на базе нашего хозяйства ещё существуют три немецких предприятия (это фирма «Ропа», «Хорш» и Германский семенной альянс). Чем они характерны? Когда мы стабильно работали на рынке – 80 тысяч тонн, урожайность 600 центнеров свёклы, но потом оказывается, она была не нужна. И я даже рад сегодня засухе, что с нами сахаровары стали разговаривать. Когда были апрель-май месяцы, они сказали: «Нам ваша свёкла не нужна», – хотя у нас удалённость 120 километров. Понимаете, у нас один владелец восемь-десять сахарных заводов курирует, и иногда нас просто выбрасывают с рынка, это неправильно.

Д.Медведев: Что сделать? Что с ними делать‑то? Раскулачивать?

П.Быков: Что надо делать? Дмитрий Анатольевич, как бы ни было тяжело, мы понимаем, хозяйство тяжёлое, разбираемся, страна громадная, проблем очень много, но, наверное, надо как‑то совместными усилиями сахарные заводы альтернативные строить. В Липецкой области в этом году, я думаю, 700 тысяч тонн свёклы было просто не востребовано.

И третий вопрос, о котором Вы сказали, – по науке. Учитывая, что у нас немецкие компании в хозяйстве присутствуют, они случайно просто остановились, и мы в этом году порядка 130 сортов гибридов свёклы заложили. Актуально было видно, как они чувствуют себя во время засухи, и я, кстати, хочу сказать, что наши селекционеры превзошли даже по отдельным сортам иностранные. У нас французские сорта, итальянские, польские, немецкие, датские, бельгийские. И в этом году мы закладываем на осенний сев порядка 10 тысяч гибридов. Это озимая пшеница, озимая рожь, озимый ячмень и наши сорта. И хочу сказать, Дмитрий Анатольевич, что по озимым культурам равных просто российским гибридам нет, это однозначно. И наших учёных надо поддержать в этом вопросе обязательно.

И ещё один вопрос. Это касается молодых специалистов, которые сегодня приходят то ли в науку, то ли к нам, на производство. Надо понимать, что сегодня в деревне нет денег. Может быть, каким‑то способом субсидировать, помогать молодым ребятам из деревни поступать в высшие учебные заведения. И хотя бы специальности ветеринар, агроном, инженер-механик, зоотехник. Это будущее нашей страны в сельхозпроизводстве.

Д.Медведев: По молодым специалистам, собственно, трудно что‑то добавить, Вы абсолютно правы, надо всячески их поддерживать. Мы занимались с предыдущим Министром сельского хозяйства, ныне губернатором, и с действующим Министром. Поддержка молодых специалистов (целая программа есть), конечно, не решает всего, но нужно обязательно, чтобы это делалось на федеральном уровне, на уровне регионов и муниципалитетов, чтобы все деньги включались возможные.

По поводу того, что Росагролизинг не идёт на пролонгацию. А что он не идёт на пролонгацию, Елена Борисовна?

Е.Скрынник: Есть вопросы, Дмитрий Анатольевич.

Д.Медведев: Это вопросы объективные, субъективные? Как нужно ими заниматься? Коллеги говорят, другие структуры пролонгируют кредиты, пролонгируют отношения. Я, кстати, хотел бы, чтобы сейчас кто‑то высказался по ситуации с кредитами, по каким ставкам, что плохо, что хорошо. А Росагролизинг, он что, в стороне находится?

Е.Скрынник: Разрешите разберёмся и доложим.

Д.Медведев: Разберитесь, пожалуйста. На самом деле если другие участники кредитного рынка включились в эту работу с учётом трудностей текущего года, то и Росагролизинг должен этим заниматься.

