Президент России — официальный сайт

Новости   /

В.Путин: Уважаемые коллеги, добрый день!

Сегодня мы обсудим одну из наиболее острых и чувствительных проблем, мы регулярно к ней обращаемся: речь – о повышении эффективности борьбы с наркопреступностью. От этого, и все это хорошо понимают, напрямую зависят жизнь, здоровье большого количества наших граждан, и, можно сказать, национальная безопасность России.

Важно, что за последние годы, несмотря на то, что проблем осталось очень много, всё‑таки удалось сформировать тенденцию снижения потребления наркотиков, сократилась смертность среди молодёжи, в том числе вызванная наркотической зависимостью. Если взять определённый возраст – от 15 до 34 лет, то с 2005 по 2014 год смертность сократилась на 30 процентов по этой категории.

Особо отмечу принятую пять лет назад Стратегию государственной антинаркотической политики России до 2020 года. По сути, этот документ стал планом борьбы с наркоугрозой, помог консолидировать усилия органов власти и гражданского общества в решении этой проблемы.

Вместе с тем ситуация с наркотизацией в России остаётся непростой. Не прекращаются попытки распространения наркотиков в регионах Российской Федерации, в том числе героина, поставляемого из Афганистана. К сожалению, – здесь мы вынуждены это констатировать – наши партнёры, которые присутствуют в Афганистане, не идут на совместную активную работу по этому направлению.

Новой серьёзной угрозой стали синтетические наркотики – так называемые курительные смеси, «спайсы», поставляемые из Европы и Юго-Восточной Азии. В этой связи хочу обратить ваше внимание на ряд приоритетных задач.

Первое. Учитывая, что основная масса так называемых тяжёлых наркотиков поступает к нам из‑за рубежа, необходимо усилить оперативную работу не только ФСКН, но и ФСБ, Пограничной службы, всех, кто работает на границе, по пресечению наркотрафика.

Дополнительные меры нужно принять и для предотвращения распространения наркотиков через интернет, использования информационной среды для втягивания в наркоманию новых жертв, особенно, конечно, молодёжи.

Второе. Практика показывает, что успешная борьба с наркоугрозой прямо зависит от тесного взаимодействия с соответствующими органами иностранных государств и международными структурами. От постоянного обмена информацией и опытом работы действительно многое зависит, и при необходимости необходимо проводить и совместные оперативные мероприятия, информационные мероприятия.

Отмечу, что по инициативе России состоялся ряд крупных международных антинаркотических форумов. ФСКН совместно с международными организациями должна активно выстраивать сотрудничество в сфере противодействия наркомании и наркобизнесу. Нужно использовать все авторитетные международные площадки, прежде всего ООН, Краткая справка Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) Шанхайскую организацию сотрудничества, Краткая справка БРИКС (англ. BRICS) БРИКС, Краткая справка Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) ОДКБ.

В ходе подготовки к специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН по наркотикам, которая состоится весной следующего года, необходимо выработать консолидированную позицию. Важно сосредоточить усилия мирового сообщества на ликвидации глобальных центров производства героина и кокаина и при этом способствовать созданию условий для социально-экономического развития стран, граждане которых из‑за бедности вынуждены заниматься преступным промыслом.

И конечно, мы не можем не учитывать в нашей текущей работе, что ряд государств начали настоящую кампанию по легализации отдельных видов наркотиков, так называемых лёгких наркотиков. Мы, безусловно, выступаем против таких подходов, и эту точку зрения необходимо активнее продвигать на всех международных площадках.

Третье. Нужно повысить эффективность работы с теми, кто только начинает или только начал принимать наркотики. И здесь, прежде всего, требуются не карательное воздействие, не карательные меры, а эффективная система профилактики, лечения, реабилитации.

Необходимо усилить целенаправленную работу по формированию в обществе негативного отношения к наркопотреблению через средства массовой информации, молодёжные, волонтёрские организации.

Отмечу также, что наша страна одна из немногих в мире, где в системе здравоохранения действует специализированная наркологическая служба. Конечно же, нужно её поддерживать, внедрять самые современные лечебные технологии. По состоянию на 1 января текущего года в стране действуют 98 наркологических диспансеров, 10 наркологических больниц, 2082 амбулаторных [наркологических] кабинета.

Необходимо решать проблему освобождения людей от наркотической зависимости, но исключительно медицинскими мерами, конечно, здесь не справиться. Нужна последующая социальная реабилитация, возвращение к нормальной полноценной жизни.

