Президент России — официальный сайт

Новости   /

* * *

В.Путин: Добрый день, уважаемые друзья, коллеги!

У нас несколько значимых мероприятий, серьёзных. Сегодня 175 лет российским железным дорогам. Я хочу поздравить руководство [железной] дороги и всех железнодорожников.

Это значимое событие в истории страны. Железнодорожники, вообще отрасль железных дорог сыграла колоссальную роль в развитии нашей экономики, просто колоссальную, и продолжает её играть. Ничего подобного с точки зрения перевозок для такой страны с огромной территорией, как Россия, ни один из видов транспорта, наверное, не сделал. Основные объёмы перевозок до сих пор осуществляются по железной дороге.

Хочу вспомнить и годы Великой Отечественной войны, да и более ранней период – индустриализация, коллективизация. Очень сложные, неоднозначно оцениваемые сегодня мероприятия, но они были крупномасштабными, и индустриализация – уж точно совершенно очень значимое было событие с точки зрения развития нашей экономики. Без железной дороги, без её участия невозможно было бы решать те задачи, которые тогда страна перед собой ставила. Во время Великой Отечественной войны перевезти такое огромное количество техники на Восток, доставить в нужном объёме и вовремя необходимый груз для фронта, всё это в исключительно сложных условиях, – это требовало и профессионализма, и героизма работников железнодорожного транспорта.

В следующем году исполняется 10 лет Союзу транспортников России. Это достаточно новое объединение, но оно очень масштабное по тем задачам, которые перед собой ставит, и по тому, кого оно объединяет: это практически весь транспорт страны: и авиационный, и автомобильный, и речной, морской.

Я очень благодарен Союзу транспортников за то, что они в своё время активно поддержали Общероссийский народный фронт, сыграли заметную, существенную роль в подготовке президентских выборов, и участвовали в думских выборах, и через «Единую Россию» получили места в Государственной Думе – сейчас имеют возможность напрямую влиять на законодательный процесс.

Я уверен, сегодня в ходе нашей встречи будут деловые вопросы. Правда, у нас почти праздничное мероприятие, поэтому, надеюсь, вы меня особенно вопросами сложными мучить не будете, но тем не менее наверняка деловая часть у нас состоится. Хочу сразу же сказать, что представители Союза транспортников работают в Государственной Думе, и если вопросы будут по совершенствованию законодательной базы, то я сразу туда стрелку буду переводить.

Если серьёзно, то Союз транспортников играет действительно очень серьёзную роль в обеспечении нормальной работы и жизнедеятельности транспортной отрасли страны, напрямую принимает участие в подготовке и законодательных, и подзаконных актов. Не всегда, правда, удаётся и удавалось в прежнее время добиваться полного консенсуса, но тем не менее всё‑таки Правительство всегда слышало Союз транспортников и прислушивалось к его мнению, компромиссы всегда искались и находились.

Я очень рассчитываю на то, что мы и дальше так же бок о бок будем работать с Союзом транспортников при выработке стратегии – вернее, при необходимости её корректировки, а такая необходимость, конечно, будет возникать. Союз транспортников принимал участие в подготовке стратегии развития транспорта России до 2030 года. Надеюсь, мы и дальше также не только по концептуальным проблемам будем работать, но и по текущим.

Я на этом свой монолог заканчиваю. Ещё раз поздравляю и Союз транспортников, и  Краткая справка Российские железные дороги (ОАО «РЖД») РЖД с юбилейными датами и желаю вам всего самого доброго.

В.ЯКУНИН: Уважаемый Владимир Владимирович!

Нас здесь небольшое количество по сравнению с количеством людей, которые работают в холдинге. Мы уполномочены поблагодарить Президента страны за то внимание, которое Вы всегда оказываете железнодорожному транспорту, его развитию. И в подтверждение Ваших слов я некоторые даты хотел бы назвать.

175 лет: 1837 год – первая линия между Санкт-Петербургом и Царским Селом; уже в 1843–1851 годы это линия между Санкт-Петербургом и Москвой; Великий сибирский путь – 1891 год.

Вы только что упомянули годы войны: 20 миллионов вагонов было перевезено. Если всё это поставить в линию, четыре раза по экватору можно Землю опоясать.

Сегодня 175 лет российским железным дорогам. Это значимое событие в истории страны. Отрасль железных дорог сыграла колоссальную роль в развитии нашей экономики и продолжает её играть.

Могу Вам сказать, что готовясь к этой встрече, только что проверял, как мы выглядим в сравнении с лучшими железными дорогами. Мы по‑прежнему по грузонапряжённости в 1,7 раза выше, чем грузонапряжённость в Соединённых Штатах Америки; в 17 раз выше, чем в Европе, то есть в Европейском союзе. Уступили китайцам: они развиваются мощно. Мы рады за своих коллег, но хотели бы тоже развиваться таким же образом.

В целом, подводя итог сказанному, хочу сказать, что железнодорожники всегда были и считали себя частью нашего общества. Их называют «становым хребтом», имея в виду железные дороги. Мы хотим, чтобы мы такими и оставались, и государство может на нас рассчитывать.

Я думаю, что с таким же успехом меня и метростроевцы поддержат: они тоже вышли из МПС [Министерства путей сообщения], так что это праздник не только российских железных дорог.

Спасибо большое за внимание.

В.Путин: У нас по сравнению с прошлым годом объём перевозок в целом в стране увеличился на 26 процентов. Это очень хороший показатель, который характеризует не только развитие транспортной инфраструктуры страны, но и говорит о том, насколько напряжённо работают транспортники. Это говорит о ситуации вообще в экономике. Мы с вами хорошо знаем: когда перевозки растут, это верный признак того, что экономика развивается.

Пожалуйста.

В.Ефимов: Владимир Владимирович, я должен доложить: сегодня около 500 представителей от транспорта из большинства регионов страны и всех видов транспорта собрались на съезд, чтобы ещё раз выверить, посмотреть, посоветоваться, для того чтобы быть более конкурентоспособными в системе ВТО. И Вы создаёте, мы очень рады, Единое экономическое пространство. Надо его расширять, это экономическое пространство.

Участники съезда Вам очень благодарны, потому что стало уже традицией, что мы с Вами раз в год встречаемся. Это для нас и волнительно, и в то же время ответственно. Но мы сверяем часы, вырабатываем планы совместно с нашим Президентом. Это очень важно.

В Новосибирске, может быть, Новосибирск показывает, почему это очень важно. Потому что все проблемы, которые Вы с нами в течение двух с половиной часов обсуждали, я Вам должен доложить, многие из них решены, а часть – в пути, в хорошем пути. Транспортники надеются, что на наш юбилейный съезд Президент всё‑таки сумеет найти возможность нас посетить. Это я передаю от съезда.

В.Путин: Спасибо.

В.Ефимов: За предыдущий период сделано колоссально много. Конечно, у нас много и проблем, в том числе, посмотрите, такие грандиозные проекты, которые нас радуют, по которым мы работаем. Посмотрите, какие у нас стали морские порты, сколько их стало, авиационные узлы, и не только московские.

Автодороги. При всём том, что мы всё‑таки критикуем всех, и нас все критикуют, естественно, но посмотрите, дорога, мы её осилили: Москва – Владивосток. Посмотрите, сейчас «Дон» заканчивается. А такие мостовые переходы, как на остров Русский – я всё мечтаю поехать посмотреть…

В.Путин: Посмотрите. Очень здорово!

В.Ефимов: Потому что, когда смотришь, конечно, это радует сердце транспортника.

ГЛОНАСС запустили. Знаете, это очень важно в том плане, что он даёт возможность создавать транспортные технологии, в том числе и товаротранспортные. Я думаю, мы скоро будем двигаться в этом вопросе.

Если говорить о таких проектах, то, наверное, не знаю, доживу я или нет, но ещё бы два проекта реализовать с Вашей помощью – это переход на остров Сахалин, и замкнуть кольцо Лондон – Париж – Москва и Вашингтон через Аляску. Там уж немного всего осталось, от Владивостока. Но такая мечта есть.

В.Путин: Сначала бы нам неплохо вместе с нашими украинскими друзьями и коллегами мост построить через Керченский пролив в Крым.

В.Ефимов: Я думаю, что это мы построим… А если вернуться к нашим сегодняшним делам, то надо сказать, что сделать надо ещё больше. Потребуются огромные инвестиции, единая структура, сейчас дорожники говорили, и подвижной состав, и освоение интеллектуальных транспортных систем. И, Вы знаете, надо перевооружать нам научные, то есть учебные учреждения, науку развивать. Всё это требует денег.

Хочу вспомнить и годы Великой Отечественной войны, да и более ранней период – индустриализация, коллективизация. Без железной дороги, без её участия невозможно было бы решать те задачи, которые тогда страна перед собой ставила.

И чтобы решить все эти проблемы, конечно, первоочередная задача – надо их заработать, эти деньги. Задачи, которые мы сейчас ставим, это повышение производительности подвижного состава, чтобы наши предприятия были более прибыльные, самоокупаемые. И, конечно, сокращать издержки.

Если верить нашим экспертам, а я тоже к ним отношусь, с ними работаю, то если бы мы сумели освоить интеллектуальные транспортные системы с помощью Краткая справка ГЛОНАСС (Глобальная навигационная спутниковая система, англ. GLONASS) ГЛОНАСС и телекоммуникационных систем, то можно было бы сократить издержки триллиона на полтора или добавить ещё доходов где‑то около триллиона. Это не сказки, а чисто расчёт сделан.

И вот пример. Сами посудите, у нас с вами 5,5 миллиона грузовиков, я других не буду обижать. Если бы увеличить производительность в два раза, то мы получили бы дополнительно снижение издержек на 700 миллиардов. А это вполне реально, потому что мы по таким технологиям уже работали, и, естественно, это всё реально. И мы знаем, как это сделать.

Вот сегодня Министр [транспорта] Соколов докладывал нам стратегию и государственную программу. Там в принципе расписан сетевой график. Если бы нам его выполнить, напрячься, конечно, без Вашей помощи и Правительства мы это всё равно не сделаем, то, конечно, мы могли бы… А цена в 2,5 триллиона в копилку Родины, Вы знаете, это неплохие деньги, это надо потрудиться.

Что мы предлагаем, чтобы это всё реализовать. Один раз в год всё‑таки заслушивать стратегию и программу Правительства, но с двумя докладами со стороны, допустим, власти и со стороны, допустим, Союза транспортников России или транспортного бизнеса, естественно, с приглашением наших представителей. Чтобы мы там могли ещё раз посоветоваться, ещё раз взвесить что можно, чтобы мы могли объединить эти потенциалы, потому что в такие программы нужно жёстко объединять потенциал власти и бизнеса. Если мы их сумеем объединить, наши возможности и возможности государства, то, естественно…

Второе. Просили бы рассмотреть возможность несколько изменить вектор государственной политики в транспортном комплексе. О чём вопрос?

Конечно, правильно, что инфраструктуру (и это мировой опыт) может создать, конечно, только государство – такие колоссальные инвестиции. Это опыт всех стран. Но надо учитывать и другое, что опыт мировой тоже показывает, что государственная политика выстраивает свою политическую линию таким образом, что создаёт мотиваторы повышения эффективности использования инфраструктуры и подвижного состава, и чтобы доходная часть была, и прибыли. То есть это надо выстраивать. Но, к сожалению, так уж случилось за последний период, у нас было много проблем без этого, у нас, у министерств нет функций по логистике. И мы бы что предлагали, Владимир Владимирович.

Во‑первых, к функции Минэкономразвития, конечно, надо бы добавить функции, связанные с логистикой товаропотоков. Потому что расчёты не только наши, мировые расчёты показывают, там просто посчитали, что если на один день задержать… Почему они всё время говорят: логистика, логистика? Куда ни приедешь, везде у них логистика. Если на один день задержать ВВП на складе, в пути, то издержки где‑то около 120 миллиардов рублей. Это колоссальные деньги. И, конечно, этим может заняться только Минэкономразвития.

Второе. Мы бы просили Минтрансу добавить функции, которые бы обеспечили возможность создания механизма мотивации эффективного использования дорогостоящей инфраструктуры. Мотивации и создание условий для того, чтобы создавались высокоэффективные транспортные системы, чтобы улучшался подвижной состав, его эффективность. И это, конечно, даёт свой эффект. Но в Минтрансе тоже нет таких функций. Министр занимается этим вопросом – извините, уж если говорить – на общественных началах.

В.Путин: Виталий Борисович, не понимаю, а чего ему не хватает? Вот он здесь сидит, сзади Вас. Давайте у него спросим, каких функций не хватает для этой работы.

В.Ефимов: В Министерстве транспорта нет функций по мотивации создания правового поля или мотивированного эффективного использования инфраструктуры подвижного состава. А раз нет функций – нет численности. Нет численности – нет специалистов.

В.Путин: То есть что он должен делать? Он должен какие‑то тарифы устанавливать или что?

В.Ефимов: Нет, не тарифы. Он должен создавать конструкции, по которым бы транспортный бизнес, всё‑таки мотивировать его, заставлять организовывать высокоэффективные работы по эффективным технологиям.

В.Путин: Приведите мне конкретный пример: что надо?

В.Ефимов: Объясню по автомобилям. Смотрите, у нас 5,5 миллиона автомобилей, раньше было 2,5 миллиона. Мы везём сейчас семь миллиардов, а тогда возили двенадцать.

В.Путин: Понятно. Что он должен конкретно был бы сделать? Что он не может сделать, но должен был бы сделать?