И последнее – по животноводству. Просто хотел сказать, что, конечно, мы ничего сворачивать не будем. Хотел бы сказать, что мы понимаем, насколько важно сегодня уделить внимание животноводству. Поэтому, собственно, сам национальный проект был построен таким образом, что животноводство там было ключевым звеном, и вы все это хорошо знаете. Нам удалось достичь, в общем, неплохих результатов. Тем более что, сколько бы мы ни говорили о нашем экспортном потенциале по растениеводству, по пшенице, по другим видам зерна, тем не менее мы понимаем, что нормальное сельское хозяйство мы сможем сделать только в том случае, если у нас будет полноценный законченный цикл и если значительная часть от того, что производят растениеводы, будет потребляться нашим животноводческим комплексом. В противном случае мы будем работать только на экспорт, а это кривое сельское хозяйство. Значит, нам нужно заниматься и своими делами.

Пожалуйста. Кто может сказать по кредитам и по страхованию? Меня эта тема интересует ещё.

В.Ермилов: Дмитрий Анатольевич, вопрос страхования сегодня очень актуальный. Если любой завод, фабрика имеет крышу, то сельское хозяйство у нас без крыши. Мы сегодня не гарантируем, что нам преподнесёт природа-матушка. Мы сегодня уже в этом году убедились. Как выживать, если сегодня производство зерна упало на нашем предприятии в три раза? Если за прошлый год мы объём зерновых получили 92 тысячи тонн, то в этом году всего 30 тысяч.

И страхование. Чуканов у нас старейший в Тамбовской области, наверное, старейший руководитель по России. Мы с ним часто эту тему обсуждаем, как страховые взносы заплатить страховым компаниям. У них задача одна, как можно больше собрать страховых взносов и поменьше заплатить. Для того чтобы в сельском хозяйстве найти какой‑то изъян… Они всегда найдут, если есть толковый агроном. Все выдержать параметры сегодня невозможно.

И если не будет со стороны государства какого‑то третейского судьи, который должен бы рассудить, да или нет… А так они собирают страховые взносы, и платить – не платят. Был организационный съезд зернотоваропроизводителей, наш губернатор выступал тоже, 26 миллионов государство внесло в страховые компании, бюджет области, 3 миллиона заплатили всего из 56 миллионов. Да, и такое выражение есть, мартовских котов кормим. Оно так и есть. Для чего это создаётся, эти страховые компании, когда они живут только для себя? Они нашими нуждами не живут.

Второй вопрос. Сегодня 40 процентов заложено удобрений. Если правильно работать на земле, то 40 процентов затрат тратится на удобрения. И какие удобрения, какой ценой? Не покупать? Да, они сегодня в сговоре, посмотрите, все компании работают – у них одна и та же цена. Мы можем влиять на это? Хотя бы как‑то со стороны руководителей государства, Правительства, как‑то влиять нужно на это. Как было, Виктор Алексеевич сказал в тот раз, договорились с ними, но они на эти договоры сначала обратили внимание, а потом опять всё пошло…

И последний вопрос всё‑таки по системе образования. Я 40 лет как закончил институт, и программа вся та же самая, новейших нет. Нет их в институтах. Мы сегодня на голову выше идём, чем учебные заведения. Они к нам ездят, они мне на завтра назначили с кинокамерой.

Д.Медведев: Это Вы про какой институт?

В.Ермилов: Мичуринский сельскохозяйственный университет. У них нет базы. Как могут учить, когда у них нет, не на чем показать даже. Я говорю: «Берите кинокамеры, может, денег найдёте на кинокамеру, и учите студентов на базе нашего предприятия». Новейшие технологии, современные, мы выступали иногда, они говорят: «Абсурдные ваши выступления, такого не может быть, в книжках по‑другому написано».

Д.Медведев: Что Вы предлагаете сделать с ними?

В.Ермилов: Учреждения учебные всё‑таки надо запитывать новыми технологиями, но на базе чего учить‑то? Вот такие вопросы.

Д.Медведев: Понятно. По поводу страхования. Я недавно разговаривал с Вашими коллегами, а потом разговаривал со страховщиками. Это системная проблема. Нормального страхования никакого в сельском хозяйстве нет, это всё псевдострахование. Более того, давайте прямо посмотрим правде в глаза, это ещё и отмывка денег с двух сторон. Не только со стороны страховщиков, с двух сторон. Страховщики вообще мне сказали, уберите из бюджета деньги на страхование, это всё враньё.