До 1994 года, если кто помнит, этими вопросами в значительной мере занимались так называемые лечебно-трудовые профилактории, действовавшие тогда в системе органов внутренних дел. Ежегодно через них проходило до полумиллиона лиц, страдающих алкоголизмом и наркоманией. Конечно, эта система была несовершенной, принудительной, как мы помним, со многими проблемами, и было бы, конечно, ошибкой попытаться её копировать или воссоздавать абсолютно в прежнем виде. Однако очевидно, что саму систему социальной реабилитации нужно восстанавливать – уже на новой основе и на современных подходах, но восстанавливать нужно.

Эти задачи сейчас частично решают структуры гражданского общества – негосударственные реабилитационные центры. Всего по стране таких организаций более 500. Полагаю, что необходимо включить их в формируемую национальную систему комплексной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей.

Поручение о создании такой системы было дано по итогам заседания президиума Государственного совета ещё в апреле 2011 года. Однако до настоящего времени не определён федеральный орган исполнительной власти, отвечающий за нормативно-правовое регулирование, контроль и надзор в сфере комплексной реабилитации наркопотребителей. Нет и ресурсного обеспечения государственной программы, предусматривающей создание самой национальной системы.

Давайте сегодня поговорим на этот счёт. Знаю дискуссию, которая идёт между ФСКН и Минфином на этот счёт. Понятно, что без денег здесь ничего не сделать, но просто так деньги давать неизвестно куда тоже неправильно. План нужен, система должна быть предложена для работы по этому направлению.

Добавлю в этой связи, что во многих регионах уже накоплен успешный опыт по реабилитации бывших наркопотребителей, мы должны его обобщить, активно использовать. Это одна из ключевых задач и сегодняшней нашей встречи, сегодняшнего президиума.

Давайте начнём работать.

Пожалуйста, слово Василию Юрьевичу Голубеву.

В.Голубев: Многоуважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги! Благодарю за возможность подготовить доклад рабочей группы Государственного совета.

Распространение наркомании по‑прежнему одна из глобальных мировых угроз – наряду с международным терроризмом и локальными военными конфликтами. Являясь неотъемлемой частью современного многополярного мира, Российская Федерация в полной мере сталкивается с такими негативными явлениями, как агрессивная внешняя наркоэкспансия и сохраняющийся внутренний спрос на наркотики, прежде всего в молодёжной среде.

Необходимость обеспечения стабильности развития российского общества и государства легла в основу Стратегии государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года. Анализ, проведённый рабочей группой Госсовета, показал, что деятельность органов государственной власти по реализации Стратегии носит системный поступательный характер. Создан государственный антинаркотический комитет, антинаркотические комиссии в субъектах Российской Федерации и на муниципальном уровне. Они реально стали органами, которые координируют межведомственное взаимодействие и формируют антинаркотическую вертикаль.

Функционирует государственная система мониторинга наркоситуации. Определены полномочия федеральных органов исполнительной власти и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации в сфере профилактики потребления наркотиков. Установлены основания и порядок осуществления мероприятий по раннему выявлению наркопотребителей, в том числе порядок по проведению социально-психологического тестирования и профилактических медицинских осмотров лиц, которые обучаются в общеобразовательных и образовательных учреждениях. Например, в Ростовской области тестирование проводится с 2011 года. Всего за четыре года подлежало тестированию 121 365 человек, провели тестирование 114 404 человек, это 94,3 процента. И вот какие результаты: 1362 человека отказались от тестирования, но обратились в наркологическую службу; было выявлено 379 положительных результатов, из которых подтверждено 121. Это 32 процента от тех, кто обратился самостоятельно и отказался от тестирования, и одна десятая процента от всех тестируемых, которые подлежали этой работе.

Сегодня в стране разработана и утверждена концепция профилактики употребления психоактивных веществ и в образовательной среде. Реализуется комплекс мероприятий по созданию государственной системы профилактики немедицинского потребления наркотиков по совершенствованию системы наркологической медицинской помощи и реабилитации больных наркоманией. Завершается модернизация наркологической службы.

Правоохранительные органы предпринимают меры по повышению раскрываемости наркопреступлений. Более активному выявлению преступлений, совершаемых лицами с диагнозом «наркомания», способствует совершенствование технологического и технического оснащения, использование современных методов химико-токсикологического контроля. За пять лет выявляемость таких преступлений увеличилась почти в четыре раза.

За этот период из незаконного оборота изъято 27,4 тонны опиатов, в том числе 12,5 тонны афганского героина, 144,2 тонны наркотиков каннабиоидной группы, а также более 19 тонн наркотиков синтетического ряда. Было ликвидировано почти 27 тысяч наркопритонов, выявлено почти 24 тысячи мест производства и изготовления наркотиков, в том числе 311 специализированно оборудованных подпольных химических лабораторий.