В.Ефимов: Смотрите, если ещё раз вернёмся к высокоэффективным технологиям…

В следующем году исполняется 10 лет Союзу транспортников России. Это достаточно новое объединение, но оно очень масштабное по тем задачам, которые перед собой ставит, и по тому, кого оно объединяет.

В.Путин: Нет-нет, вот скажите конкретно: что Министерство транспорта должно было бы сделать, но не может, потому что у него нет таких прав? Вот конкретно, что он должен был?

В.Ефимов: Во‑первых, надо создавать такую законодательно-нормативную базу.

Второе. Надо пробивать системы государственного регулирования и экономические, и административные.

В.Путин: Он может это делать. У него есть такие права.

В.Ефимов: Поверьте мне, нет.

В.Путин: Как нет?

В.Ефимов: Ну нет.

В.Путин: Ну как нет? Что, он не может выходить с предложением о совершенствовании нормативно-правовой базы? Может!

В.Ефимов: Чтобы выходить, надо иметь армию. Если мы воюем без армии… Вы посмотрите, допустим, возьмём Японию. Там есть так называемая инициативная группа, возглавляет её премьер-министр, который именно занимается мотивацией развития интеллектуальных транспортных систем. То есть вот эту всю систему, товарооборот, на него транспортную систему.

В Китае есть такая же инициативная группа, которая действует, министр возглавляет, зампредседателя правительства. В Соединённых Штатах, в Европе эта функция отдана, и там огромные структуры, которые занимаются научными разработками. Потом делают апробацию…

В.Путин: Виталий Борисович, у нас здесь два министра: бывший – совсем недавно, столько лет проработал, Левитин, и новый – Соколов. Давайте их прямо спросим. Извините, чтобы у нас было конкретно. Давайте начнём с Левитина.

Игорь Евгеньевич, пожалуйста, чего не хватает?

И.Левитин: Виталий Борисович как бы не договаривает главное…

В.Путин: Он интеллигентный человек, а Вы сейчас скажете правду-матку.

И.Левитин: В Советском Союзе было 2,5 миллиона автомобилей, сегодня – пять; подвижного состава сегодня на железной дороге больше чем нужно. Поэтому, если прямо ответить, что предлагает Виталий Борисович, это квотирование подвижного состава.

В.Путин: Что значит квотирование?

И.Левитин: Регулирование. Он предлагает отрегулировать количество парка на сети. Это регулятивная функция.

В.Путин: А как это Вы себе представляете? Вот у нас есть частные компании, которые покупают подвижной состав на Уралвагонзаводе, в Твери, ещё где‑то. Вот они покупают, покупают, и что, Вы им говорите: всё, не покупайте больше?

И.Левитин: Нет, мы не можем это сказать, потому что это же рынок.

В.Путин: А это нормально, сказать так?

И.Левитин: Нет, ненормально, мы не можем им сказать. А пример, который приводил Виталий Борисович, тогда квотировалось, выпускалось определённое количество подвижного состава, выпускалось определённое количество автомобилей.

Союз транспортников играет очень серьёзную роль в обеспечении нормальной работы транспортной отрасли страны, напрямую принимает участие в подготовке и законодательных, и подзаконных актов.

В.Путин: Это плановая экономика.

И.Левитин: Я и говорю. Что сегодня в Министерстве транспорта? Сегодня те функции, которые сейчас предлагает Виталий Борисович, это новое. Это выход на логистику и на регулирование, может быть, движение то, что в каждом виде транспорта, но у нас есть федеральные агентства.

Эти федеральные агентства, они располагают теми функциями, которые сегодня есть. Поэтому я считаю, что единственное, что сегодня новое и это уже есть, – это регулирование нормативной базы в связи с системой ГЛОНАСС. Она уже есть.

В.Путин: Виталий Борисович сказал вообще, в принципе регулирование, но Министерство транспорта и так может выступать с инициативами по любому вопросу транспортной деятельности.

И.Левитин: Поэтому та нормативная база, которая сегодня существует, она достаточна для того, чтобы было регулирование на видах транспорта.

В.Путин: Давайте у действующего Министра спросим.

М.Соколов: Уважаемый Владимир Владимирович!

Я хочу сказать, что действительно у Министерства транспорта в принципе, как у любого другого министерства, достаточно полномочий для внесения предложений по изменению нормативной базы как в части законодательства, так и в части нормативной.

Если вопросы касаются межведомственного взаимодействия…

В.Путин: В части подзаконных актов?

М.Соколов: В подзаконных актах, да, постановления Правительства или приказы.

Если вопросы касаются межведомственного взаимодействия, то у нас есть такой механизм, как Комиссия по транспорту и связи при Правительстве Российской Федерации, где мы действительно можем обсуждать вопросы, которые лежат в межведомственной плоскости.

В.Путин: Вице-премьер её возглавляет?

М.Соколов: Её возглавляет вице-премьер.

В.Путин: Дворкович?

М.Соколов: Да, Аркадий Владимирович Дворкович.

Но в любом случае при обсуждении предложений, при генерировании мы всегда опираемся на мнение профессионального сообщества, представители которого находятся в этом зале. И если нам не хватает ресурса, человеческого ресурса всегда не хватает, мы всегда обращаемся, даже не за помощью, а за поддержкой в формировании предложений к нашим коллегам из транспортных союзов. Поэтому работаем во взаимодействии.

В.Путин: Виталий Борисович предложил и просил, чтобы Правительство собирало на своей площадке… два раза в год?

В.Ефимов: Раз в год…

У нас по сравнению с прошлым годом объём перевозок увеличился на 26 процентов. Это очень хороший показатель, который характеризует не только развитие транспортной инфраструктуры страны, но и говорит о том, насколько напряжённо работают транспортники.

В.Путин: Раз в год транспортное сообщество для критического анализа того, что происходит, и для того, чтобы сверить часы по дальнейшему движению вперёд. Я думаю, что это нетрудно сделать.

М.Соколов: Да, Владимир Владимирович, что касается коллегии Минтранса, то большая часть коллегии, она как раз и состоит из представителей общественных организаций…

В.Путин: Нет-нет-нет, он просил не на коллегии, а имел в виду широкий…

М.Соколов: Как член Правительства я к Правительству с такой инициативой обращусь.

В.Путин: Зачем Правительство? Вы у себя собирайте.

Или давайте я попрошу Дворковича, чтобы он собирал, чтобы он присутствовал на этом как человек, который курирует от руководства Правительства, и вникал бы в эти проблемы. Ладно?

М.Соколов: Хорошо, Владимир Владимирович.

В.Путин: Всё равно вам нужно будет готовить это мероприятие. Договорились?

Реплика: Да.

В.Путин: Хорошо.

В.Ефимов: Владимир Владимирович, это очень просто тогда. Мы просим тогда, чтобы поручили министрам экономики и транспорта, если у них всё есть, давайте мы эти 2,5 триллиона заработаем в течение пяти лет. Вот поставьте такую цель, тогда видно будет, что надо делать. Я скажу как начальник транспортного цеха Горьковской области.

Вот у меня 5 тысяч контейнеров, только моих контейнеров, не считая железнодорожные и речные, 18 часов в сутки крутились между 150 терминалами. Вы знаете, какая производительность! А сейчас их возят, эти контейнеры, автомобили в пять раз больше, потому что везёт каждый свой груз. Если Вы так и поручите, мы найдём…

В.Путин: То, что улучшение логистики, безусловно, скажется на экономической эффективности, сомнений нет. Это точно.

В.Ефимов: 2,5 триллиона мы готовы заработать все вместе.

Следующий вопрос, который мне тут поручили, это, если говорить, взаимодействие власти и бизнеса по законодательной базе. Сейчас действительно как‑то легче в этом вопросе. Законы вывешиваются на сайте, мы их читаем, мы их изучаем, мы подаём свои предложения, нас слушают, но часто не слышат. И потом говорят: а это Дума приняла. Понимаете? Поэтому что мы предлагаем в этих условиях.

Первое. Чтобы нас приглашали к разработке законодательной, нормативно-правовой базы вначале, когда разрабатывается алгоритм целей. И потом мы уже вместе работаем над законом. Это, наверное, правильно.

В.Путин: Абсолютно согласен.

В.Ефимов: Второй вопрос. Все неурегулированные вопросы, которые у бизнеса есть, чтобы Министр разобрал с бизнесом, эти вопросы. Мы считаем, что создание законодательно-правовой нормативной базы – это главная задача. Будет у нас правовое поле – мы меньше к Вам будем обращаться.

Следующий вопрос, то есть предложение. Если мы не урегулировали эти вопросы с Министром, то есть у нас курирующий Заместитель Председателя Правительства, есть правительственная комиссия, возглавлял её, мы часто встречались с Сергеем Борисовичем, там много спорили, но находили решения по этим делам, было бы неплохо там разобраться. Потому что тогда этот документ будет качественный, тогда будет понятно, что это и каким образом.

И последнее, что по этому вопросу, мы бы считали, что те предложения, которые мы не сумели в Правительстве урегулировать, их бы приложить к законопроекту и отправить в Государственную Думу. Пусть депутаты тоже видят, что есть какие‑то разногласия. Они могут принять, могут не принять, может быть, это сейчас рановато, может, не тот ещё… Но профессионалов Вы же туда делегировали, мы теперь там… Кстати, не все этим довольны, что мы туда пришли…

Мы, конечно, должны учитывать состояние инфраструктуры РЖД, их инвестиционные планы, потому что от их тарифов зависит их возможность размещать заказы на рельсы, на вагоны.

В.Путин: Догадываюсь.

В.Ефимов: Потому что Вы же сказали «действуйте!» – мы и действуем. Ну не всегда, конечно, может быть, и мы правильно действуем…

И есть ещё один вопрос, связанный с этими делами. Понимаете, у нас есть законы, которые лежат в Правительстве годами. Может быть, ввести срок давности.

Вот взять железнодорожников. Меня Владимир Иванович закорил: Виталий Борисович, ну эти законы нам не нужны. Мы остановились, а мы никак не можем из Правительства получить. Может, ввести срок давности? Полгода пролежали, тогда они в соответствии с Вашим указом переходят к нам, допустим, в Комитет по транспорту, мы там дорабатываем, раз некогда и нет сил каких‑то, и тогда пускаем их в дело. Ведь действительно годами…

И в заключение ещё раз хотел бы от имени съезда поблагодарить Вас за то тёплое послание, которое Вы сегодня сделали на наш съезд. Мы его зачитали. И, конечно, все рады, что Президент с нами. Но пусть Президент знает, что и мы с ним. Мы не подведём.

В.Путин: Хорошо. Спасибо.

Вы подняли очень много вопросов. Я не знаю, на всё сразу и не отреагировать. Но что касается нормативных актов или проектов законов, которые задержались в Государственной Думе по каким‑то причинам…

В.Ефимов: Не в Государственной Думе, а в Правительстве.

В.Путин: В Правительстве.

В.Ефимов: Они лежат в Правительстве. Мы не можем оттуда вытолкнуть их.

В.Путин: Хорошо. Значит, они просто не готовы. Если бы они были готовы, то они бы ушли из Правительства. Правительство не может их доработать. Я с Вами согласен. Мы обязательно подумаем на этот счёт, подумаем обязательно.

Когда есть какие‑то поручения, то они ставятся на контроль и так или иначе идёт борьба за их исполнение. А если они не исполняются, то тогда наступают какие‑то санкции. А если проекты законов лежат и не двигаются, тогда, конечно, и санкций никаких нет.

Надо подумать, как с этим работать. Некоторые вещи нужно будет просто ставить на контроль, и всё. Но мы подумаем. Это серьёзный вопрос с точки зрения исполнительской дисциплины.

Что касается качества работы, то оно, конечно, будет выше, если изначально соответствующие правительственные структуры будут проводить не только с Госдумой, но и с профессиональным сообществом так называемое «нулевое чтение» каких‑то проектов законов.

Тут изначально будет начинаться дискуссия по поводу качества предлагаемых нормативных актов. Мы, собственно говоря, Вы уже сказали, ещё в прошлом году договаривались о том, что будем вывешивать это своевременно в интернете, привлекать, слушать. Но имея в виду, что у нас есть такая организация, как Союз транспортников, которая интегрирует в себе интересы всех видов деятельности на транспорте, то тогда в принципе можно было бы напрямую через вас работать. Я прошу Министра просто это иметь в виду, потому что все транспортные проблемы всё равно, так или иначе, через Министерство проходят.

В.Ефимов: Министерство нам помогает. Но они сделают закон, а остальные… Придёт Минюст, там, знает, не знает – чего‑то отрезали. В Минэкономразвития тоже свои вопросы вывесили. Потом получаем, и закон – как говорят у нас по одному закону – уж не буду называть, а могу и назвать: по экспедиторской деятельности – что говорят теперь судьи? Они говорят: закон непригоден к применению. То есть оттуда убрали всё – и там, в общем, он большой, интересный, но всё убрали.

Поэтому как‑то Министерство транспорта надо… Это профессиональная организация, она знает, как надо это сделать. В Минюсте знают больше. Возьмут чего‑нибудь, несколько фраз, и он в результате не работает. А это же сложнейшая конструкция. Каждый закон – изобретение.

Я Вас наверное утомил. Извините.

Минобразования при выстраивании новой системы работы с ведущими вузами страны не обращает должного внимания на отраслевые высшие учебные заведения. Среди отраслевых есть достойные учебные заведения, которые могли бы рассчитывать на дополнительную поддержку государства.