Поэтому нужно действительно простимулировать страховщиков, чтобы они по‑настоящему страховали аграрный сектор. Аграрный сектор – это высокорисковый сектор, так во всём мире. Вы сказали, что они хотят побольше премий собрать и поменьше заплатить. Но я Вам честно скажу, это цель любого страховщика в любой стране: побольше премий заграбастать и поменьше денег заплатить. Но нужно двигаться по цивилизованным каким‑то правилам. А если у нас 20 процентов посевов застраховано, да ещё криво-косо, в результате там из этих 20 процентов возмещёние страховое получат три процента. Это, конечно, не страхование. Поэтому я все поручения дам, но нужно менять систему страхования аграрного дела, это абсолютно точно. Нужно посмотреть и на те деньги, которые выделяются по государственному бюджету.

Кстати сказать, нужно подумать и о страховании в целом. Я об этом говорил на встрече со страховщиками, но просто вам скажу, вот эти пожары показали, что у нас отменённая система обязательного страхования недвижимости, к сожалению, свою роль в этой ситуации не выполнила. Может быть, нам придётся вернуться к системе обязательного страхования домов от пожара, потому что дальше за счёт государства такого рода траты финансировать неправильно. Во всём мире это делается за счёт страховых источников. А когда государство определяет по ветру, сколько платить страхового возмещёния, это понятно какие настроения создаёт. Но это я просто вам сообщаю о результатах того совещания.

Ну и по сговору на рынке производителей удобрений. Если этот сговор существует, а я думаю, что, безусловно, там картельные соглашения если не на бумаге, то, во всяком случае, устные присутствуют, – надо это всё расследовать в рамках антимонопольных процедур и наказывать. В принципе, я думаю, что к этому вопросу нужно вернуться, ещё раз антимонопольному органу дать поручение провести все необходимые процедуры по расследованию ситуации. Я понимаю, что это непростая вещь, понятно, там есть и, собственно, цели, которые ставят перед собой производители удобрений, но тем не менее здесь нужно баланс периодически восстанавливать. Вы сказали, что когда‑то это Правительство сделало, давайте ещё раз вернемся к этому вопросу.

Ну и по поводу программы в высших учебных заведениях в сфере аграрного производства, сельхозуниверситетов. Знаете что, здесь так: надо и государству, конечно, на это обратить внимание, но если по‑честному, и вы должны им помогать, потому что во всём мире понятно, кто заказчики. Заказчики – не государство, заказчиками должны быть хозяйства, поэтому по возможности помогайте им и в воссоздании материальной базы, и в новых технологиях, потому что они там сидят, действительно учат аграрному делу по учебникам 40–50-летней давности, а вы используете уже абсолютно другую технику, другие технологии. А там сидят наши уважаемые люди, великовозрастные уже, и они этого даже не видят ничего, поэтому помогайте им тоже.

Один момент по ставкам всё‑таки кредитным.

А.Пермяков: Максимально кратко. 7,5 процента, 8,5 процента именно в Сбербанке мы кредитуемся. Это короткие кредиты. В районе 10 процентов – это длинные кредиты. Учитывая субсидирование процентной ставки, в принципе по величине ставки сегодня со Сбербанком проблемы нет. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. Для меня важная информация, потому что вы как раз эти кредиты берёте. Хорошо. Ставка‑то нормальная, это мне, кстати, и в других местах говорят. А как быть с обеспечением?

А.Пермяков: С обеспечением будут проблемы наверняка у многих…

Д.Медведев: На следующий год.

А.Пермяков: …особенно у тех, кто будет пролонгировать кредиты, у них проблемы точно будут.