Сформирована система законодательства в сфере оборота наркотиков: введён законодательный запрет на оборот новых потенциально опасных психоактивных веществ, создана система правового побуждения наркопотребителей к прохождению курса освобождения от наркотической зависимости, введён рецептурный отпуск лекарственных препаратов, которые могут быть использованы наркопотребителями для изготовления дезоморфина. Это привело почти к полному искоренению дезоморфиновой наркомании.

Рабочая группа отмечает, что в целом в результате принятых мер органам государственной власти удалось стабилизировать наркоситуацию в стране. Важный результат антинаркотической деятельности – это сложившаяся обстановка сегодня в обществе, и достаточно низкая толерантность к наркотикам, и восприятие наркомании как угрозы своему будущему. Это подтверждается общественными инициативами в сфере антинаркотической деятельности.

Сформировано всероссийское молодёжное антинаркотическое движение, более 100 общественных организаций ведут активную работу, направленную за защиту интересов материнства, детства от наркотиков. В феврале 2015 года ими было принято решение об объединении и создании общероссийской общественной организации «Матери против наркотиков».

Как Вы уже сказали, Владимир Владимирович, в стране действует более 500 негосударственных центров, которые занимаются постмедицинской реабилитацией наркопотребителей. Вместе с тем рабочая группа отмечает: распространённость потребления наркотиков среди населения всё ещё остаётся на неприемлемо высоком уровне, хотя и имеет тенденцию к снижению. Данные социологических опросов, которые были проведены в 2014 году в рамках мониторинга наркоситуации, показывают: общее число лиц, употребляющих наркотики как регулярно, так и эпизодически, оценивается в 7,3 миллиона человек; число лиц, употребляющих наркотики регулярно, – в 2 миллиона человек.

С предложением попробовать наркотики сегодня сталкивается каждый четвёртый опрошенный респондент. Как вы все понимаете, уважаемые коллеги, практически все они граждане молодого и часто подросткового возраста.

Лица, употребляющие наркотики, способствуют формированию напряжённой криминогенной обстановки в стране. За 5 лет, с 2010-го по 2014-й, в России совершено более 1 миллиона преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, из них 813 тысяч – это тяжкие и особо тяжкие.

В учреждениях уголовно-исполнительной системы сегодня содержатся свыше 124 тысяч человек, которые нуждаются в психиатрической, наркологической помощи, из них 83,4 тысячи – с зависимостью от наркотиков.

Рабочей группой отмечено существенное увеличение количества граждан, совершивших преступления в состоянии наркотического опьянения. За пять лет их число увеличилось в 2,6 раза: с 9,5 тысячи до 24 300 человек.

Рассматривая экономический ущерб от незаконного оборота и немедицинского потребления наркотиков, надо принимать во внимание не только вред, который наносится обществу организованной наркопреступностью, но и то, что неспособность наркопотребителя полноценно участвовать в трудовых процессах влечёт за собой определённую нагрузку на экономику. Прежде всего, накорпотребители поставлены перед необходимостью добывать деньги на наркотики, как правило, противоправным путём. Постоянная потребность в наркотике, например, героинового наркомана определяется суммой минимум 2 тысячи рублей в сутки. Таким образом, ежегодно из валового внутреннего продукта страны выводится до 1,5 триллиона рублей. Это в полтора раза больше, чем бюджет Министерства обороны. При этом затраты бюджета на правоохранительные органы, судебную, уголовно-исполнительную системы в сфере противодействий наркопреступности составляют 96 миллиардов рублей в год.

Всё сказанное подтверждает вывод рабочей группы: дальнейшее наращивание усилий правоохранительных органов по противодействию незаконному обороту наркотиков без кардинального повышения эффективности деятельности по сокращению спроса на наркотики приведёт лишь к увеличению необоснованной нагрузки на правоохранительную, судебную и условно-исполнительную системы, к неэффективным бюджетным расходам, к тому, что не будет способствовать снижению уровня наркопотребления в стране.

Члены рабочей группы, эксперты отмечают, что недостаточно оказания наркологической медпомощи и медицинской реабилитации потребителям наркотиков и больным наркоманией для освобождения их от пагубной зависимости. Если пациенты после лечения и реабилитации предоставлены сами себе, то они очень быстро возвращаются в привычный антисоциальный круг. Необходимо организовать им постоянную занятость и социальную реабилитацию, чтобы помочь вырваться из среды потребителей наркотиков.

В российском обществе существует очевидный спрос на организацию чётко работающей контролируемой государством системы социальной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей. В антинаркотической сфере общество нуждается в своего рода гуманитарной революции, которая обеспечит целенаправленную работу по активному включению наркопотребителей в долгосрочные программы избавления от зависимости.