В.Путин: Нет. Просто Вы сами долго работали в административных структурах, у Вас большой опыт, и Вы знаете, что это достаточно сложный процесс. И в конечном итоге закон – это результат компромисса между различными интересами, которые представлены различными ведомствами. Бывают и такие анекдотичные случаи, о которых Вы сказали. Нужно, конечно, выработать механизм, который минимизировал бы такие негативные результаты.

Хорошо. Мы подумаем, подумаем. И, конечно, на-гора должен выдаваться продукт, который регулирует должным образом соответствующую сферу деятельности, согласен с Вами.

В.Ефимов: Спасибо.

П.Иванов: Генеральный директор ГУП «Мосгортранс».

Владимир Владимирович, хотел бы сначала поблагодарить Вас от лица всех москвичей за то, что делается для развития Московского транспортного узла.

Сегодня более чем на 40 процентов обновлён подвижной состав наземного городского пассажирского транспорта. Поступили новые автобусы, соответствующие стандартам «Евро-4», «Евро-5», низкопольные. Ведётся реконструкция магистралей, строятся и вводятся новые линии метро. Это всё очень важно.

И мой вопрос, имеющий прикладной характер, касается как раз общественного транспорта. 14 июня этого года был принят Федеральный закон №67, который регулирует правоотношения между перевозчиками и пассажирами по выплате обязательств по гражданской ответственности за нанесённый ущерб жизни и здоровью пассажиров в транспорте. Он касается не только автомобильного транспорта. Он касается также и железнодорожного, и других отраслей.

Закон правильный. Он своевременный, нужный для защиты интересов пассажиров, которые страдают в дорожно-транспортных происшествиях. Но сегодня должен выйти подзаконный акт, который определяет тарифы, в соответствии с которыми будут производиться страховые выплаты перевозчиками.

Эти выплаты определяются по проекту постановления Правительства Российской Федерации от 33 копеек за пассажира до 68 копеек. Эта сумма в масштабах Российской Федерации составит до 10 миллиардов рублей, исходя из того объёма перевозимых пассажиров, которые перевозятся ежегодно в Российской Федерации. Это около 13,5 миллиарда пассажиров в год.

Мы считаем, что эта цифра существенно завышена на сегодняшний день, та, которая принимается в расчёт и страховым сообществом, Министерством финансов Российской Федерации и предлагается к подписанию как постановление Правительства. В частности, для «Мосгортранса», в котором за последние 7 лет – с 2005 по 2011 год – смертельных случаев в транспорте не было и менее 100 человек пострадали по вине водителей «Мосгортранса», мы выплачиваем 13 миллионов рублей – за последние 7 лет мы выплатили в качестве компенсаций. Если мы возьмём по минимальной ставке страховой премии, которую мы должны будем заплатить…

В.Путин: Сколько будет?

П.Иванов: Получится 500 миллионов рублей в год, за год. Поэтому реальная ставка должна быть 1 копейка или минимальной ставки может не быть, тогда это будет стимулировать перевозчиков для того, чтобы делать свой транспорт более безопасным, для того чтобы была возможность внедрять системы ГЛОНАСС, внедрять видеонаблюдение, покупать более безопасные автобусы, проводить обучение водителей. То есть они будут стимулированы к тому, чтобы больше внимания уделять безопасности, и, соответственно, будут меньше средств платить страховой компании.

В противном случае мы накладываем очень большую нагрузку на сферу деятельности, которая и так сегодня не является сверхрентабельной. Общественный транспорт перевозит наименее социально защищённую категорию населения, а общественным транспортом пользуются 80 процентов горожан ежедневно. Поэтому от лица транспортного сообщества хотел бы просить Вас о помощи и возможности снизить эти ставки, пересмотреть их, потому что в противном случае они ложатся нагрузкой или на бюджет муниципалитетов, который должны будут субсидировать автобусный транспорт, или надо включать их в тариф. В примере с Москвой – это два рубля дополнительно к тарифу. Это, конечно, недопустимо, Москва два года не повышает тарифы.

В.Путин: Вопрос очень чувствительный, очень важный, потому что речь идёт о безопасности прежде всего. И далеко не везде в стране так благополучно обстоят дела, как в Москве, с безопасностью. Перевозчики, транспортные организации должны эту ответственность чувствовать. Но эта ответственность не должна быть запредельной, так же как не должна быть запредельной премия для страховых компаний.

Это очевидно, я с Вами согласен. Поэтому, надеюсь, Правительство соответствующим образом сориентируется. Верхняя предлагаемая планка запредельная абсолютно, согласен полностью. Но нужно к минимуму сдвигаться. Но это чисто правительственный вопрос. Разумеется, я поговорю с коллегами. Думаю, что они найдут правильное, сбалансированное решение.

О.Мельникова: Уважаемый Владимир Владимирович! Ольга Васильевна Мельникова, генеральный директор компании «Руссотра», экспедиторская компания.

Чем занимается наша компания? Она занимается перевозками грузов всеми видами транспорта по всему миру, в том числе большое место в нашей работе занимает привлечение иностранных грузов к перевозкам транзитом по Российской Федерации. Я хотела сейчас привлечь Ваше внимание как раз к этому вопросу – привлечение транзитных перевозок.

Знаете, у нас работают сотрудники, работают 30 лет, 40 лет. Они помнят, что когда‑то по нашей стране транзит перевозился и считался не только тоннами, но миллионами, десятками миллионов, даже контейнеры были, считались миллионами. Это транзитные контейнеры, которые перевозились из третьих в третьи страны.

Должно быть осуществлено техническое переоснащение всех контролирующих органов, в том числе и таможни. Работа будет продолжена до тех пор, пока современной техникой не будут оснащены все пункты пропуска.

К сожалению, нам очень обидно сейчас, что мы не используем свой потенциал. Существуют подсчёты, что мы даже одного процента своего потенциала не используем. Даже если 5 процентов как‑то суметь всё‑таки освоить, то поступление от этого вида деятельности – фактически от экспортно-транспортных услуг – мы могли бы считать миллиардами. Это дополнительные доходы. Я не буду говорить об этом.

Этот вопрос мы поднимаем не первый раз. Безусловно, мы не только говорим. Я сейчас хочу сказать, что очень много сделано. Уже сделано очень много, особенно в рамках Краткая справка Единое экономическое пространство (ЕЭП) Единого экономического пространства. Очень хорошо, действительно. Но некоторые препоны, которые мешали нам организовывать этот процесс, устранены сейчас. Очень много сделано и бизнесом, и государством. Мы уже можем похвастаться тем, что у нас практически нет хищений на дорогах, особенно на железной дороге. Это действительно очень много, очень хорошо. Проведена очень большая работа.

Вы знаете, государство много сделало, бизнес очень много сделал. Месяц назад мы собирались в Хельсинки в рамках мероприятий Координационного совета по транссибирским перевозкам. Там было очень много представителей грузовладельцев, иностранных экспедиторов. Мы их спросили: «Почему не даёте грузы? Почему не перевозите группы? Почему?» Мы даже не пытаемся конкурировать с альтернативными направлениями, такими как, не знаю, транскитайское направление…

Вы знаете, что они сказали? «Боимся». Это просто сказано легко: боимся непредсказуемости. И, заметьте, слава богу, у нас нет ни военных действий, ни безобразий, которые могут просто нарушать сам процесс организации. Вы знаете, боятся неопределённости. Вот один наш клиент сказал: вы знаете, страховая компания, когда – это был кореец – оценивала риски, для того чтобы застраховать груз, который пойдёт по территории России, она сказала: мы не советуем вам это делать, потому что там – минное поле, когда не знаешь, куда упадёт снаряд и когда он взорвётся, а может, не взорвётся вообще, но скорее всего взорвётся. Знаете, очень обидно такие вещи слушать, в то время как, я ещё раз говорю, наш потенциал позволяет это делать, опыт у нас есть. Я сама занимаюсь этим уже более 30 лет.

Чего нам не хватает? Знаете, когда мы выстраиваем логистические цепочки, когда мы согласовываем со всеми участниками процесса: с перевозчиками, с эвакуаторами, с портами, со стивидорами, уже даже доходим до того, что продаём транзитную ставку, и эта ставка, мало того, я хочу сказать, по времени доставки она очень хорошо конкурирует с альтернативными маршрутами, она даже иногда может конкурировать и по цене.

Клиент соглашается передать нам свои грузы для перевозке по нашей территории, и на первом полустанке груз встаёт. Он встаёт по разным причинам. Вы знаете, если я буду их называть, это будет большой перечень. Каждое федеральное ведомство считает, что нормативными акты, которыми оно руководствуется, скажем, они могут активно вмешиваться в этот процесс.

Сказать, что многие нормативные акты совершенно противоречат друг другу в разных ведомствах, это ничего не сказать. Нет понимания на местах, что такое транзит, что он действительно нужен стране. Вы знаете, даже не в таких отдалённых наших районах мы встречались с таким непониманием. Даже иногда, когда мы пытаемся решать вопросы в государственных структурах в Москве, нам после долгих разговоров говорят: а мы ещё посмотрим, какой такой транзит и нужен ли он нам. Это мы слышим всё время.

Что делать? Нужна помощь государства. Причём в каком виде она нужна? Нам нужен закон о транзите. К сожалению, об этом говорим уже шесть лет: шесть лет назад этот закон был действительно написан, но он застрял. Ведь в процессе организации транзитных перевозок у нас задействовано более 15 федеральных структур. Так вот наш закон там и застрял.

В.Путин: Где?

О.Мельникова: Вы знаете, последний раз были обсуждения в Министерстве транспорта. Пока идут согласования, но этот закон уже устарел. Он шесть лет гуляет по инстанциям, нам нужен уже другой закон.

Я прошу Вас дать поручение, чтобы этот закон был. Мы, Ассоциация российских экспедиторов, готовы инициировать новый современный проект, который будет отвечать всем требованиям, который действительно сделает прозрачным этот процесс. Это как раз и будет большим стимулом для того, чтобы иностранцы нас не боялись в этом вопросе.

Но это не всё. Это первый вопрос. Прошу Вас, пожалуйста, поскольку здесь причастные структуры присутствуют, дать такое указание, чтобы в кратчайшие сроки такой закон мы приняли. Тогда с помощью этого закона многие вопросы будут решаться быстрее. Вы знаете, даже если мы примем этот закон, нам нужен инструмент для того, чтобы этот закон работал.

Я очень хорошо помню те времена ещё в Советском Союзе, когда существовал специальный орган, это была специальная комиссия по транзиту, она работала в рамках министерства внешней торговли. Там вопросы согласовывались и решались на одном уровне между ведомствами, то есть эта комиссия была уполномочена, имела соответствующие полномочия, и было проще согласовывать всякие межведомственные противоречия.

Вот об этом, собственно говоря, я и прошу. Думаю, что эти два шага внесут очень большой вклад в дело привлечения грузопотока к перевозкам по нашей территории, то есть увеличат нам экспорт транспортных услуг.

В.Путин: Я отвечу коротко. Транзит всё‑таки растёт, это объективные данные, прежде всего транзит контейнерный. Если другие ещё виды перевозок ведут себя гораздо скромнее, то по контейнерам транзит растёт. Тем не менее мы не используем должным образом наши потенциальные транзитные возможности. Это очевидный факт.

Мы давно об этом говорим. Говорим много, и кое‑что предпринимается, особенно в рамках Единого экономического пространства. Вы сами сейчас сказали, многие проблемы устранены. Хотя они были достаточно сложными по согласованию, но всё‑таки нам удалось достичь компромисса с нашими партнёрами из Казахстана и из Белоруссии, потому что на уступки пришлось идти в основном Российской Федерации по этим вопросам, имея в виду, что в транзите прежде всего заинтересованы через нашу территорию из Казахстана в Европу, из Белоруссии и Европы – в азиатскую часть, но через нас. И нам пришлось пойти на уступки. Правда, наши партнёры пошли нам на уступки по другим вопросам, поэтому это всё в принципе выстроилось достаточно гармонично.

Но закон, нормативный акт, который был бы законодательной базой, регулирующей эту деятельность, и который обязывал бы все ведомства: и федеральные, и региональные – соответствующим, должным образом себя вести, не мешать, а помогать этому виду экономической деятельности, – такой закон, безусловно, нужен. Я согласен с Вами в том, что его нужно принять как можно быстрее.

В каком виде должен быть создан орган, регулирующий этот вид деятельности, я пока, прямо с ходу, не решусь ответить, но, наверное, – или в Минтрансе, или в Министерстве экономического развития, имея в виду, что вопросы внешнеэкономической деятельности находятся именно там. Но это вопрос технический на самом деле, не самый важный.

А сам закон о транзите Минтранс вместе с Министерством экономического развития должны подготовить в кратчайшие сроки. Как Вы думаете, сколько времени потребуется для этого, если коллеги дадут какую‑то «рыбу», схему предложат?

М.Соколов: Владимир Владимирович, сегодня проект такого закона есть. Он проходит межведомственное согласование.

Вопрос, который стоит: нужен ли единый закон как форма (это скорее вопрос уже правоведов) или же внесение изменений в отдельные законодательные акты? Сейчас идёт дискуссия по этому вопросу. Мы надеемся в ближайшее время, до Нового года, её завершить.

На самом деле тот проект, который сегодня существует, процентов на 60–70 состоит из изменений к таможенному законодательству, а эти изменения готовятся в рамках «дорожной карты» по таможне, которая сегодня есть. И по ней Правительство тоже работает.

В.Путин: Так можно работать бесконечно. Иногда надо набраться смелости и принять решение.

М.Соколов: Мы надеемся, что совместно с коллегами такой компромисс найдём, как я сказал, в течение двух месяцев.