Д.Медведев: Вот знаете что? Я Грефу ещё скажу, надо подумать всё‑таки по нормативам, которые вы используете. Был кризис, мы знаем, по какой цене принимали в обеспечение те фонды, которые у вас есть, и зерно, и землю в некоторых случаях, хотя это редкая практика, и какие‑то ваши мощности. Надо посмотреть на их оценочную стоимость, потому что в следующем году может вылезти проблема: вы не сможете кредитовать хозяйства, потому что уже всё заложено-перезаложено. Либо им нужно найти новое имущество, но они же его не найдут, у них так база‑то не вырастет за полгода, либо вам придется изменить его кредитную оценку. Но я не предлагаю сейчас это комментировать, просто хотел бы, чтобы Сбербанк и Россельхозбанк этим занялись. Пожалуйста.

А.Соловьёв: Дмитрий Анатольевич, Вы уже проблему озвучили, она понятна, я хотел только сказать, что практически мы уже давно, кредитуя село, идем на серьёзные риски. Пример: только наш Центрально-Черноземный банк – 140 миллиардов кредитные вложения в село обслуживаемых областей. Это почти 70 процентов кредитования всего села. Боль селян для меня ещё более понятна, но дело в том, что мы даже брали в залоги урожай будущего года, а его уже нет. То есть мы уже сегодня, откровенно говоря, по ряду кредитов не имеем обеспечения и вынуждены пересматривать резервирование в связи с требованием ЦБ.

Спасибо, кстати, за оперативное решение, что пролонгация субсидирования на три года сохраняется. Это даёт возможность предприятиям как‑то выжить, но к весенне-полевым работам мы действительно столкнёмся с этой проблемой. Кстати, Герман Оскарович принял решение не только пролонгировать, но и по снижению процентной ставки для пострадавших, мы эту работу делаем. Но я просил бы, может быть, посмотреть на уровне даже Федерации, областей, заложить уже в бюджеты гарантии под сложившуюся ситуацию, чтобы с банком делить риски поддержки попавших в такую трудную проблему сельхозпроизводителей.

Дмитрий Анатольевич, очень хорошо, что Вы сказали, что мы не можем потерять пять лет, которые мы, в общем‑то, АПК развивали. Допустим, Воронежская область, к сожалению, только с приходом Гордеева начала серьёзно заниматься АПК, но всё перезаложено, резервы у неё исчерпаны. Откровенно говоря, я, хотя здесь живу и иду на максимум возможностей, но без такой поддержки, наверное, крайне сложно, потому что область отстала в животноводстве.

Дмитрий Анатольевич, скажу о чём? Только благодаря принятому решению о нацпроектах в животноводстве в России был такой всплеск. Мы 80 миллиардов освоили за пять лет, и колоссальные приросты в животноводстве появились. Наверное, есть смысл пересмотреть, снимать с нацпроектов дальнейшее развитие птицеводства – оно уже вышло на объёмы, сохранить свиноводство и КРС, но и включить то, чего нам не хватает, то, что Вы сказали, это сады, мелиорация. Без поддержки такой же, как в животноводстве, мы дальше не двинемся. А в принципе, мы готовы максимум брать на себя риски, и если хотя бы 50 на 50 власть возьмет поручительства, я не говорю федеральная или местная, за поддержку села, тем хозяйствам, которые пострадали, я думаю, мы выйдем из ситуации.

Д.Медведев: Спасибо, Александр Кириллович. В отношении резервирования что Вы можете сказать? Я понимаю, что это не Ваша компетенция, но тем не менее можно здесь порассуждать о чём‑то?

А.Соловьёв: Безусловно, можно. Вы правильно сказали, есть здесь определённые резервы, можно порассуждать в этой части. Но мы давно уже в практике нашего банка не балансовую стоимость берём, а коммерческую стоимость берём. Поэтому независимую оценку мы берем за основу с коэффициентами 0,8–0,9, новую технику тоже 0,9, резервы у нас ограничены в нашем банке.

Д.Медведев: А зерно с каким коэффициентом берёте?

А.Соловьёв: Зерно на элеваторах мы берём с коэффициентом 0,8–0,9.