Как отмечено рабочей группой, в стране создан институт альтернативы наказания, его апробация проводилась и в Ростовской области. Был выстроен механизм межведомственного взаимодействия, определён порядок действия при вынесении судом решения об освобождении от административной ответственности лиц в связи их согласием пройти медицинское и социальное восстановление в различных лечебно-профилактических учреждениях.

Результат достаточно очевиден: существенное увеличение числа лиц, которые выбрали в добровольном порядке комплекс мероприятий, направленный на освобождение от наркозависимости. Учитывая возрастающее число лиц, которые направляются в рамках административного судопроизводства для прохождения профилактических мероприятий (лечение, реабилитация, ресоциализация), необходимо обеспечить эффективный контроль исполнения решений суда.

В связи с этим предлагается, первое, должностных лиц органов внутренних дел наделить полномочиями по составлению протоколов об административных правонарушениях в рамках Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, связанных с уклонением потребителей наркотиков от возложенной судом обязанности прохождения диагностики, профилактических мероприятий, лечения от наркомании или медицинской, социальной реабилитации.

Второе. Разработать чёткие критерии, позволяющие установить наличие у человека наркотического опьянения, а также порядок соответствующего медицинского освидетельствования.

Третье. Ввести административную ответственность за отказ от прохождения медицинского освидетельствования при наличии признаков наркотического опьянения. Это позволит проводить освидетельствование не только водителей транспорта, как это сегодня предусмотрено действующим законодательством, но и других граждан.

Следующее и, на наш взгляд, главное направление работы – переформатирование механизмов реализации антинаркотической политики на региональном уровне. Существующую модель надо встроить в органы местного самоуправления, закрепить на уровне законодательства Российской Федерации не право, как это сегодня происходит, а их обязанность осуществлять работу по профилактике немедицинского употребления наркотиков, реабилитации и ресоциализации наркопотребителей. Антинаркотическую профилактическую работу необходимо организовать по месту жительства. Именно на этом уровне нужно обеспечить возможность помощи людям, а в случае возникновения проблемы наркопотребления – в их семьях и помощи самой семье.

Мною, как руководителем антинаркотической комиссии области, такая работа проводится в муниципальных образованиях области. Мы сделали определённые шаги, но считаю, что мы находимся ещё в начале пути. В итоге той проделанной работы число наркозависимых, больных наркоманией в регионе ежегодно сокращается примерно на 3 процента. А количество больных с диагнозом «синдром зависимости от наркомании» за 5 лет сократилось с 10 845 человек до 9842 – примерно на тысячу человек, которые имели такой диагноз.

Кроме того, рабочая группа предлагает нормативно закрепить обязанность исполнения решений антинаркотических комиссий в субъекте Российской Федерации для всех участников антинаркотической деятельности на территории региона.

Полагаем, такое решение будет способствовать повышению ответственности представителей органов исполнительной власти на местах перед руководством региона за организацию соответствующей работы. Новая модель региональной антинаркотической работы в условиях необходимости кардинального снижения спроса на наркотики должна обеспечивать активное включение наркопотребителей в долгосрочные комплексные реабилитационные программы.

В этой сфере предстоит решить ряд ключевых задач. Первая. Провести модернизацию законодательства с целью существенного сокращения спроса на наркотики, в том числе обеспечить формирование и функционирование системы комплексной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей.

Принимая во внимание комплексный межведомственный характер этого элемента антинаркотической политики, предлагается возложить функции участия в формировании государственной политики в этой сфере на Государственный антинаркотический комитет. Одновременно необходимо определить федеральный орган исполнительной власти, который будет осуществлять нормативно-правовое регулирование, контроль и надзор в сфере реабилитации и ресоциализации наркопотребителей. Мы считаем, что таким органом должна стать Федеральная служба Российской Федерации по контролю за оборотом наркотиков. Соответствующее положение целесообразно включить в проект закона об органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ. Такое поручение было дано Вами, Владимир Владимирович, ещё в 2013 году, однако законопроект до сих пор не внесён в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации.

Следующая задача – обеспечение реализации государственных программ по комплексной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей на федеральном и региональном уровнях. Региональные власти при наличии соответствующих поручений готовы скорректировать государственные программы субъектов Российской Федерации и включить в них мероприятия по комплексной реабилитации и ресоциализации наркопотребителей.

Более того, некоторые субъекты эту работу используют и проводят её за счёт регионального бюджета. Если, например, взять Ростовскую область, мы провели соответствующие мероприятия в порядке эксперимента, и у нас сегодня начал уже работать институт сертификата на социальную реабилитацию наркопотребителей.