В.Путин: В течение двух месяцев – это значит ноябрь и декабрь? Давайте так: в конце января представьте этот проект, хорошо? А чтобы это не забылось, мы сформулируем поручение Правительству представить такой проект – проект закона, отработанный и согласованный между ведомствами.

Реплика: Или изменения в законодательство.

М.Соколов: Да, мы представим в Правительство то, что я говорил.

В.Путин: Или то, или другое. Мне кажется, лучше всё‑таки закон принимать. Иначе эти изменения в действующее законодательство размоются, а это своеобразный, всё‑таки очень специфический вид деятельности, который, на мой взгляд, действительно требует отдельного регулирования.

Пожалуйста.

К.Анисимов: Уважаемый Владимир Владимирович!

Анисимов Константин Олегович – генеральный директор Московского речного пароходства.

Мы являемся достаточно крупной компанией, занимающейся речными перевозками грузов и пассажиров. В последние годы в речном транспорте сделано очень много: улучшена инфраструктура, построен один новый шлюз, улучшаются условия движения. Очень много сделано в области безопасности. Созданы администрации речных бассейнов, введены капитании речных бассейнов. И мы видим статистику, что значительно улучшается, и грузопотоки растут.

У нас есть при этом и проблемы – это пассажирский круизный флот. То есть на сегодня в Российской Федерации 120 круизных судов, они перевозят 350–400 тысяч человек в год. К сожалению, они состарились и стареют: половина из них уже старше 60 лет, оставшемуся самому молодому судну – 25 лет.

Постройка этих судов стоит больше миллиарда рублей, их окупаемость – 30–40 лет. И поэтому, сколько бы мы ни считали, ни ходили с бизнес-планами по банкам, лизинговым компаниям, никто с нами не хочет разговаривать. Говорят: длинных денег нет, и дешёвых денег тоже нет.

К сожалению, через какое‑то время мы просто потеряем целый рынок круизных перевозок, как когда‑то потеряли рынок и морских круизных перевозок. Я знаю, Вы давали поручение подумать о восстановлении этого рынка.

Наше предложение – рассмотреть возможность, может быть, создания или отдельной лизинговой компании, или наделения полномочиями какой‑то компании, чтобы, может быть, на верфях ОСК [Объединённой судостроительной корпорации] сегодня (не то что можно, абсолютно точно можно) построить какую‑то серию судов. А уже судоходные компании взяли бы в аренду. Главное – не на пять, не на 10 лет, как сегодня нам дают деньги, а чтобы это было хотя бы на 20–25 лет. И тогда этот флот будет возрождаться.

В.Путин: Нужна программа, я с Вами согласен, с участием ВЭБа [ Краткая справка Внешэкономбанк (ВЭБ) Внешэкономбанка]. Это не просто банк, это институт развития, там можно поговорить и о субсидировании – ставку я имею в виду, – там можно поговорить о сроках и о лизинге – у них есть своя лизинговая компания. Всё это можно и, мне кажется, нужно закольцевать на одной площадке. Давайте подумаем.

Я с Вами согласен, если не предпринять каких‑то дополнительных усилий и поддержки со стороны государства не будет, то вряд ли нашим российским компаниям удастся самостоятельно это сделать. Хотя некоторые из них могли бы сегодня если не такие огромные круизники заказывать, то можно было бы покупать небольшие круизные суда. И на это экономической мощи у некоторых наших компаний уже достаточно. Правда, они не очень спешат это делать.

К.Анисимов: Мы реализовали в этом году проект строительства нового судна с элементами старого. Обошёлся он нам в 380 миллионов рублей. К сожалению, в силу навигации – хотя он буквально неделю назад, позже всех, закончил свою навигацию, но всё равно – где‑то 15 лет это окупаемость этих 380 миллионов.

В.Путин: Давайте подумаем. И попрошу Правительство предложить программу развития наших пассажирских судов на реке. О реке идёт речь?

К.Анисимов: На реке, да.

В.Путин: Вы знаете, что принят ряд решений по реке, особенно для обеспечения безопасности. Надеюсь, что это тоже сообщество воспринимает с пониманием, имея в виду трагедии, которые у нас случались в этом сегменте перевозок.

Главное, чтобы те администрации, которые созданы на речных бассейнах, чётко исполняли свои обязанности, не превышали своих полномочий и не мешали коммерческой экономической деятельности, осуществляли свою деятельность в рамках той компетенции, которая предусмотрена законом.

В.Дорган: Заместитель генерального директора ОАО «Мостотрест» Дорган Валерий Викторович.

Я, как дорожник, проработавший в отрасли уже 35 лет, могу сказать, что за последние годы в отрасли сделано немало. Построено много важных для Российской Федерации инфраструктурных объектов. Стали строиться скоростные автомобильные дороги – это автомобильная дорога «Дон» к олимпийскому Сочи, Москва – Санкт-Петербург. Стали появляться буквально в последние полтора-два года контракты жизненного цикла. Что это такое?

Это когда строители «выигрывают» объект и по окончании строительства продолжают заниматься его содержанием на протяжении 25–30 лет, повышая таким образом качество и ответственность за эти объекты. Контракты по содержанию дорог стали «торговаться» наконец‑то на три-пять лет, что тоже очень важно.

Но самое главное, что в последний год появились федеральный и региональные дорожные фонды. Всё это позволило нам планировать работу на несколько лет, закупать новую современную технику, обучать кадры и таким образом планировать свою работу. Сегодня из федерального и региональных дорожных фондов на дорожную инфраструктуру в год тратится примерно 800 миллиардов рублей. Хотелось бы больше, но пока не получается.

Когда мы находились в Новосибирске, мы говорили об акцизах на топливо. Было принято решение, мы убедили автомобилистов, что надо поднять акциз на топливо на 1 рубль и в течение трёх лет его поддержать. Это было в начале ноября, мы были в Новосибирске. Но 28 ноября был принят 338-й Федеральный закон, где эти акцизы были понижены на все виды топлива. И таким образом, мы считаем, что в 2013–2015 годах финансирование дорожной отрасли не только не увеличится, но уменьшится на 100 миллиардов рублей, а в 2016 году – сразу на 200 миллиардов рублей.

И самое главное, что упадёт собираемость региональных дорожных фондов примерно, мы прикидывали, на 75–80 миллиардов рублей. Это значит, что не будут построены новые дороги к сельским населённым пунктам, где проживает более 220 тысяч человек.

Мы считали, что, когда были в Новосибирске, этот вопрос решили. Но так получилось. Поэтому просили бы Вас решить этот вопрос в пользу дорожников. Вы знаете, что за последние годы много строится у нас дорог, тем не менее классных, современных дорог ещё пока не хватает, а количество автомобилей в последние годы в стране возрастает многократно. Поэтому хотели бы этот вопрос задать Вам и получить от Вас поддержку.

В.Путин: Вопрос справедливый. Мы действительно это обсуждали.

Дорожные фонды всё равно будут наполняться. Я не хочу, чтобы всё прозвучало так, что количество денег в дорожных фондах будет сокращаться. Оно будет увеличиваться. Просто с решением понизить акциз они не наполнятся так, как бы хотелось и как планировалось. Это правда. Но всё равно дорожные фонды будут увеличиваться. В этой связи есть несколько соображений.

Первое. То количество средств, которое начало поступать в дорожные фонды, регионами не осваивается. И некоторые регионы обращаются с просьбой дать им право перераспределить средства на другие цели, на другие нужды, а нужд всегда у регионов хватает. Мы пока этому сопротивлялись, и я надеюсь, что так и будет: Правительство и дальше не позволит эти деньги тратить на другие цели. Это только первое и, на мой взгляд, не самое главное соображение.

А самое главное заключается в позиции нефтяной отрасли, которая утверждает и, собственно, показывает на своих планах, что собирается инвестировать в НПЗ (в нефтеперерабатывающие предприятия, в нефтеперерабатывающие заводы) где‑то около триллиона рублей и хотела бы, чтобы на период окупаемости сохранились доходы от продажи топлива. Естественно, акциз повышает ставки, цены будут расти, продажи будут падать. Ну это так, приблизительно.

Я считаю, что вполне можно вернуться к этому вопросу, потому что мы сейчас только с коллегами обсуждали, перед тем как к вам прийти, в том числе и до этого вопроса добрались: акцизная политика некоторых наших компаний показывает, что средства есть и прибыль приличная, но не всегда она вкладывается в производство и в инфраструктуру производства.

Не всегда необходимые ресурсы, хотя имеются эти ресурсы, вкладываются своевременно в развитие производства и углублённую переработку нефти и нефтепродуктов. Такие возможности всё‑таки есть. У «нефтянки» запас прочности определённый имеется. Думаю, что Правительство должно будет ещё раз к этому вернуться и внимательно посмотреть на экономику отдельных отраслей.

Считаю, что Вы правы, нельзя отказываться от ранее принятых решений.

С.Иванов: Мы уже дали поручение Правительству при обсуждении бюджета вот эти выпадающие из‑за акцизов на «Евро-4» и «Евро-5» [средства] восстановить, чтобы дорожные фонды шли по плану.

В.Путин: В общем, я думаю, что вопрос в правильном абсолютно направлении и заслуживает поддержки.

В.Дорган: Второй вопрос. Я долго думал, зная, что иду сегодня на эту встречу, поднимать его или не поднимать.

Нас, дорожников, часто ругают, что у нас очень дорогие дороги, но мы в этом не виноваты. Я хотел бы несколько примеров привести, из чего состоит строительство дороги. Как только мы начинаем где‑то строить дорогу, там земля подскакивает в цене в несколько раз, спекулянты этим пользуются.

И поэтому есть предложение выкупать те земельные участки, где проходит автомобильная дорога, по среднерыночным ценам того региона, где это происходит. Не по тем, которые предлагают, а есть рынок, есть средняя цена в регионе. Это нам позволит сэкономить какую‑то часть денег.

В.Путин: У нас принят ведь закон, который позволяет изымать земли в государственных интересах, поэтому в сочетании этих двух факторов можно с их помощью поработать.

В.Дорган: У нас уходит столько времени – до нескольких лет. Обращаемся, просим, подаём в суд – очень затягивается.

В.Путин: Я сам сталкивался неоднократно с ситуацией, когда под будущие инфраструктурные объекты земля быстро выкупается, а потом мы выясняем, что выкупается компаниями, аффилированными, к сожалению, с местным руководством. И с этим достаточно трудно бороться, но нужно, и мы будем это делать.

В.Дорган: В строительстве объектов «сидят» разные компенсации за землю, за упущенную выгоду, за зелёные насаждения и так далее. Это тоже даёт определённое увеличение стоимости объекта.

Железнодорожные перевозки, хоть сегодня и не хочется в адрес железнодорожников что‑то говорить неприятное, но растут ежегодно на 6–7 процентов, а вместе с этими тарифами повышается сразу и стоимость материалов. Поэтому сегодня нам, дорожникам, уже невыгодно возить железнодорожным транспортом, нам выгоднее возить большегрузными автомобилями – это удобнее, быстрее.

Но мы понимаем, что новые дороги, по которым мы везём эти грузы большими машинами, приводим в ненормативное состояние, их приходится дополнительно ещё раз ремонтировать. Поэтому хотелось бы хотя бы на сыпучие материалы – щебень, песок, цемент, которые используются в больших количествах для строительства дорог, – не поднимать железнодорожные тарифы в ближайшее время.

В.Якунин: А вы на свою работу тоже не будете поднимать?

В.Дорган: Да, мы тоже тогда не будем поднимать.

В.Путин: Это было обращение не ко мне, это было обращение к Владимиру Ивановичу [Якунину] и к тарифной службе.

Вы знаете о решениях, которые были приняты. Допустим, в прошлом году мы запретили повышать тарифы в первом полугодии, и в целом это сработало в положительном плане и на сдерживание инфляции, и на рост тарифов, потому что если бы это повышение шло ритмично начиная с 1 января по очень многим составляющим, то тогда, уверен, тарифы были бы больше.

Мы, конечно, должны учитывать состояние инфраструктуры РЖД, их инвестиционные планы, потому что от их тарифов зависит их возможность размещать заказы на рельсы, на вагоны. Соответственно, дальше по цепочке это на металлургическую промышленность накладывается, на угольщиков и так далее. Министерство экономического развития всё это считает. Исхожу из того, что решения принимаются обоснованные, но будем смотреть за этим повнимательнее. Конечно, рост тарифов никого не радует, поверьте.

Пожалуйста.

Б.Лёвин: Уважаемый Владимир Владимирович!

Ректор Московского государственного университета путей сообщения (МИИТ) Борис Алексеевич Лёвин.

Вы у нас были, поэтому про МИИТ не рассказываю. Прежде всего хочу от всей отраслевой системы – это не только транспортники – поблагодарить Вас за поддержку и за то, что эта система у нас сохраняется.

Сегодня количество обучающихся в транспортных вузах – более 420 тысяч человек. Это гарантия, что транспорт всегда будет с кадрами. Мало того, очень чётко отработана система распределения специалистов.

В.Путин: Почти полмиллиона? Приличная армия.

Б.Лёвин: Да.

Вернее, не распределение, к чему сейчас хотим возвратиться, а целевой приём. К примеру, железнодорожники до 70 процентов плана приёма уже определяют ребят из отдалённых уголков России, которые должны там работать. Они приезжают в центры, получают образование и возвращаются туда, причём чётко отработан механизм на случай, если он не хочет по каким‑то причинам возвратиться.