Д.Медведев: Сейчас 0,8–0,9? Потому что мне говорили 0,5.

А.Соловьёв: Но это Сбербанк. Разные банки по‑разному…

Д.Медведев: Ладно, спасибо. Вы хотели, Сергей Степанович, и будем завершать.

С.Коннов: Дмитрий Анатольевич, в прошлом году огромная поддержка была – льготные ГСМ, в этом году тоже было хорошо, но с июня по июль ГСМ подорожали на 2 рубля, это уже было озвучено. До сегодняшнего дня эта проблема не решена. Это один вопрос.

И второй вопрос. На сегодняшний день Вами ставился вопрос хорошо в Саратове, когда Вы сказали про снижение процентной ставки. Но по субсидиям из федерального и областного бюджета, которые к нам приходят, нам приходится очень много ходить за справками, чтобы эти субсидии переложить на банк.

Д.Медведев: А за справками куда надо ходить?

С.Коннов: В налоговую инспекцию. Во все структуры мы ходим и несём им кучу справок.

Д.Медведев: Что надо сделать, Сергей Степанович?

С.Коннов: Надо субсидию переложить на банки. Мы кредит будем получать минус субсидии. А банк будет получать эту субсидию.

Д.Медведев: Ну это надо с банками ещё обсудить.

Вы думаете, они к этому готовы?

С.Коннов: Конечно.

Д.Медведев: Ладно, хорошо.

По поводу ГСМ – то, что было сказано насчёт подорожания на два рубля и по поводу будущего года. Уже сейчас нужно готовиться. У нас сельское хозяйство попало в беспрецедентно тяжёлую ситуацию. И в этом году там решение было принято – Сечин приходил, докладывал. Я просто хочу, чтобы это не вылетело из сферы внимания Правительства. И, если потребуется, давайте я вас соберу и все необходимые команды дам. Позовите тех, кто отвечает в Правительстве за поставку энергоносителей, за поставку горюче-смазочных материалов. И об этом нужно поговорить, потому что готовиться к следующему году нужно.

Елена Борисовна, есть какие‑то комментарии к тому, что звучало?

Е.Скрынник: Да, Дмитрий Анатольевич, я коротко.

Во‑первых, стратегически – то, что касается закона о страховании. Мы его подготовили совместно с депутатами и после обсуждения в четверг на президиуме Правительства он вносится в Думу. То есть это всё страхование катастрофических рисков. Господдержка будет связана именно с уровнем страхования. Поэтому все те проблемы, которые были, мы изучили, и в этом законе они будут искоренены.

Д.Медведев: Знаете что? Я понимаю, что у каждой сделки есть обычно две стороны, у каждого договора. И я, в общем, когда‑то неплохо знал и страховой бизнес. Надо такой закон подготовить, чтобы он был не только в интересах сельскохозяйственных предприятий, это самой собой разумеется, но чтобы он был интересен страховщикам. Потому что до тех пор, пока они не почувствуют, что там есть интерес, что он будет работать, они его выполнять не будут. Я просто надеюсь, что тот законопроект, который готовился, отражает позиции всех участников страхового обязательства, иначе это опять будут благие пожелания, и ни фига никто ничего страховать не будет.

Е.Скрынник: Это абсолютно правильно, Дмитрий Анатольевич. Мы закон готовили рабочей группой совместно со страховым сообществом.

Д.Медведев: Ладно, хорошо.

Е.Скрынник: Что касается мелиорации, тоже стратегическая задача, мы подготовили федеральную целевую программу развития мелиорации, как раз, как Алексей Васильевич сказал, в соответствии с имеющейся государственной программой развития сельского хозяйства. Поэтому мы также в ближайшее время её представим, и в соответствии с возможностью финансирования она будет принята.

Д.Медведев: А у нас эта программа, ФЦП развития мелиорации, как взаимодействует с существующей программой развития аграрного сектора?

Е.Скрынник: У нас существует государственная программа развития сельского хозяйства.

Д.Медведев: То есть это ФЦП в рамках госпрограммы?

