Президент России — официальный сайт

Документ   /

На встрече в Кремле присутствовали глава МЧС Сергей Шойгу, сотрудники Центра по проведению спасательных операций особого риска «Лидер» и Дальневосточного регионального центра МЧС, а также спасатели из Центрального аэромобильного спасательного отряда Министерства и Управления авиации и авиационно-спасательных технологий МЧС.

* * *

Д.Медведев: Уважаемые коллеги! Друзья!

Конечно, прежде всего я хотел вас поблагодарить за ту работу, которую вы проделали в Японии. Бедствие, которое произошло в Японии, конечно, страшное. На самом деле, наверное, за последнее десятилетие это одно из наиболее трагических и страшных происшествий на планете. Десятки тысяч людей погибли, просто исчезли.

И то, что наша страна, как и другие страны, откликнулась на то, что произошло, на эту техногенную катастрофу, в конечном счёте, такую планетарную катастрофу, – это было естественно, несмотря на то что, вы знаете, у нас с нашими партнёрами из Японии далеко не все вопросы легко складываются.

Есть темы, по которым у нас близкие позиции, есть темы, по которым мы расходимся. Но в этой ситуации наша задача была – помочь нашим соседям, нашим партнёрам, и, конечно, первая помощь всегда приходит по линии МЧС. Вы это сделали достойно.

Наш отряд, насколько я понимаю, он был самым большим по численности из всех отрядов спасателей, направленных в Японию из других стран, – 161 человек. Уже это как минимум демонстрирует наше желание помочь соседям, а с другой стороны, демонстрирует нашу способность оказывать такие меры поддержки.

У нас с нашими партнёрами из Японии далеко не все вопросы легко складываются. Есть темы, по которым у нас близкие позиции, есть темы, по которым мы расходимся. Но наша задача была – помочь нашим соседям, нашим партнёрам, и, конечно, первая помощь всегда приходит по линии МЧС. Вы это сделали достойно.

Вы знаете, я когда говорил с Премьер-министром Японии, буквально через несколько дней после самой катастрофы, это был длинный серьёзный разговор, но чувствовалось, что им тяжело и руководству Японии тяжело. В то же время для них было важно, что такие меры поддержки, помощи пришли именно из России, потому что Россия – сосед, с которым существуют многообразные отношения, сосед, с которым есть спорные вопросы. Но всегда, когда в такой ситуации протягивается рука дружбы, это имеет, может быть, особое значение.

Поэтому я уверен, что и среди японских товарищей у вас появились друзья, коллеги, которые были благодарны за ту работу в очень тяжёлых условиях, которую вы выполняли. Хотел бы также поблагодарить, конечно, авиацию МЧС, которая занималась доставкой наших граждан, пожелавших вернуться домой, потому что там настроения менялись.

В любом случае то, что мы были, что называется, во всеоружии, предложили возможности по вывозу наших граждан или даже наших бывших соотечественников, которые имеют корни в Российской Федерации, это всё‑таки имеет значение, это было важно для большого количества наших людей. И, конечно, доставка собственно гуманитарных грузов – это тоже неотъемлемая составляющая той работы, которую вы вели.

Поэтому ещё раз хотел бы вас сердечно поблагодарить за это. Мне кажется, что наша команда справилась с честью с тем заданием, которое было поставлено. Ситуация там весьма сложная. Я надеюсь, вы кое‑что расскажете, потому что это интересно не только мне. Мы в регулярном общении были с Министром, и Сергей Кужугетович [Шойгу] мне, естественно, докладывал о том, и что вы делаете, и какие у вас там трудности и проблемы, и какие задачи стоят.

Но это будет интересно и для миллионов наших людей, которые, не будем скрывать, с колоссальным напряжением смотрят за тем, что произошло в Японии. Толчки, кстати сказать, в этой зоне продолжаются, они происходят рядом с японскими островами и с нашей территорией тоже. Так что в этом смысле люди очень внимательно реагируют на всё, что происходит.

Так что позвольте ещё раз поблагодарить вас за всё, что было сделано, и попросить высказаться на эту тему.