В.Путин: А что, интересно, за механизм, что вы делаете?

Б.Лёвин: Механизм очень чёткий. Железнодорожники очень большую материальную поддержку оказывают в ходе учёбы.

В.Путин: Нет, если человек отказывается возвращаться к месту работы?

Б.Лёвин: Разное бывает.

В.Путин: Я понимаю. Вы говорите: у нас чёткий механизм отработан в этом случае. Какой механизм?

Б.Лёвин: Трёхсторонний договор, в соответствии с этим договором студент, вернее, выпускник уже должен эти деньги вернуть, если не возвращается назад. Но это единицы. Практически 96 процентов у нас возвращаются назад.

А просьба у меня следующего порядка. Сегодня правильная политика в государстве – это определение крупных вузов, ведущих вузов. Федеральный вуз сегодня предусматривает именно региональный принцип. Мы бы хотели, чтобы федеральные вузы предусматривали и отраслевой принцип, чтобы среди отраслевых тоже были базовые вузы и с точки зрения методики, и с точки зрения организации всего учебного процесса. Я думаю, вузы достойны этого.

То же касается и категории исследовательских вузов. Мне кажется, в любой отрасли – а я опять говорю: это не только транспорт, это и сельское хозяйство, медицина – есть вузы, которые достойны такого уровня.

В.Путин: То есть Вы сейчас хотите сказать, что мы создаём новую сеть высших учебных заведений – федеральные университеты, исследовательские, предоставляем дополнительные ресурсы, но этот процесс обошёл отраслевые вузы?

Б.Лёвин: Обошёл.

В.Путин: И их просто не рассматривает Министерство образования?

Б.Лёвин: Да.

В.Путин: Понятно.

Б.Лёвин: И вторая позиция такого же плана. Сейчас, я считаю, тоже очень правильная политика, что определённое количество средств в Министерстве образования концентрируется и направляется именно на ведущие вузы. Мы бы хотели, чтобы либо на нас это тоже распространялось, либо наше Министерство [транспорта] тоже имело бы такие возможности.

В.Путин: Ещё раз, какие возможности?

Б.Лёвин: Объявляются различные конкурсы, в которых участвуют крупные вузы, разрабатываются различные программы. Например, поддержка студенческого движения или развитие материально-технической базы, строительство корпусов общежитий. Чтобы наше Министерство тоже имело возможности иметь такие средства и их распределять среди подведомственных вузов – такая просьба.

В.Путин: Да, я понял. Думаю, что это действительно несправедливо, когда Министерство образования при выстраивании новой системы работы с ведущими вузами страны не обращает должного внимания на отраслевые высшие учебные заведения. Вы правы, потому что среди отраслевых, не только в области транспорта, но и в других отраслях экономики и социальной сферы, есть очень достойные учебные заведения, которые вполне могли бы рассчитывать на дополнительную поддержку со стороны государства. Мне кажется, даже не кажется – я уверен, нужно подумать над этой проблемой в целом. Исследовательские вузы точно могут быть среди отраслевых. Это первое.

Теперь что касается программ. А разве ваш вуз не принимает участие в конкурсах?

Б.Лёвин: Мы участвовали во всех конкурсах, но победили только в первом конкурсе.

В.Путин: То есть вас допускают до конкурса?

Б.Лёвин: Да, а потом ни один вуз отраслевой не победил ни в одном конкурсе.

В.Путин: То есть, Вы считаете, не победили не потому, что недостойны, а потому что вас отсекают?

Б.Лёвин: Я уверен. Я просто хорошо знаю систему образования.

В.Путин: Ладно, хорошо.

И третье – это материальная составляющая. Здесь есть системная проблема, которая заключается в том, что у нас принято было в своё время решение, согласно которому Министерство образования должно у себя собрать всю информацию и быть ведущим ключевым ведомством по системе образования в целом, в том числе и по отраслевым учебным заведениям.

Но что касается материальной составляющей (общежитий и так далее), отраслевые вузы в роли пасынков оказываются, и Министерство образования им должной поддержки здесь не оказывает. А насколько я понял, соответствующее отраслевое министерство не имеет права оказать нужную поддержку.

Здесь явное противоречие в сложившейся системе, и оно должно быть устранено. Или соответствующему отраслевому министерству должно быть предоставлено право оказывать помощь и поддержку в совершенствовании материально-технической базы, прежде всего в общежитиях, или соответствующие деньги должны выделяться Министерством образования для этих целей. Мы поработаем над этим.

В.Якунин: Владимир Владимирович, ещё один важный вопрос, он согласован: и с Министерством разговаривали, и с ректорами разговаривали. Сейчас так получилось, например, что в железнодорожных вузах мы – потребители: потребляем основную массу студентов. Не являясь формально учредителями даже на один процент, мы ограничены в своей возможности помочь им и с материально-техническим оснащением.

В.Путин: Да. Я именно об этом и сказал.

Пожалуйста, прошу Вас.

В.Алисейчик: Владимир Владимирович, я хотел бы вот что сказать. По прошлой встрече Вы поддержали наши предложения о создании общественной структуры в области транспорта, которая бы работала на евразийском пространстве. Я могу доложить: в мае подписали учредительный договор – Белоруссия, Казахстан, Россия и Украина. Сейчас некоторые коллеги говорят: а что это вы приняли Украину – она не член [ Краткая справка Таможенный союз России, Беларуси и Казахстана Таможенного союза], а у нас заявки есть и от других стран Краткая справка Содружество Независимых Государств (СНГ) СНГ. Хотелось бы услышать Ваше мнение.

И параллельно сегодня на «круглых столах» было много вопросов по работе Таможенного союза, особенно по автомобильным перевозкам и так далее. Нам бы хотелось, чтобы было поручение Евразийской экономической комиссии разработать механизм взаимодействия с Евразийским союзом, потому что от этого мы никуда не уйдём. Мы должны знать, что они там делают, а они должны знать, что мы об этом думаем.

В.Путин: Да, я с Виктором Христенко [председателем Коллегии Евразийской экономической комиссии] переговорю.

В.Алисейчик: И второе. Тоже на прошлой встрече, когда я Вам докладывал о защитных мерах наших уважаемых западных коллег, Вы тогда сказали: сделайте кальку с их работы, и посмотрим. Мы такую кальку сделали. Вот моряки будут говорить, они просканировали американские законы по преференциям, мы посмотрели по транспортным услугам.

Какая картина? Цифры: мировой рынок транспортных услуг – 2,5 триллиона долларов, доля России – 40 миллиардов (это где‑то меньше 2 процентов). Причём если посмотреть, то 50 процентов услуги – это энергоносители и сырьё. Если дальше ещё копнуть, то там 40 процентов – иностранные фирмы.

В.Путин: Мы перевозим сырьё, да. И что?

В.Алисейчик: Да.

Что у нас с этим в России? В своё время хотели сделать как лучше, а получилось как всегда. Отменили лицензию на экспедирование. Основной козырь был такой, что на Западе нет лицензирования. Мы посмотрели по западным странам очень внимательно. Действительно, лицензирования там нет, но работает другой механизм. Какой?

Если иностранец хочет открыть фирму, он должен получить разрешение на профессию, так называемый гевербешайн. Чтобы получить этот гевербешайн, он должен сдать экзамены. По каждой стране расписано, какие вузы принимают эти экзамены, по какой специальности. Затем эту бумагу он даёт в соответствующую государственную структуру. Только после этого он получает разрешение.

В.Путин: Понятно. Или не получает.

В.Алисейчик: Да, или не получает. Совершенно верно.

Мы что хотим? Мы разработали изменения в Федеральный закон «О транспортно-экспедиторской деятельности». Причём сегодня Максим Медведков [директор Департамента торговых переговоров Минэкономразвития России] выступал – он, конечно, первоклассный специалист в области внешней торговли, – он сказал: делайте точечные изменения во внутреннем законодательстве.

Вот мы хотим эти точечные внутренние изменения во внутреннем законодательстве подготовить на основании трёх принципов. Эти принципы заложены в одном из законов ФРГ. Там написано: первый принцип – профессиональная квалификация, второй принцип – финансовая состоятельность, третий принцип – надёжность.

Хотелось бы Ваше поручение соответствующее нашим федеральным структурам, чтобы не получилась такая же шелуха, как с первым законом о транспорте, о котором говорил Виталий Борисович.

В.Путин: Согласен полностью. Знаю, что наши партнёры и коллеги из Европейского сообщества очень изощрённую политику проводят. Внешне она выглядит весьма либеральной – по сути создаются многие барьеры, перешагнуть которые представляется весьма сложным делом. Поэтому нам действительно нужно посмотреть на их практику и применять её у себя. Я попрошу наше экономическое управление вместе с коллегами ещё раз посмотреть на это, а потом с Правительством отработать.

В.Алисейчик: Мы готовы дать все материалы.

Я уже не говорю о том, что в транспортной стратегии до 2030 года записано: «В семь раз увеличить экспорт транспортных услуг».

И ещё один момент. Когда в 1990-е годы была ликвидирована структура по внешней торговле, мы моментально потеряли все экспортные и импортные контракты, то есть все перевозки ушли к иностранцам. Цена вопроса только по международным автомобильным и международным морским – больше 10 миллиардов долларов ежегодно. Автомобилисты посчитали, что если бы эти перевозки выполнялись российскими перевозчиками, то это было бы дополнительно 75 тысяч рабочих мест.

В.Путин: Что сейчас? Предложение какое?

В.Алисейчик: В связи с этим вопрос такой возникает. Я слушал Андрея Никитина недавно – Агентство стратегических инициатив. Нормальные ребята, они работают по разным «дорожным картам», в том числе по внешней торговле, есть очень разумные мысли. Конечно, Владимир Владимирович, Вам виднее, посмотрите, может быть, настало время, чтобы в Российской Федерации была структура, специализирующаяся на внешней торговле. Туда можно было бы отдать и ВТО. Каким бы Медведков семи пядей во лбу ни был, там многостаночники не сработают.

Сегодня нельзя заниматься сельским хозяйством, завтра – медициной, послезавтра – транспортом. Нужны технари, нужны юристы и специалисты в этом вопросе, нужна серьёзная работа. Причём у нас все говорят по ВТО – вот какие‑то плюсы и минусы для России. Никто не говорит, какие это могут быть минусы для наших структур, работающих за границей.

В моей практике был случай: в Германии работала фирма, занималась экспедированием и продажей труб малого диаметра с уральских рудных заводов, работала успешно. В один прекрасный день конкуренты, те же германские фирмы, которые производили аналогичную продукцию, обвинили эту фирму в демпинге. Арестовали имущество, счета, шесть лет шёл процесс, потом вывод: план демпинга не заказан. Фирма исчезла.

Спасибо за внимание.

В.Путин: И что в этой связи? В последнем тезисе что заложено? Что Вы предлагаете нам в связи с последним Вашим тезисом?

В.Алисейчик: С последним тезисом я предлагаю, чтобы была специализированная структура внешней торговли, и в ней была бы очень сильная структура по ВТО, которая бы занималась этим делом.

В.Путин: У нас в структуре Министерства экономического развития есть подразделение, которое занимается.

В.Алисейчик: Владимир Владимирович, у них, видимо, столько заморочек.

В.Путин: На них же замыкаются и торгпреды за границей.

В.Алисейчик: Нужна отдельная структура, которая бы этим делом занималась целенаправленно, – тогда будет польза.

В.Путин: Хорошо.

В.Алисейчик: Потому что торгпредства, они тоже бесхозные.

В.Путин: Я просто хочу понять, у них есть предмет деятельности? Эльвира Сахипзадовна, предмет деятельности у них будет?

Э.Набиуллина: Структура есть, но действительно структура, которая вела переговоры по вступлению в ВТО, была очень небольшая.

В.Путин: Нет, это другая тема. Переговорный процесс, Медведков – он специалист по переговорным процессам с ВТО.

Э.Набиуллина: Да, но вступление в ВТО, конечно, требует кардинального кадрового укрепления. Делать это внутри Минэкономразвития или отдельную структуру? На мой взгляд, конечно, как бывшему министру, мне кажется, это лучше делать внутри Министерства экономического развития, потому что тогда будет обеспечена жёсткая увязка с внутренними задачами.

Мы не можем внешнюю торговлю рассматривать отдельно, она у нас должна вырастать из внутренних проектов, мы должны стремиться поддерживать экспорт продукции, которая у нас есть, несырьевой продукции, привлекать инвестиции и так далее. Поэтому, мне кажется, эту связку между задачами развития внутренней экономики лучше делать внутри структуры.

В.Путин: Наполнение рабочими функциями там будет достаточное?

Э.Набиуллина: В отдельной структуре – я не уверена, что это будет.

В.Алисейчик: Но это Вы с точки зрения бывшего министра.

Э.Набиуллина: Конечно, бывшего, поэтому у меня есть внутренний взгляд, но теперь я думаю, что более независимый.

В.Алисейчик: Если посмотреть на это дело с другой стороны, то, конечно, функций больше чем достаточно. Такой пример. Начали сканировать, эту кальку делать. Никто в России не знает, какие законы в каких странах, никто вообще не анализирует, не систематизирует. Я уж не говорю, как мы будем заниматься экспортом машинного оборудования.

В.Путин: А сейчас в каком виде в Министерстве находится эта структура?

О.Савельев: В Министерстве на сегодняшний день существует большой внешнеэкономический блок, который ведёт как раз работу с торгпредствами и обеспечивает работу межправкомиссии с точки зрения как раз экономической. Конечно же, под задачи ВТО – а задачи эти только-только сейчас нарастают – прорабатываются дополнительные функции и задачи.