Для начала выделили или запланировали к выделению в областном бюджете текущего года 10 миллионов рублей. Но это скорее исключение. Причина достаточно простая – отсутствие федерального софинансирования. А финансовые возможности далеко не всех регионов сегодня позволяют эту работу развернуть полномасштабно, и, наверное, всё‑таки правильно, чтобы эта работа проходила совместно с федеральным центром.

Уважаемый Владимир Владимирович! В заключение хотел бы ещё раз подчеркнуть следующее. Достижение целей, которые определены Стратегией государственной антинаркотической политики, невозможно без корректировки механизмов её реализации, в первую очередь на региональном уровне. Сегодня в российском обществе существует запрос на переформатирование работы по снижению спроса на наркотики. Составной её частью является создание контролируемой государством системы реабилитации и ресоциализации наркопотребления.

Несомненно, только опираясь на институты гражданского общества, эту работу можно проводить эффективно. При этом очень важна ресурсная, управленческая поддержка государства, и это, на мой взгляд, на взгляд рабочей группы, позволит в сжатые сроки обеспечить существенное снижение уровня немедицинского потребления наркотиков в стране.

Доклад окончен.

В.Путин: Спасибо большое.

Федеральная служба по контролю за оборотом наркотиков, Иванов Виктор Петрович, пожалуйста.

В.Иванов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

12 лет назад указами Президента по созданию ФСКН России и Государственного антинаркотического комитета в стране были заложены основы государственной антинаркотической политики. Что мы имели в начале нулевых годов: крайне высокий уровень смертности молодёжи, отсутствие специализированного органа по борьбе с организованной транснациональной преступностью, практически нулевой уровень международного сотрудничества в этой сфере и беспомощность в отношении зарубежных центров производства наркотиков и трафика, – всё это накладывалось на серьёзную межведомственную разобщённость.

Какие результаты мы получили к настоящему времени благодаря энергичным решениям руководства страны? Прежде всего, как Вы, Владимир Владимирович, отметили, устойчивую тенденцию к снижению наркопотребления на фоне растущего негативного отношения к наркомании в целом – и, как результат, снижение смертности молодёжи на одну треть.

В стране действует специализированный орган по борьбе с организованной транснациональной преступностью – ФСКН, ликвидирующий до 90 процентов организованных преступных наркогруппировок. Выстроена организационная антинаркотическая вертикаль, как отмечал Василий Юрьевич Голубев, докладчик: это Государственный антинаркотический комитет, задача которого координировать, и он координирует федеральные органы исполнительной власти, антинаркотические комиссии в субъектах России и муниципальные антинаркотические комиссии.

Международное сотрудничество в антинаркотической сфере превращено в действенный инструмент укрепления авторитета России в мире. Регулярно проводятся стратегические антинаркотические операции с ведущими государствами мира. Подготовлено почти 3 тысячи наркополицейских для 35 государств. Строится специализированный тренинговый центр в Латинской Америке. Эффективно работают программы содействия антинаркотическим службам Киргизстана и Таджикистана.

Представляется исключительно важным также разработать антинаркотические программы содействия компетентным органам Афганистана и Пакистана для активизации работы по центру наркопроизводства и на международных каналах наркотрафика. Прошу Вашего поручения, Владимир Владимирович.

В рамках Вашего указания по выработке активной, наступательной позиции к предстоящей специальной сессии Генассамблеи ООН по проблеме наркотиков нами подготовлены и направлены в Министерство иностранных дел соответствующие предложения, учитывающие возможности ШОС, БРИКС и Организации Договора о коллективной безопасности. Особенно перспективным было бы проработать консолидированную антинаркотическую линию совместно со странами Европы. В этой связи считаю целесообразным предложить Евросоюзу организовать стратегическую рабочую группу по наркотикам Россия – Евросоюз, они к нам тянутся.

В стране сформирована целостная система национального антинаркотического законодательства. Создан действенный механизм правового побуждения наркопотребителей к освобождению от зависимости. В соответствии с Вашим решением подготовлен и согласован со всеми заинтересованными ведомствами закон об органах по контролю за оборотом наркотиков, требуется внести его в Думу.

Уважаемый Владимир Владимирович! В Вашем вступительном слове Вы предметно акцентировали внимание на ключевой роли социальной реабилитации как фундаментального элемента государственной антинаркотической политики и в то же время её главного недостающего звена. Я хотел бы обозначить некоторые вопросы, которые тормозят, скажем, принятие этой концепции.

Первое. Это инерционное восприятие наркомании как исключительной медицинской проблемы. Вы это тоже упомянули, что одними медицинскими силами это, конечно, не изменить – здесь требуется коррекция социального поведения этих людей.