С.Шойгу: Дмитрий Анатольевич, до того, как кто‑то из них расскажет о том, что там происходило, хотел бы сказать, что ребята, скажем, лётчики наши, они прямо после операции, эвакуации из Ливии – это экипаж, который принимал там участие, – переместились туда и начали работать на «коротком плече» Хабаровск – Токио.

Д.Медведев: Серьёзно: из огня да в полымя, что называется.

С.Шойгу: Да. И та группировка, о которой Вы сказали, 160 человек, действительно была самая большая. А если к этому добавить ещё наших лётчиков, которые также работали там (у нас вертолет «Ми-26», всё это время он работал там, на территории Японии), то у нас получается общая группировка – 255 человек, если говорить точно.

Кроме этого, конечно, ребята имеют, безусловно, опыт работы в других операциях за рубежом: отряд «Лидер» – это отряд, который, если Вы помните, была большая операция по разблокированию и разминированию перевала через Саланг на Афганистан, тоннель на Саланг разминировало как раз это подразделение. Восстановили движение, собственно, сократили путь из Таджикистана на Афганистан почти на 550 километров.

Ребята, которые принимали участие, четыре года водили конвои в Боснию и Герцеговину, гуманитарные конвои. К сожалению, там у нас погибли из 89-го центра и «Центроспаса» пятеро наших ребят как раз на операции в Боснии и Герцеговине. Поэтому у них у всех, конечно, богатый опыт реагирования за рубежом.

Но то, что происходило, скажем, в Японии в этот раз, это, конечно, впечатляет, потому что ситуация крайне сложная, а детали, я их слушал и ночами, и днями, мы находились в постоянной связи, но думаю, они сами лучше об этом расскажут.

Володя Легошин, он отметил там свой День рождения. У нас служат два брата-близнеца, один Володя, второй – Андрей. Они оба были там в то время и отметили свой День рождения. Может быть, с этого и начать?

Д.Медведев: Владимир Данатович, в каких условиях День рождения отмечали, расскажите?

В.Легошин: Слегка грязно, слегка холодно.

В машине обсуждаем задачу сосредоточиться на поиске и вывозе наших российских граждан, конечно, тех, кто захочет поехать. Продолжаем те самые работы, которые были до этого: поиск пострадавших в завалах, которые образовались после землетрясения и цунами.

Здесь сложились воедино три катастрофы: две природные и одна – техногенная, и спровоцировало всё это, конечно, землетрясение. То есть умозрительно мы понимали, что такое может быть, но впервые встретились с этим. В общем, у нас хватило опыта и знаний с этим делом справиться. Вполне сносно мы наладили коммуникацию с местной полицией, с МИДом Японии через посольство.

Надо сказать, что посольство нам очень помогло в лице Второго секретаря Сергея Сергеевича Куликова. Низкий им поклон, они нам реально очень помогли. И потом, конечно, наше родное Министерство, и весь тот штаб, который был собран там, он очень оперативно реагировал на все наши просьбы: туда входил и Росатом, и Росгидромет, и Минздрав, в общем, любое требование решалось буквально в минуту.

Особенности я, в принципе, рассказал, но работа была такая же, как, в общем, и везде. Все прекрасно понимают, что это такое.

Д.Медведев: А как коммуникации с местными коллегами выстраивались: нормально или сложности были?

В.Легошин: Скажем, понятно, что японский язык сложный. На английском в Японии говорит мало кто.

Это крупнейшая за историю человечества ситуация, когда одна катастрофа перерастает в другую. Человечество должно иметь опыт и возможности справляться с такими авариями, потому что если всё время всё начинать с чистого листа, то мы будем безоружны.

Д.Медведев: Там с этим сложности есть, конечно.

В.Легошин: Но есть body language, которым владеют все. Потом от простых людей мы видели благодарность. Нам не очень было удобно смотреть в глаза человеку, на плечах которого лежит такое горе. Тем не менее было очень приятно видеть, что мы заодно, что нас здесь с радостью принимают, какую‑то помощь. Это давало нам понять, что помощь страны не бесполезна. Понимаете, это очень радовало и вызывало такое чувство гордости за нашу Родину. Это очень важно на самом деле.