Но первое, что нам понадобится уже сразу, причём не только внутри Минэкономразвития, – нам понадобятся специалисты во всех отраслевых ведомствах, координируемые в рамках тех проблем и задач, которые возникают по ВТО. Я могу сказать, что из тех расчётов, которые сейчас мы провели, с 2013 года нам потребуется уже 246 человек. Это первый «транш», извините, и дальше, конечно же, число лиц, которые будут вовлечены в эту деятельность, в том числе и в профессиональном сообществе, будет только расти.

В.Путин: То есть Вы поддерживаете коллегу, во всяком случае, в том, что в каком виде – это вопрос отдельный, открытый, но то, что это направление надо усиливать, Вы согласны?

О.Савельев: Безусловно. Мы себе отдаём отчёт в той неподъёмной на самом деле задаче, которая сейчас на нас свалилась, потому что мы провели анализ, как это работает в других странах. Я могу сказать, что три тысячи человек, занимающиеся проблемами ВТО, – это не предел.

В.Путин: Договорились. Я услышал, понял. Считаю, что Вы правы. Если нужна будет какая‑то поддержка с точки зрения численности, я поддержу это.

Теперь первая часть Вашего вопроса, касающаяся работы с коллегами в рамках Единого экономического пространства, и нужно ли туда привлекать других желающих участвовать в этой работе. На мой взгляд, нужно. Почему? Потому что если эти страны, особенно страны СНГ, стремятся узнать, что происходит в Едином экономическом пространстве, по каким законам мы работаем, чем мы руководствуемся, то это очень хороший инструмент для того, чтобы продвигать, во‑первых, ценность Единого экономического пространства, во‑вторых, вырабатывать гармоничные отношения с этими странами. Почему?

Потому что, вы наверняка сами знаете, они выходят на нас, на российскую сторону, просят решить такую, такую и такую проблемы. А мы им говорим: мы не можем это сделать на национальном уровне, теперь такие вопросы уже отнесены законом и договором о Едином экономическом пространстве к компетенции комиссии Таможенного союза и к национальным органам вообще. Нужно, чтобы они об этом знали и своевременно реагировали, с тем чтобы у нас не падали взаимные товаропотоки. Так что Вы абсолютно правильно сделали.

В.Алисейчик: Вас поняли. Будем работать!

В.Путин: Хорошо. Спасибо большое.

А.Клявин: Уважаемый Владимир Владимирович!

Клявин Алексей Юрьевич, президент Ассоциации судоходных компаний.

Маленький комментарий, может быть, к ВТО. На самом деле морской флот всю свою историю работает на рынке. И в условиях ВТО, как ни парадоксально, до настоящего времени генеральное соглашение по торговле и услугам в области морского транспорта до сих пор не урегулировано и не подписано по причине целого ряда оговорок ведущих морских государств, поскольку они резервируют свои грузы за собой.

Допустим, США резервируют перевозку нефти из Аляски. И они очень чётко придерживаются этих позиций. При этом на сегодняшний день морской транспорт, наверное, самый либерализованный вид транспорта. Единственным регулятором коммерческой деятельности перевозок, по существу, является уровень фрахтовой ставки. По этой причине мы всегда проигрывали в конкуренции в последнее время.

И я от имени морского и речного сообщества хотел бы выразить Вам и Правительству искреннюю признательность за то, что в прошлом году был принят, на наш взгляд, прорывной закон о поддержке судостроения и судоходства, который реально уже заработал. На сегодня судовладельцы говорят: закон заработал. По последним данным Минтранса, за последние десять месяцев в реестр пришло 150 судов, флот помолодел, и это очень отрадно.

Вместе с тем, безусловно, только этот закон не решает всех проблем, остаются и другие проблемы. Сегодня уже затрагивали вопросы экспорта транспортных услуг. На сегодняшний день в морском флоте у нас существует импорт морских транспортных услуг. Его объём, по самым скромным экспертным оценкам, составляет примерно десять и более миллиардов долларов в год. То есть мы на сегодняшний день перевозим своим флотом 5–6 процентов грузов российской внешней торговли, в то время как под иностранным флагом – 94 процента.

Конечно, напрямую, допустим, вступление в ВТО на морской флот не влияет, но, безусловно, мы ожидаем увеличения, изменения грузопотоков. И хотелось бы, конечно, чтобы больше российских судов перевозили наши грузы. Для того чтобы это произошло только административными мерами, мы ничего не сделаем. Здесь нужно внимательное отношение к законодательству. И вот этот закон, который приняли, безусловно, основополагающий в этой сфере.

Вместе с тем мы проанализировали ряд других законодательных актов, которые реально препятствуют, чтобы российский флаг был привлекательным. Судовладелец, который держит где‑то на Багамских островах своё судно, рассуждает: да, неплохо было бы пойти в Россию, под российский флаг, и работать там. Но там вот это, вот это и вот то. Нет, лучше не пойду, лучше ничего не буду делать, буду платить какой‑то тоннажный сбор Багамским островам и буду работать во внешней торговле на российские грузы.

Я могу назвать несколько, допустим, законов, требования которых носят характер либо дополнительных требований, либо избыточных требований, либо дублирующих требований. Это закон об энергоэффективности, например, закон о защите окружающей среды, закон о транспортной безопасности, закон о техническом регулировании.

Например, по последнему закону техническое регулирование у нас осуществляется Международной морской организацией в полном объёме. Весь процесс от постройки судна до его эксплуатации полностью регулируется международными конвенциями, такими как конвенция по защите морской среды, конвенция по обеспечению безопасности на море.

Сами эти законы и, что самое главное, подзаконные акты, которые выпускаются в их развитие, вносят дополнительные требования, дополнительное обеспечение и обременение для судовладельцев, что по существу приводит к тому, что наши судовладельцы под российским флагом находятся в неравных условиях.

В.Путин: По сравнению с иностранцами?

А.Клявин: Да, которые перевозят 95 процентов грузов. Естественно, конкурировать – а по‑другому они конкурировать не могут – они могут только вопросами фрахтовой ставки и обеспечением соответствующей безопасности, потому что сейчас очень много требований различных компаний по обеспечению безопасности, в частности, по нефтеперевозкам и так далее.

Поэтому мы бы хотели к Вам обратиться с просьбой, с тем чтобы было дано соответствующее поручение ещё раз вернуться к вопросу конкурентоспособности российского флота, проанализировать другие законы, не относящиеся к этой отрасли, и сделать так, чтобы были обеспечены конкурентные условия и привлекательным был российский флаг. Причём эта работа не требует никаких инвестиций, она требует только внимательного отношения.

В итоге мы получим российский флот, мультипликативный эффект и возможность включения в работу российской финансовой системы, российской страховой системы, в конце концов мы получим те грузы, которыми торгуем.

В.Путин: Это вопрос действительно сложный и очень специфический. Это Вы тоже хорошо знаете. Я помню те дискуссии, которые шли при разработке закона, о котором Вы сейчас вспомнили, который ставил перед собой задачу либерализовать грузовые перевозки и прочие перевозки на море, создать стимулы для перехода под российский флаг. В целом он решает эти задачи, но действительно проблем ещё осталось много. Поэтому абсолютно согласен с тем, что это процесс незаконченный и нужно над этим работать.

У меня в этой связи предложение какое? Вы же работаете на практике – сформулируйте те болевые точки, которые вам, как людям, работающим непосредственно в отрасли, видятся как проблемные, укажите на них. Мы отработаем это и в нашем экономическом управлении, и с Министерством транспорта поработаем все вместе с вашим участием. Здесь предлагали изначально, чтобы такое квазинулевое чтение было всех законов. Давайте сюда ваши предложения проекта.

В этой связи хотел бы отметить только одно. Вы упомянули вопросы безопасности, электроснабжения, загрязнения окружающей среды и так далее. Все эти вопросы тоже регламентируются международными правилами. И эти международные правила в целом уже становятся не просто сопоставимыми с нашими правилами, а идентичными. Обратите внимание на международные правила и на те, которые принимаются у нас. Они в принципе уже по очень многим позициям совпадают. Это тоже просто нужно иметь в виду и анализировать всю ситуацию в комплексе. Давайте вместе поработаем.

А.Клявин: Владимир Владимирович, мы в принципе сформулировали, с Минтрансом у нас есть понимание и достаточно серьёзная работа в этом направлении. Мы готовы представить свои наработки в этом плане. Вопрос действительно серьёзный, его надо решать, с тем чтобы не затронуть другие отрасли и одновременно поддержать отрасль морского транспорта, которая очень чувствительна к конкуренции.

В.Путин: Да, но нужно только не создавать условия, при которых опять владельцы морских судов и соответствующих компаний будут уходить под другой флаг.

А.Клявин: Вопрос в чём? Я могу привести пример по энергоэффективности. Закон об энергоэффективности требует проведения энергетического аудита до 1 января 2013 года. Одновременно этот вопрос решается в Международной морской организации – в Комитете по защите морской среды, где установлены индексы энергетической эффективности.

С 1 января 2013 года вводится индекс эксплуатационной эффективности, и одновременно ведётся очень сильная дискуссия, какие экономические меры предпринять. У нас сегодня создаются различного рода саморегулируемые организации, которые планируют прийти на судно и проверять энергетическую эффективность.

В.Путин: Согласен, опасность большая. Полностью согласен.

С одной стороны, это абсолютно верно – передавать ряд функций саморегулируемым организациям. С другой стороны, их деятельность тоже надо как‑то регулировать, надо смотреть, к чему это может привести. Полностью согласен. И Министерство транспорта, конечно, самым внимательным образом должно это посмотреть.

У нас и в строительстве то же самое происходит. Боролись-боролись за это, а потом многие строительные компании начали высказывать претензии к организациям, которые сами и создали. Поэтому здесь роль государства должна оставаться значимой.

Пожалуйста.

А.Лустов: Лустов Андрей Геннадьевич, начальник станции Санкт-Петербург-главный.

Владимир Владимирович, сейчас очень много говорят о повышении эффективности транзитной работы ОАО «РЖД», много внимания уделяется инфраструктурным проектам, увеличивается пропускная способность основных участков, узлов. Однако, я считаю, мало внимания уделяется тому, как работают с ОАО «РЖД» контролирующие органы, в частности таможня.

На данный момент бывают случаи, что таможенные органы при досмотре грузов увеличивают нормативное время в два-три раза. Плохо. В связи с этим грузы продолжают подходить к станции, образуются заторы на подходах к пограничным переходам.

В.Путин: Из‑за этого и транзит страдает.

А.Лустов: Отсюда и транзит страдает, страдают и договорные обязательства ОАО «РЖД», сроки доставки. По Вашему мнению, какие шаги сейчас можно предпринять?

В.Путин: Должно быть осуществлено техническое переоснащение всех контролирующих органов, в том числе и таможни. Нужно минимизировать так называемый человеческий фактор. Надо сказать, что на таможне проводится большая работа по переоснащению современной техникой пунктов пропуска. Работа не одного дня, но она идёт и будет продолжена до тех пор, пока такой техникой не будут оснащены все необходимые пункты пропуска.

Там, где раньше работали десятки людей, сегодня на некоторых постах работает современная техника, и пропускная способность увеличивается в разы. Это не единственный, но очень существенный фактор повышения пропускной способности. Будем работать над этим.

Пожалуйста.

Ю.Ступак: У экспедиторов где‑то застрял их закон, а наш закон дошёл до Думы, до чтения, принят и 4 мая вступил в силу. Закон уравнивает штрафы иностранным перевозчикам, которые нарушают нашу разрешительную систему, с теми штрафами, которые мы платим у них, если что‑то водитель забыл записать в разрешении: номер машины или не то число…

В.Путин: Штрафы, которые вы платите за границей?

Ю.Ступак: В Италии самый серьёзный штраф. Если нас там ловят по каким‑то причинам, по разрешениям – это минимум 9 тысяч евро. А у меня туда рейс всего три стоит, фрахт. Значит, эту машину под арест на платную стоянку, водителя – в гостиницу и ждать суда три месяца. Это средняя цифра. Суд выносит решение: вот эти 9 тысяч евро, потом заплатишь всё за стоянку. Потом высылаешь туда водителя: показал все документы, новый «дозвол» привёз теперь уже за сегодняшнее число, заполнил – ариведерчи.

Кстати, слава богу, с 4 мая этого года у нас тоже санкции стали приличными – 400 тысяч за нарушение. Но, как уже говорили, хотели как лучше – получилось как всегда. Таможенный союз – это очень хорошо: отдали белорусам контроль на границе. Своя рубашка ближе к телу.

Даже если они делают это, они делают уведомление, что вот эта машина идёт без «дозвола», без разрешения. Но внутри России никто не проверяет. Министерство одно, проверки нет. У нас сейчас проходной двор в России по автомобильным перевозкам. За 6 месяцев прошлого года только одни белорусы с нарушениями выполнили порядка 20 тысяч рейсов.

В.Путин: Пропустили на нашу территорию столько рейсов?

Ю.Ступак: Да, и уехали. Есть закон – не работает.

Владимир Владимирович, большая просьба: пожалуйста, скажите кому. Мы, автомобилисты, готовы помогать.

Кстати говоря, мы с 4 по 20 мая закрывали дороги сами, то есть со своими региональными инспекторами вставали на федеральные трассы, дежурили там 20 дней, навыписывали штрафов. Там законодательная база отсутствует, штрафы выписаны, только мы отсудить их сейчас не можем.

В Италии машина стоит, и всё – будет стоять, пока ты не рассчитаешься, вместе с грузом.