Второе. Неготовность пока ещё сделать ставку на существующие институты гражданского общества в системной работе по возврату потребителей в социум.

Третье. Есть определённая недооценка возвратного экономического эффекта от реабилитации – к слову, кратно превышающего возможные госбюджетные затраты на эти цели.

Четвёртое. Отсутствие понимания социальной реабилитации как важнейшего инструмента правоохранительной деятельности, декриминализация молодёжной среды и разгрузки пенитенциарной системы.

Поскольку я уполномочен заниматься борьбой с преступностью, я хотел бы несколько слов сказать об этом. 85 процентов лиц, а это 100 тысяч человек, ежегодно привлекаемых к уголовной ответственности за наркопреступления, сами являются наркоманами, хранившими при себе одну-две дозы без цели сбыта. Поэтому представляется целесообразным работать с этим контингентом не через пенитенциарную систему, а через специализированные программы реабилитации. Это и дешевле, и эффективнее, и гуманнее.

По нашим подсчётам, суммарные затраты пенитенциарной системы, правоохранительных, судебных органов на привлечение только этих наркопотребителей к уголовной ответственности составляет 96 миллиардов рублей ежегодно, об этом Василий Юрьевич говорил. Социальная же реабилитация такого же количеств наркопотребителей обойдётся государству в 10 раз дешевле. Эти расчёты полностью корреспондируются с оценками Международного комитета по контролю над наркотиками Организации Объединённых Наций.

Более того, запуск программ реабилитации позволит сместить и сконцентрировать ресурс правоохранительных органов на ликвидации организованной преступности и каналов поставки наркотиков на территорию страны.

По данным Министерства внутренних дел России, две трети всех неквалифицированных мелких краж и грабежей, а это 340 тысяч преступлений ежегодно, осуществляют именно наркопотребители, которые осуществляют преступления для того, чтобы добыть себе деньги на вожделенную дозу. Поэтому, изымая многочисленный пласт наркопотребителей из общества, локализуя их в реабилитационных центрах, мы решаем одновременно три задачи. Во‑первых, снижаем уровень преступности и финансовые затраты на борьбу с наркотиками. Во‑вторых, защищаем общество от асоциального поведения наркопотребителей. В‑третьих, даём надежду наркопотребителям и их семьям на освобождение от зависимости, снижая тем самым напряжение в существенном сегменте социума, который составляет около 30 миллионов человек.

В конечном итоге это даст ещё и рост национального валового продукта, потери которого от незаконного оборота наркотиков, по экспертным оценкам, составляют до 3 процентов валового внутреннего продукта. Поэтому представляется исключительно важным, активизируя борьбу с организованными формами преступности, в то же время заменить массовое этапирование наркоманов в тюрьмы на альтернативное направление – в специализированные реабилитационные центры.

Ключевым инструментом достижения этой цели должна стать соответствующая адаптация степени уголовной ответственности за наркотики к реальным уровням общественной опасности принципиально разных преступных деяний в этой сфере. Образно говоря, чтобы хранящий без цели сбыта 3 грамма героина наркоман не приравнивался к какому‑нибудь отечественному наркобарону Пабло Эскобару.

С упразднением системы ЛТП, на что Вы обратили внимание, Владимир Владимирович, функция освобождения от наркотической зависимости как обязательство государства полностью исчезла, в то время как потребность общества в этой деятельности только возрастает, тем более что в полную силу заработал механизм правового побуждения наркопотребителей к реабилитации – и в текущем году дополнительно 100 тысяч наркопотребителей будут решениями судов направлены в практически не функционирующую на сегодня систему реабилитации.

В связи с этим крайне актуально Ваше, Владимир Владимирович, предложение о включении структур гражданского общества через соответствующее ресурсное обеспечение в формируемую национальную систему комплексной реабилитации и ресоциализации. Именно ресурсное обеспечение является само по себе жёстким юридическим механизмом, с одной стороны, обязывающим неправительственные структуры работать по государственным заданиям и стандартам, а с другой стороны – позволяющим органам власти администрировать и контролировать эту отрасль.

В целом ряде регионов уже организована работа по социальной реабилитации с опорой на институты гражданского общества через выделение бюджетных средств субъектов Российской Федерации. В их числе хотел бы упомянуть Ростов, Москву, Ставрополь, Псков, Пермь, Ханты-Мансийск и ряд других субъектов Федерации.

Однако на федеральном уровне стартап подпрограммы комплексной реабилитации, разработанный по Вашему поручению ФСКН совместно с Министерством здравоохранения, неоднократно откладывался в связи с отсутствием решения по финансированию. Оперативный запуск системы реабилитации наркопотребителей на федеральном уровне придаст необходимое ускорение и кратно повысит потенциал реализуемых и готовых к реализации программ реабилитации субъектов Российской Федерации.