Д.Медведев: Очень важную тему затронули, потому что по‑разному же всегда относятся и к помощи иностранного государства, да и у нас в стране, в чём, собственно, заключается эта миссия, типа всё равно спасать некого там, люди погибли. И как раз здесь Вы отвечаете на этот вопрос…

В.Легошин: Люди ощутили, что они не брошены.

Д.Медведев: Абсолютно. Это имеет очень серьёзное моральное значение, что они не брошены, что им помогают со всех сторон. Это имеет значение не только для выполнения технологической задачи, но и для эмоционального состояния тех, кто остался в живых. Это ведь очень важно, чтобы люди чувствовали, что у них есть будущее, что называется.

А так, какие‑то особенности были в этой ситуации или нет?

Вы сказали, что несколько катастроф наложилось: и природная, и техногенная, последовавшая за ней.

В.Легошин: Да, особенности были. Понятно, скрывать нечего. Все прекрасно понимали, что рядом случилась авария атомной электростанции. Люди наслышаны, что такое радиация. Мы понимали, что это недалеко: это было в районе 100 километров от нас, от мест нашего базирования.

Потом, когда мы перебазировались в Ниигату, мы оттуда ездили по хайвэю. Ближайшее расстояние было 60 километров. Поэтому, понимая, что в связи с порывами ветра всё может поменяться, и сами японцы там, собственно, по средствам массовой информации доводили до населения то, какие выбросы происходят, до какого уровня радиация доходит, в принципе, это было понятно.

С.Шойгу: Своё оборудование мы постоянно использовали.

В.Легошин: Да, мы всегда мониторили. То есть у нас было разнообразное, многопрофильное оборудование для радиационного контроля.

Д.Медведев: А вы где жили? Это был лагерь, или палатки, или что?

В.Легошин: Да, это были палатки. То есть у нас самообеспечение.

Д.Медведев: То есть вы всегда располагаетесь автономно?

В.Легошин: Центр «Лидер» в этом смысле очень серьёзной аппаратурой обладает. Каждые полчаса шёл мониторинг обстановки, чуть ли не круглые сутки у нас была связь с Минатомом, с нашим Министерством, с нашим оперативным штабом, туда посылались все сводки, впрямую задавались вопросы, если нам что‑то было непонятно: у нас ситуация вот такая, как вы оцениваете то‑то и то‑то, какой будет ветер? Ветровую обстановку и прогноз мы получали буквально каждые три часа.

Зачем это делалось? Чтобы не случилась ситуация, что спасателей надо спасать, чтобы самим не попасть в какую‑то беду и принести максимальную пользу. Превентивные меры принимали, так и должно быть. Я ещё порадовался, что такая кооперация получилась со всеми, она обычная была. Просто многие из сидящих здесь, те люди, которые работают на завалах, не всегда это видели, но было всем очевидно, что всё работает воедино, круглосуточно.

С.Шойгу: Там сложность ещё в чем была, Дмитрий Анатольевич: наверху, на поверхности, видимая и осязаемая как раз авария на атомной станции, а помимо этого там же огромное количество предприятий, которые точно так же снесены, сметены. На некоторых из них тоже были не самые безопасные вещи.

Д.Медведев: Конечно. Это просто утонуло в разговорах о возможном поражающем воздействии радиации в случае негативного развития событий на станции. Конечно, там и другие объекты были.

С.Шойгу: Кроме этого, конечно, огромное количество домашних животных, которые погибли, угроза возникновения эпидемии. Естественно, эта автономность, в которой работали отряды, помогла нам во многом избежать этого, потому что у них автономный питьевой режим, естественно, питание на 14 суток, и, безусловно, всё оборудование для определения: газоанализаторы, определение уровня радиации, после каждой рабочей смены досмотр.

Ребята, когда подлетали туда, лётчики, я имею в виду, они, естественно, брали заборы воздуха и передавали тут же их во все концы, в том числе и нам. Но то, о чём было сказано, что у нас это первый случай вообще, в истории не только нашего Министерства, когда крупная природная чрезвычайная ситуация переросла в крупнейшую техногенную катастрофу. Такого, в общем, ещё не было ни у кого, и поэтому, может быть, это звучит не очень красиво, но для нас это явилось таким серьёзным, большим опытом…

Д.Медведев: Вы знаете, мне кажется, нечего стесняться, потому что действительно – это крупнейшая за историю человечества ситуация, когда одна катастрофа перерастает в другую. Человечество должно иметь опыт и возможности справляться с такими авариями, потому что если всё время всё начинать с чистого листа, то мы будем безоружны. И именно поэтому, конечно, сейчас все думают о том, каково будущее атомной энергии, атомных станций, где их строить, где их не строить.