В.Путин: Вы знаете, я убеждён, что мы сделали правильно, создав Таможенный союз и Единое экономическое пространство.

Ю.Ступак: Безусловно.

В.Путин: И думаю, что и транспортники видят здесь огромные преимущества – в создании этой единой зоны. Но есть и свои минусы в этой работе. Один из них, который Вы сейчас указали. Это один из тех минусов.

Мы должны будем проработать это с нашими партнёрами и доработать все эти механизмы. У нас внешний контур должен быть единый, у нас не должно быть между Россией и Белоруссией ещё внутренней границы. В этом смысл Таможенного союза и Единого экономического пространства, это его краеугольный камень. И не только нашего Таможенного союза, а вообще в мире по‑другому таможенные союзы не работают.

У нас должен быть внешний контур. А на внешнем контуре должны быть общие правила, и они должны единообразно пониматься и применяться. И если наши коллеги допускают такие промахи, мягко скажем, то тогда, конечно, нужно обращать на это внимание.

Ю.Ступак: Я Вам говорю чистую правду.

В.Путин: А я верю! Я уверен, что так и есть, потому что на региональном уровне они в этом просто заинтересованы – пропустить через себя определённое количество машин. Поэтому мы обязательно это будем с ними обсуждать.

Но это не всё. Мне кажется, здесь есть и другие возможности. Вы сказали, что на территориях, когда отлавливают эти машины с нарушениями, это же не граница между нашими странами?

Ю.Ступак: Внутри страны.

В.Путин: Если внутри страны их отлавливают, у нас должно быть право, мне кажется, как‑то реагировать. Давайте подумаем. Хорошо, что Вы сказали об этом. Я прошу коллег тоже это не забыть. И мы поработаем, подумаем.

Ю.Ступак: Владимир Владимирович, второй вопрос. Начали говорить про акцизы – вспомнил, не могу стерпеть. Нам было обещано: акцизы введут, транспортный налог уберут. Мы верили, что это будет, с трудом. Но думали, привяжут к экологии.

В.Путин: Нет, не совсем так. Давайте будем точными.

Мы договорились о том, что акциз введут, а транспортный налог на какое‑то время понизят, но сохранят по просьбе региональных руководителей, потому что они боялись. Это была позиция не федерального Правительства, не Президента, а просили регионы, чтобы мы на какое‑то время сохранили транспортный налог, потому что он идёт к ним в бюджет. И они боялись, что вот это повышение акциза не компенсирует потери региональных бюджетов.

Ю.Ступак: Нам‑то всё равно, откуда больно, – либо из федерального, либо из регионального.

В.Путин: Я понимаю. Но в целом я тогда согласился с этим, чтобы небольшой налог понизить, но сохранить, но потом всё равно его убрать.

Ю.Ступак: Но пока не убрали.

Второе. Говорили: в ВТО входим, таможенные ввозные пошлины будут уменьшены, но надо ввести утилизационный налог. Сейчас получается: утилизационный ввели с 1 сентября, а эта ставка будет убираться только через семь лет.

В.Путин: Почему?

Ю.Ступак: Потому что не просто так убирать таможенные платежи. Кстати говоря, эта планка действительно стоит [на уровне] в 5 процентов для новых тягачей, уже лет пять её не снижали.

В.Путин: Почему? На тягачи ввозные таможенные пошлины снижаются.

Ю.Ступак: Не снижаются. Нам никто это не говорил пока.

В.Путин: Нет, это невозможно. Не может быть так, что мы утилизационный сбор вводим, а таможенные пошлины не снижаем. У нас же есть обязательства в рамках ВТО.

У нас здесь Министр промышленности. У нас снижаются таможенные ввозные пошлины на тягачи? Это очень важный вопрос на самом деле. Мне самому интересно.

Д.Мантуров: На тягачи у нас пошлина не снижалась.

В.Путин: Так у нас утилизационный сбор, по‑моему, на тягачи не вводится.

Ю.Ступак: Я уже заплатил за десять машин. Больше вам скажу: они стоят уже с 12-го числа, и получить не могу.

Д.Мантуров: Утилизационный сбор у нас на седельные тягачи есть.

В.Путин: А пошлину не снижаем?

Д.Мантуров: Пошлина не снижалась, потому что у нас принималось решение по автотранспорту в целом.

В.Путин: Послушайте, но это неправильно. Мы же знаем известную шутку про среднюю температуру по больнице. Это же какая температура? Вот конкретный человек стоит, он несёт убытки от этого. Если мы пошлины на это не снизили, а сбор ввели, мы же ухудшили его экономические показатели. Это надо поправить.

Ю.Ступак: Мало того, Владимир Владимирович, в этом приказе написано: три документа – расчёт утилизационного сбора, одобрение типа транспортного средства и товаросопроводительные документы – надо отдать в таможню.

В.Путин: Дальше можете не продолжать. Я с Вами полностью согласен, это несправедливое решение.

Когда мы говорили об этом и когда я соглашался с введением утилизационного сбора, речь шла, прямо скажем, о защите внутренних отечественных товаропроизводителей на ту технику, на которую понижается ввозная таможенная пошлина. Зачем же мы их ставим в такое невыгодное положение? С какой стати, зачем мы их наказываем, за что?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, у нас по отдельной номенклатуре отдельных решений не было. Если у коллег есть конкретная проблема, связанная с этим и с теми объёмами, которые закупаются по седельным тягачам, давайте смотреть.

В.Путин: При чём здесь объём? В принципе, если мы на какую‑то технику не понижаем ввозные сборы, платежи, почему же мы на неё же вводим утилизационный сбор?

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, а почему нельзя приобретать российского производства? У нас собираются абсолютно все типы седельных тягачей. Мы говорили с Союзом перевозчиков в том числе относительно закупки, например, на «КамАЗе» любых типов…

В.Путин: Это другой вопрос. Таким образом заставлять их приобретать отечественную технику нельзя. Отечественную технику нужно заставлять приобретать другим способом, улучшая качество и понижая стоимость товаров.

Ю.Ступак: Совершенно верно.

В.Путин: Поэтому просто так воспользоваться тем, что мы вступаем в ВТО, вводим утилизационный сбор на ту технику, на которую не понижается ввозная таможенная пошлина, неправильно. Я Вас прошу обратить на это внимание и исправить ситуацию.

Д.Мантуров: Владимир Владимирович, мы обратим внимание, тем не менее мы с коллегами уже достаточно долго ведём дискуссию относительно закупки любых типов. Но нам конкретно никто не сказал, сколько нужно и, соответственно, в какой период времени каких типов. Никто не сказал. Хотим закупать импортное, давайте посмотрим на те возможности, которые у нас сегодня есть.

В.Путин: Встретьтесь обязательно, поговорите.

Д.Мантуров: С удовольствием.

В.Путин: А потом зайдите ко мне и скажите, как решили.

Ю.Ступак: Владимир Владимирович, можно договорить?

В.Путин: Да.

Ю.Ступак: Утилизационный взнос по нашим машинам сейчас либо 220, либо 435 тысяч. Это пятая часть от нового автомобиля-тягача.

В.Путин: Да.

Ю.Ступак: Вы поняли, что это запредельно.

В.Путин: Я считаю, что несправедливо.

Ю.Ступак: Так вот я прошёл все таможни, я имею в виду и Орджоникидзевский таможенный пост, и Екатеринбургскую таможню, только ещё у Сорокина не был в Уральском управлении. С 12-го числа 10 машин загнал, машины выпустили, ПТС не дают, потому что не согласны, что я 220 заплатил. Говорят: заплати 435, тогда получишь.

Президент, помогите, пожалуйста.

В.Путин: Да, это вообще какая‑то странная вещь.

Ю.Ступак: В честь нашей встречи. (Вручает музыкальный диск.)

В.Путин: Это что такое? Спасибо большое.

Ю.Ступак: Вот так мы развиваемся, Владимир Владимирович.

В.Путин: Спасибо.

Ю.Ступак: Мы с Вами одногодки, здесь такие же песни, которые в юности слышали.

В.Путин: Спасибо. Это Вы поёте?

Ю.Ступак: Да. А вот это хабаровская женщина на съезде просила передать Вам лично, потому что они не могут к Вам сюда попасть.

В.Путин: Спасибо большое.

Р.Сулейманов: Гражданская авиация, можно?

В.Путин: Конечно, можно. Пожалуйста.

Р.Сулейманов: Сулейманов Роберт Рафаилович, генеральный директор.

В.Путин: Сейчас, секундочку.

Денис Валентинович, обязательно займитесь этим вопросом. Это не наш метод, вот так заставлять, понимаете? И тем более если получилось так, что вы воспользовались вступлением в ВТО. И так многим отраслям непросто.

Д.Мантуров: Можно только коллегу попросить обозначить процент. Сегодня это 5 процентов. А мы планировали повышать, причём с ВТО мы этот вопрос согласовывали, и у нас есть сейчас право повысить.

В.Путин: Повысить что?

Д.Мантуров: Повысить пошлины.

В.Путин: Что повысить?

Д.Мантуров: Сегодня 5 процентов пошлины. У нас с ВТО согласована возможность повышения, мы не повысили, мы оставили на 5 процентах.

В.Путин: Ну и что? То есть Вы могли бы ещё бритвой по глазам, но не сделали этого. Вот какие добрые, молодцы.

Д.Мантуров: При 5 процентах, которые несущественно, во‑первых, влияют на стоимость, во‑вторых, при наличии собственных мощностей. Почему обязательно приобретать нужно за рубежом‑то?

В.Путин: Так взяли бы, если у вас такая возможность есть, да и повысили. А то вы влупили этот налог, неправильно всё равно. Ведь мы эту меру вводили, если прямо сказать, как защитную для отечественных товаропроизводителей при понижении ввозной таможенной пошлины. На этот вид техники не понизили, а утилизационный сбор ввели. Таким образом мы просто дискредитируем то, что мы делаем. Нельзя так делать.

Лучше бы повысили тогда ввозную пошлину, если у вас такое право, а потом сказали: да, такое решение – повысили пошлину. Так было бы понятно. А то мы говорим одно, а делаем другое. Надо просто напрямую работать с людьми, и будет понятно. Тогда сказали бы: да, мы будем поддерживать отечественного производителя и вводим дополнительную пошлину на такой‑то вид техники. Нравится, не нравится…

Д.Мантуров: Мы проработаем, в том числе и повышение пошлины.

В.Путин: Проработайте обязательно.

Вы что‑то хотите?

Э.Набиуллина: И всё‑таки по седельным тягачам, Владимир Владимирович. У нас на новые седельные тягачи действовала пошлина 25 процентов. В своё время приняли скидку для новых седельных тягачей класса «Евро-4», «Евро-5», потому что они у нас не производились, сделали пошлину 5 процентов, для того чтобы дать возможность купить не очень дорого, пока разворачивается наше производство, поэтому была такая разница.

В.Путин: Класс!

Послушайте, Эльвира Сахипзадовна, сейчас будут говорить по авиационной технике то же самое. Я согласен, пока у нас нет самолётов типа МС-21, мы берём в лизинг «Боинг» или что‑то, но предупреждаем: с такого‑то года у нас будет своя техника, и мы повысим. Но тогда нужно заранее об этом сказать, прямо, честно действовать и повысить эту пошлину, а не камуфлировать фактическое повышение пошлины введением утилизационного сбора. Зачем это делать?

Э.Набиуллина: Производителям именно об этом и говорилось, что уровень будет повышаться по мере роста производства.

В.Путин: Эльвира Сахипзадовна, надо не только производителям сказать, надо сказать потребителям этой техники, сказать прямо и заранее. Что здесь особенного? Это нормально. Это говорит о том, что государство защищает своего отечественного товаропроизводителя. А тот, кто покупает технику, заранее должен знать об этом и учитывать в своих планах. А вы же этого не сделали! Вот о чём речь!

Пожалуйста.

Р.Сулейманов: Генеральный директор Международной ассоциации руководителей авиапредприятий Сулейманов Роберт Рафаилович.

Мы с Вами встречаемся за последний год уже третий раз. Мы уполномочены Вам от «круглого стола» доложить, что поскольку ВТО – свершившийся факт, то наша авиация демонстрирует за последние 10 лет в среднем по 10 процентов прироста. Это невиданный в мире темп, это хорошо, но он рождает свои проблемы.

Какие проблемы? Низкая экономическая эффективность – раз. И последствия такого роста всегда есть. В этой ситуации у нас, к сожалению, убытки в целом. Несмотря на то что у нас международный рейтинг выгодный, прибыльный, российский – убыточный, в целом у нас отрицательный результат – минус 14 миллиардов по прошлому году. И это не покрывается даже могучим «Аэрофлотом» – у Вас генеральный директор на днях был, – он держит одну четверть рынка, а три четверти других перевозчиков, они, извините, не обладают таким ресурсом, у них нет выгодных международных маршрутов и так далее.

Поэтому нам стыдно и обидно перед нашими соотечественниками за то, что у нас высокие цены внутри России. У нас в сопоставимых условиях в среднем цены на единицу перевезённого пассажира внутри выше, чем, скажем, за рубежом у наших же перевозчиков, в 1,9 раза.

Поэтому некоторые уже говорят о возможной стагнации. И мы бы хотели сказать, что причины у нас такие. Представим себе спортсменов – один с поясом, который не даёт ему двигаться, а другой – без него. Кто выиграет? Так у нас этот пояс – это плохой экономический механизм, о чём мы говорим непрерывно.