Е.Скрынник: Да, в рамках госпрограммы есть ещё ФЦП сохранения, восстановления плодородия почв, но она не отражает как раз развитие мелиорации – мелиоративной системы, орошения и так далее. Поэтому мы подготовили отдельную федеральную целевую программу развития мелиорации и будем готовы её представить в ближайшее время после согласования.

Д.Медведев: Хорошо. Вот об этом мне отдельно доложите.

Потому что у нас идёт согласование по ФЦП очень трудно, как обычно, денег всем не хватает, всё отрезается. Но с учётом результатов этого года подготовку и продвижение программы по мелиорации мне придётся взять на собственный контроль и, если потребуется, поменять позицию некоторых экономических ведомств по этому поводу.

Е.Скрынник: Хорошо. И то, что касается подготовки к осеннему севу и к весенне-полевым работам, объём кредитных ресурсов, который нам необходим, это 200 миллиардов рублей, я об этом уже в Таганроге говорила. На сегодняшний день уже выдано кредитных ресурсов 20 миллиардов рублей, и дальше мы ведём подготовку работы системно с банками для того, чтобы кредитные ресурсы выдавались нашим сельхозорганизациям. Всё, что касается субсидирования, – краткосрочные кредиты мы будем субсидировать и на будущий год инвестиционные кредиты мы также заложили, будем субсидировать. Поэтому в этом направлении работа ведётся.

Что касается ГСМ, у нас третий уже год будет работать система скидок на поставку ГСМ для сельхозтоваропроизводителей, на осенний сев работа эта ведётся. По всему, что касается весенне-полевых работ, мы также подготовим распоряжение Правительства.

По минеральным удобрениям подписывается меморандум каждый год о стагнации цен на минеральные удобрения. С теми претензиями, которые мы услышали, мы разберёмся. Я, если можно, доложу.

Д.Медведев: Знаете, меморандумов можно сколько угодно подписать, но у наших производителей, у всех же свои коммерческие интересы. Значит, надо периодически контролировать.

Е.Скрынник: Контролируем.

Реплика: Почаще вздёргивать.

Д.Медведев: Вздёргивать, абсолютно верно. Все эти антимонопольные расследования, ведь их цель в чём? Не в том, чтобы их там распять, а в том, чтобы просто они какое‑то время вели себя прилично. Потом пройдёт какой‑то период, они всё равно себя будут вести неприлично – это закон бизнеса. Но если они всё время будут находиться в процедуре вот таких расследований, для чего это ведомство и создаётся… Почему, например, в Соединённых Штатах Америки это одно из наиболее грозных ведомств, его все боятся и поэтому ведут себя прилично, не хамят. Значит, цель именно в том, чтобы не хамили. Надо антимонопольную процедуру провести здесь. Я хотел бы, чтобы поручение дали Артемьеву, подготовьте, пусть встряхнут немножко наших производителей.

Е.Скрынник: Вот три основных блока, Дмитрий Анатольевич, то, что касается засухи, – это мелиорация и страхование, и подготовка к весенне-полевым работам.

Д.Медведев: Хорошо. У меня вот какое ещё предложение, мои командировки в регионы по вопросам аграрного дела, по вопросам сельскохозяйственного производства в связи с тем, что у нас произошло, продолжатся, я пока эту тему не снимаю с президентского контроля. Поэтому на одно из совещаний, может быть, финальное, хотел бы, чтобы вы позвали руководителей всех банков, которые имеют отношение к работе, соответственно, Россельхозбанка, Сбербанка и, может быть, других банков, которые принимают участие. Страховые компании ведущие пусть поприсутствуют и, соответственно, руководители всех экономических ведомств тоже должны присутствовать, потому что некоторые вопросы придётся уже решать с учётом того, что мы обсуждали с участниками аграрного рынка, и тех предложений, которые были выработаны в ходе вот этих командировок.

Договорились. Я всем желаю успехов в этот трудный год, будем вместе. Будем вместе бороться с проблемами. До встречи.