Я тоже на эту тему недавно рассуждал, конечно, здесь возникло очень много вопросов. Эти вопросы касаются и размещения таких объектов в будущем на планете, и мер безопасности, и тех последствий, которые могут произойти. Так что, к сожалению, приходится учиться и в таких ситуациях, поэтому, мне кажется, это нормально. И то, что этот опыт появился, – это неплохо и для нашего МЧС, и вообще для всех, кто принимал участие в спасательной операции. Там коллеги из скольких стран были?

У нас есть части нашей территории очень сейсмичные и, к сожалению, весьма и весьма опасные с этой точки зрения. Слава богу, что у нас там нет объектов атомной энергетики.

С.Шойгу: Из 15 стран; 150 человек было из Соединённых Штатов Америки, но мы уходили оттуда последними. То есть все остальные уже вывели свои силы: кто‑то – на второй день после объявления о том, что есть угроза выброса на этой территории радиации, кто‑то – на третий день. Мы уходили оттуда последними. Я, Дмитрий Анатольевич, ещё на секунду отвлеку Ваше внимание, и после этого пусть ребята говорят.

Я хотел бы об уроках ещё сказать. После цунами в Юго-Восточной Азии, где, кстати сказать, тоже работали наши ребята, работал наш отряд, и госпиталь наш работал, мы многое почерпнули, многое взяли. И за эти годы у нас на Дальнем Востоке создана система раннего предупреждения о цунами. Очень серьёзная система, которую делали вместе с Академией наук и Гидрометом. И в этой ситуации она, конечно, себя показала с самой лучшей стороны.

Д.Медведев: Когда всё это случилось, мы с Вами как раз в Хакасии были на совещании и потом, естественно, созванивались. Вы же мне говорили, что многие не ожидали, что система предупреждения о цунами сработает так эффективно, и некоторые даже, скажем так, потирали руки, спрашивали: «Ну что у вас там, накрыло, и есть ли проблемы?»

Сработало всё безотказно, в этом смысле все были оповещены заранее, все выдвинулись, куда следует. Это, конечно, очень важно. Потому что мы понимаем, от такого рода катаклизмов наша планета не застрахована, у нас есть части нашей территории очень сейсмичные и, к сожалению, весьма и весьма опасные с этой точки зрения. Слава богу, что у нас там нет объектов атомной энергетики.

В этом плане мы всегда придерживались очень жёстких критериев, ещё с советского периода были введены нормативы строительства АЭС в зонах повышенной сейсмичности. Это, конечно, сыграло свою роль. Это показало и то, что система работает действительно хорошо. Я, во всяком случае, доволен. Хорошо, что мы её создали в определённый период.

Пожалуйста, коллеги, может быть, кому‑то что‑то ещё особенное запомнилось или какие‑то уроки есть, о которых нужно было бы сказать публично, или предложения по совершенствованию организации вашей службы или координации с другими ведомствами? Потому что вы же занимались всем этим не в изолированном каком‑то виде, не в разрыве с другими ведомствами. Пожалуйста.

Для того чтобы всё‑таки настроение немножко поднять, я хотел бы бокал поднять за вашу работу, ещё раз поблагодарить вас за всё, что было сделано. Конечно, надеюсь, от наших японских коллег и от имени российских граждан, потому что они, конечно, тоже напряжённо смотрели за тем, как вы там работаете, и за вас переживали и волновались.

И, с другой стороны, это такой индикатор того, насколько мы сами способны справляться с подобными ситуациями. И вот как раз то, что вы практически в первых рядах приходите на помощь и последними уходите с территории, подвергшейся такому испытанию, показывает, что наша служба работает хорошо.

Я вам ещё раз за это хотел сказать слова благодарности и пожелать успехов.

<…>