Налог на добавленную стоимость. Сколько бы ни говорили, он от этого не уменьшается на внутренние рейсы – раз. Высокая стоимость заёмных средств – два. Монопольные и очень высокие цены на топливо. Дорогостоящий лизинг. Я могу перечислять очень долго, но времени уже мало остаётся. И зарплата очень высокая, обременённая ещё социальным налогом очень большим, которого нет у других отраслей.

Мало того, массовое перевооружение парка дало очень хорошую экономику в среднем, но оно резко увеличило кредиторскую задолженность. Сегодня в ведущих компаниях она составляет до 80 процентов. Поэтому откуда могут взяться низкие цены для наших граждан? Как мы можем держать низкие цены, если у нас структура затрат такова, что просто не позволяет это сделать?

Исходя из этого, мы настойчиво просим Вас обратить внимание на системные меры, не просто НДС. Если нет у нас сегодня парка, о чём Вы сейчас говорили, значит, убрать все таможенные пошлины на какой‑то период, но чётко сказать: а вот тогда‑то у нас будет техника…

В.Путин: У нас так и есть.

Р.Сулейманов: Не совсем.

В.Путин: Не совсем, но есть.

Р.Сулейманов: Не совсем. Я могу привести примеры.

В.Путин: Приведите.

Р.Сулейманов: 70-местный с ТВД (с турбовинтовыми двигателями), так и не решили вопрос снятия пошлин.

В.Путин: Там какой у нас, Игорь [Левитин], 148-й?

Р.Сулейманов: Он не совсем аналог.

И.Левитин: Он действительно не совсем аналог (турбовинтовой), но Минпромторг обещал этот вопрос решить с точки зрения Ан-148, чтобы не было потерь на Ан-148.

В.Путин: Я вам сразу скажу свою позицию. Я уже многократно говорил на этот счёт, это касается и автомобильной техники, это касается и авиационной, и судов различных классов. Если мы на всё обнулим ввозные таможенные пошлины, мы с вами будем производить только нефть, газ, золото, бриллианты, пеньку и чересседельники – всё. Традиционные статьи российского экспорта. Почему?

Потому что стоит только обнулить таможенную пошлину на всё что угодно, это лишает эту отрасль перспектив развития внутри страны. И мы превратимся очень быстро в третьестепенную страну с абсолютно затхлой экономикой, не имеющей никаких перспектив развития. Поэтому, конечно, мы должны дать жизнь, дать возможность дышать нашим компаниям-перевозчикам, в том числе и авиационным перевозчикам. Для этого принято решение по широкофюзеляжным самолётам, вы это хорошо знаете и наверняка этим пользуетесь. Принято решение по маленьким самолётам, пока мы их не выпускаем, но тоже на какой‑то период времени. Принято решение по самолётам, я уже упоминал, типа МС-21. В 2017 году их начнут производить.

Сейчас будет у меня руководитель «Боинга» вместе с « Краткая справка Ростех Ростехнологиями», они заключают договор о лизинге, не помню, на несколько десятков самолётов. И это всё возможно. Но нам нужно дать шанс своим производителям понять, в какой период времени от них рынок ждёт товара. Если мы таких сигналов не дадим, они и производить никогда не будут. Очень сложное производство. Я понимаю, что перевозить грузы и товары – это непростая отрасль экономики, произвести самолёт не менее сложно, поверьте мне. И если у них не будет горизонта, понимания того, что их государство поддерживает, у нас не будет ничего.

Р.Сулейманов: Я согласен, Владимир Владимирович. С другой стороны, мы же знаем с Вами классику: кто не будет кормить свою армию, будет кормить чужую.

В.Путин: Вот я именно про это и говорю.

Р.Сулейманов: Нет, давайте с другой стороны на это посмотрим. У нас программа, которую сделал уважаемый Минпромторг, которая сейчас всенародно обсуждается и дорабатывается. Там практически, Министр не даст мне соврать, нет самолётов для региональной малой авиации. Их просто нет, мы об этом говорили в Новосибирске.

В.Путин: Должны быть.

Р.Сулейманов: Должны быть – первое.

В.Путин: Знаете, к чему все предложения сводятся? Я Вам скажу. Я ведь занимаюсь этим. Всё, что мы сейчас обсуждаем, я этим занимаюсь почти каждый день.

Р.Сулейманов: Мы это чувствуем.

В.Путин: Спасибо. И этим вопросом тоже.

В чём проблема? Что предлагают? Предлагают или тупо закупать, или осуществлять на нашей территории отвёрточную сборку. Знаете, что это такое. Крупные узлы привозят, сворачивают уже всё готовое – и, пожалуйста, летайте. Нам нужно договариваться с партнёрами так же, как мы это сделали в автопроме.

Да, на первом этапе несколько лет сборка, на втором этапе – локализация, то есть производство отдельных узлов и агрегатов на территории Российской Федерации. Дальше больше – до 50–60 процентов глубина локализации. Пожалуйста, тогда можно производить авиационную технику у нас.

Те же «Ростехнологии» у нас развернули производство итальянских вертолётов. Замечательный вертолёт! Но они договорились о локализации на территории Российской Федерации. У нас и компетенция повышается, рабочие места появляются совершенно другие, техника современная появляется, конкуренция появляется на внутреннем рынке – всё нас устраивает. Но если тупая отвёртка – нам такое производство не нужно!

Р.Сулейманов: Я отвечу на Ваш вопрос, Владимир Владимирович, совершенно конкретно: 15 лет назад взлетел самолёт – гибрид дирижабля, самолёта и вертолёта. Он садится без аэродрома, где хотите, и взлетает. Это сотни тысяч рабочих мест, это миллионная экономия на наземной структуре.

В.Путин: И что?

Р.Сулейманов: Может быть, с Вашей помощью что‑нибудь удастся пробить.

В.Путин: Так давайте.

С.Иванов: Покупатель‑то есть на это?

Р.Сулейманов: Сначала надо опытный образец сделать. Он взлетел, но нужны деньги, 300 миллионов рублей, для того чтобы три машины испытать.

В.Путин: С какой скоростью он летает?

Р.Сулейманов: Он летает где‑то 250. Это очень хороший аналог. Самое главное, что он в перспективе может поднять до 400 тонн.

В.Путин: Супер!

Р.Сулейманов: 700 тысяч евро Евросоюз выделил, для того чтобы его у нас перехватить. Это продукция двойного назначения.

В.Путин: Сейчас дирижабли уже начинают американцы производить.

Р.Сулейманов: Да, это общая задача.

В.Путин: В том числе для военных целей.

Р.Сулейманов: И последнее – по поводу региональных вопросов. Мы глубоко изучили вопрос, который Вы поручили, по разработке региональной стратегии, и пришли к выводу, что должна быть стратегия всё‑таки комплексная, потому что региональная связана со стратегической и с авиапромом.

Поэтому просьба поручить с привлечением экспертного сообщества – у нас очень умные люди, опытные люди, они знают зарубежный опыт – совместно с нами создать общие рабочие группы, решать проблемы по снижению финансовой нагрузки.

В.Путин: Знаете, полностью с Вами согласен. Я ещё года полтора назад поручение давал Минфину, чтобы эти вопросы рассмотрели, как может быть так, что выгоднее вывозить за границу, чем внутри страны. Нам нужно объединять страну железнодорожной сетью, автомобильной и авиационной. Надо сказать, что в этом направлении – думаю, Вы со мной согласитесь – всё‑таки кое‑что сделано, особенно по аэродромам. Вы знаете, что создано шесть региональных государственных предприятий.

Р.Сулейманов: Да, казённых.

В.Путин: Казённых предприятий.

Р.Сулейманов: И субсидирование многое даёт.

В.Путин: Да, им оказывается соответствующая поддержка, и мы будем дальше в этом направлении обязательно работать. Тема, безусловно, архиважная, полностью согласен. И если Вы всё‑таки согласны, головой киваете, это значит, что она не брошенная. Ясно, что она запущенная, эта тема, проблема запущенная, болезнь уже старая, но она не брошенная, она лечится.

Р.Сулейманов: Я согласен.

И последний есть вопрос, очень актуальный, и Вам уже докладывали по поводу привлечения зарубежных пилотов. Этот вопрос чрезвычайно актуальный, но очень обоюдоострый.

В.Путин: Я об этом и говорю.

Р.Сулейманов: Поэтому я прошу не принимать поспешных решений.

В.Путин: Согласен.

Р.Сулейманов: Опять же с профессиональным сообществом его взвесить.

В.Путин: Полностью согласен, да.

Р.Сулейманов: Потому что выпустить джинна можно, а потом его обратно не загонишь.

В.Путин: Да. И когда руководитель «Аэрофлота» был у меня, я не знаю, давали это в СМИ или не давали, он этот вопрос поднимал, особенно это касается так называемых дешёвых рейсов.

Р.Сулейманов: Лоукостер.

В.Путин: Да. Один из параметров организации таких маршрутов – это приглашение пилотов, которым можно меньше платить. И он утверждает, что иностранные пилоты готовы на более низкий уровень заработной платы при, естественно, очень хорошей профессиональной подготовке. Я ему сразу сказал, что этот вопрос, безусловно, нужно проработать с профсоюзами.

Р.Сулейманов: И с бизнес-сообществом.

В.Путин: Прежде всего с профсоюзами. Это касается прежде всего той сферы деятельности, где профсоюз у нас работает, но, сразу хочу сказать, и профсоюзные лидеры, и работники соответствующей отрасли, и сама отрасль должны исходить из того, что приоритет номер один – это гражданин Российской Федерации, ради которого мы работаем, пассажир. И мы должны стремиться к тому, чтобы у нас были доступные рейсы по цене, в том числе и лоукостер, потому что мы понимаем, что это рассчитано на людей с небольшими доходами.

Что касается рынка труда, надо, конечно, проработать повнимательнее, это нельзя решать с кондачка.

А.Мещеряков: Владимир Владимирович, можно вопрос?

Вы много говорите о развитии инфраструктуры, особенно железнодорожной, о повышении транспортных возможностей в стране, но всё упирается в деньги. Большое спасибо Вам за то, что Вы дали поручение о развитии инфраструктурных облигаций, потому что без Вас этого проекта не было бы.

В.Путин: Пока его нет.

А.Мещеряков: Надеемся, что до конца года он всё‑таки заработает.

В.Путин: Я очень рассчитываю. И я уже говорил, что источник этих дешёвых денег и так называемых длинных денег, соответственно, вот этих финансовых инструментов – это пенсионные накопления. У нас уже их накопилось около трёх триллионов рублей, они находятся в распоряжении Внешэкономбанка, который руководит соответствующим государственным Пенсионным фондом. В интересах самого Пенсионного фонда было бы размещать эти средства туда, где они приносили бы больший доход и были бы абсолютно защищены.

Что касается инфраструктурных проектов, таких, например, как развитие железной дороги под эти инфраструктурные облигации, выпущенные государством, то это, конечно, тот самый случай, потому что железная дорога будет построена, она никуда не денется, никто её никуда не унесёт, она будет работать и приносить прибыль. Эти инструменты разрабатываются. И я действительно так же, как и Вы, надеюсь, что Правительство предложит их в самое ближайшее время.

А.Мещеряков: К сожалению, не все проекты возможно решить, особенно за счёт инфраструктурных облигаций с точки зрения окупаемости. Как Вы прекрасно знаете, есть целый ряд проектов, которые для «Российских железных дорог» не окупаются.

Вы очень много внимания уделяете развитию Сибири и Дальнего Востока. У нас здесь есть коллеги, машинисты из депо «Тында», которые много работают в том регионе. В настоящее время по Транссибу у нас поезда идут каждые восемь минут, то есть без развития БАМа и Транссиба в настоящее время дальнейшее развитие нашей инфраструктуры практически невозможно.

Ответьте, пожалуйста, на вопрос: будет ли государство инвестировать безвозвратные деньги, субсидии в развитие этой инфраструктуры, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке? Потому что с точки зрения окупаемости для РЖД, может быть, эти проекты не окупаются, но с точки зрения развития экономики и для окупаемости, для бюджета и для страны в целом, без сомнения, они окупаются.

В.Путин: Конечно, проекты подобного рода всегда требуют поддержки государства. Поддержка государства возможна тогда, когда государство располагает соответствующими ресурсами. Вы упомянули сейчас об одной такой возможности – это инфраструктурные облигации. Я бы считал, что их нужно прежде всего направлять на развитие высокоскоростного железнодорожного сообщения или скоростного сообщения прежде всего, частично можно, видимо, направлять и на проекты, о которых Вы сказали.

Надо отдать должное ОАО «РЖД», и вы сами об этом знаете, на восточном направлении в последние годы очень многое сделано. Скажем, на направлении на Китай существенным образом расширены возможности железной дороги. Сколько туда вложили, Владимир Иванович?

В.Якунин: Сейчас то, о чём говорится, требует минимум 170…

В.Путин: Нет, сколько вложили уже в участок, по которому расширено движение на Китай?

В.Якунин: То есть своих собственных денег мы вложили около 40 миллиардов.

В.Путин: 40 миллиардов плюс инфраструктурные проекты, связанные с подходами к портам на Дальнем Востоке, Орловский тоннель и так далее – это всё делается с участием государственных ресурсов. Мы и дальше будем вкладывать государственные ресурсы. Объём вложений зависит от финансовых и экономических возможностей государства.

Спасибо вам большое. В завершение я хотел бы сказать, что такие встречи очень полезные и очень приятные, потому что имеешь дело с конкретными людьми, которые занимаются конкретными делами.

Спасибо большое. До свидания.