В целом, поддерживая проект решения, который предложил председатель рабочей группы по подготовке к президиуму Госсовета, я хотел бы ещё обратить внимание на необходимость решения крайне важного, принципиального вопроса совместно с Министерством внутренних дел, с Колокольцевым.

На наш взгляд, требует пересмотра надзорная практика, устанавливающая требование возбуждения уголовных дел по неустановленным сбытчикам. То есть, по сути, сейчас действует такая ситуация, когда мы вынуждены возбуждать уголовные дела, по сути, выявив наркопотребителя, составив административный протокол, что он находится в наркотическом опьянении; возбуждать уголовные дела – это, конечно, идёт отвлечение огромных сил, по сути, на негодный объект: до 50 процентов времени следователей и оперативных работников тратится на то, чтобы найти неустановленного сбытчика. Это отвлекает.

Благодарю за внимание.

В.Путин: Спасибо.

Пожалуйста, Вероника Игоревна Скворцова.

В.Скворцова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я позволю себе остановиться преимущественно на медицинских аспектах проблемы. По данным Европейского мониторингового центра по контролю за наркотиками и другими зависимостями, в 2012–2014 годах в Европе насчитывалось около 1,3 миллиона официально зарегистрированных потребителей наркотиков. При этом на фоне тенденции к снижению употребления героина и кокаина отмечается ежегодный рост распространения новых психоактивных веществ, подавляющее большинство из которых синтетические каннабиоиды, это производные конопли.

Аналогичные тенденции проявляются и в нашей стране. На 1 января 2015 года наркологической службой зарегистрировано 225 419 человек, употребляющих наркотики с вредными последствиями, и 321 796 больных наркоманией – всего 547 215 человек. Те данные, о которых докладывалось раньше: 7,3 миллиона и 2 миллиона, постоянно употребляющих наркотики, – основаны на социальных опросах. Мы имеем возможность регистрировать тех, кто добровольно обратился за помощью или теперь, по новому законодательству, будет направлен как на альтернативную меру наказания.

Максимальные уровни распространения наркомании выявлены в Челябинской, Новосибирской, Ульяновской, Новгородской, Сахалинской, Томской областях, в Приморском и Камчатском краях, в Севастополе и Москве, что не случайно и прямо связано с траекторией наркотрафика.

За последние пять лет увеличилось доверие граждан к государственной наркологической службе, что отразилось на структуре заболеваемости, и на фоне общего снижения числа лиц с впервые установленным наркологическим диагнозом растёт доля тех, кто обратился на ранних стадиях заболевания – до формирования синдрома зависимости.

На 65 процентов за пять лет выросла выявляемость наиболее латентной формы наркомании – каннабиоидной. На фоне снижения более чем в два раза числа случаев заболевания опийной наркоманией более чем в 4 раза выросла заболеваемость зависимостью от психостимуляторов и в 1,8 раза – зависимость от других наркотиков, включая полинаркомании. Это употребление новых синтетических наркотиков, существенно более токсичных, чем оригинальные препараты, вызвало всплеск в три раза увеличение острых токсических синдромов у лиц с 15 до 17 лет.

Минздравом в рамках исполнения майского Указа Президента № 598 полностью сформирована нормативно-правовая база оказания медицинской помощи по профилю «наркология», которая включает сейчас уже порядок оказания медицинской помощи, 12 стандартов, утверждённых и зарегистрированных Минюстом приказов Минздрава, а также клинические протоколы, утверждённые профессиональным сообществом психиатров-наркологов. По данной нормативной базе утверждён комплекс профилактических мер, а также единый преемственный лечебно-реабилитационный процесс с чёткой последовательностью прохождения пациентом всех стадий лечения и медицинской реабилитации в зависимости от вида наркомании и от формы болезни.

Комплекс первичной и вторичной профилактики основан на мерах формирования здорового образа жизни, а также на проведении профилактических медицинских осмотров и диспансеризаций взрослого и детского населения, медицинского освидетельствования отдельных категорий граждан. Всего за один год через эту систему проходит не менее 45 миллионов человек. Выявляемость наркопотребителей составляет примерно от 0,5 до 1 процента.

С октября 2014 года дополнительно к этому совместно с Минобрнауки и ФСКН России введены профилактические медицинские осмотры обучающихся с 13 лет адресно на предмет незаконного употребления наркотических средств и психотропных веществ. Это позволило повысить эффективность раннего выявления. В среднем она в разных регионах страны колеблется от одного до двух процентов.

С 2011 года в субъектах Российской Федерации в рамках приоритетного национального проекта «Здоровье» реализуются мероприятия, направленные на улучшение материально-технического и кадрового обеспечения наркологической службы. За четыре года проведён капитальный ремонт 220 старых зданий и помещений наркологических диспансеров, текущий ремонт 174, закуплено и поставлено более 20 тысяч оборудования, включая оборудование для химико-токсикологических лабораторий. Прошли подготовку практически 4 тысячи врачей психиатров-наркологов, психиатров, медицинских психологов. В 2015 году подобные программы начали реализацию в Республике Крым и в Севастополе. На это предусмотрено 29,5 миллиона рублей.

Интенсивно за последние пять лет развивалась медицинская реабилитация для наркоманов и наркопотребителей. Число реабилитационных коек увеличилось на 85,7 процента, сейчас составляет практически уже 3 тысячи. Внедрены стационаро-замещающие реабилитационные технологии.

Сегодня мы можем констатировать, что в настоящее время потребность населения страны в реабилитационных наркологических койках и собственно наркологических койках полностью удовлетворена. После завершения лечения и реабилитации на медицинских койках больные находятся ещё под диспансерным наблюдением врача психиатра-нарколога на протяжении пяти лет.

Последовательная реализация этапов лечебно-реабилитационного процесса позволила повысить эффективность работы наркологической службы. Увеличилась доля больных в состоянии ремиссии на 29 процентов; снятых с учёта в связи с ремиссией, превышающей пять лет, – на 24,2 процента. И на четыре процента снизилась доля больных, которые повторно госпитализируются в течение года после острого эпизода.

В марте текущего года, 2015-го, Комиссией Организации Объединённых Наций по наркотическим средствам рассматривалась специальная российская модель оказания медицинской наркологической помощи. Она была признана передовой и рекомендована к внедрению во всех странах мира, что внесено в резолюцию Комиссии Организации Объединённых Наций.

Для достижения длительной ремиссии при наркомании необходим, безусловно, системный, комплексный подход, не только медицинский, о чём Вы сказали, Владимир Владимирович. Я хотела бы подчеркнуть, что в остром периоде, безусловно, медицинская помощь выходит на первый план. Но через 6–9 месяцев от начала интенсивного лечения с медицинской точки зрения требуется диспансерное наблюдение с коррекцией психических и соматических осложнений, как при других хронических заболеваниях.

На первый же план выступает комплекс психолого-социальных и правоохранительных мер, защищающих человека со сломленной эмоциально-волевой сферой от соответственно вредоносной для него среды: от доступных наркотиков – и восстанавливающих его личность. Поэтому, чтобы закрепить результаты оказанной медицинской помощи, необходимо помочь больным вырваться из привычного социума. И позитивная практика, существующая в мире, связана с созданием реабилитационной микросреды, отграничивающей от соответственно вредных влияний, а также обеспечивающей постоянную занятость, переключение, волевое и духовное развитие.

И уже до меня коллеги говорили о том, что и в нашей стране это получило развитие. Это есть практически во всех регионах – введение негосударственных центров. Однако деятельность таких центров на сегодняшний день нормативно не урегулирована, не установлены единые требования к организации реабилитационного процесса, включая обязательное сопровождающее медицинское наблюдение, и не ведётся контроль за качеством работы этих центров, что часто приводит к низкой эффективности реабилитации и нарушению прав реабилитируемых.

Поэтому я поддерживаю то предложение, которое уже звучало. На взгляд Министерства здравоохранения, необходимо создание системы государственного контроля за этими центрами с созданием чётких критериев и требований. И конечно, проще было бы внедрить этот контроль в том случае, если была бы возможность частичной государственной поддержки этих центров.

Спасибо большое.

В.Путин: Уважаемые коллеги, у нас есть соответствующий перечень поручений. Но я предлагаю вам высказать свои предложения, соображения, в том числе и пройтись по этому перечню поручений, если есть какие‑то к нему замечания.

Пожалуйста, Владимир Александрович.

В.Колокольцев: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники совещания!

Я хотел бы поддержать руководителя ФСКН в его позиции о необходимости изменения сложившейся практики возбуждения уголовных дел в отношении установленных сбытчиков наркотиков.

В 2014 году отмечен рост поставленных на учёт особо тяжких преступных посягательств на 127 тысяч таких случаев, или 7,5 процента, которые обусловлены значительным увеличением особо тяжких составов, связанных с незаконным оборотом наркотиков, на 13 процентов.

Удельный вес незаконного оборота наркотиков от общего числа зарегистрированных особо тяжких преступлений (это убийства, разбои, похищения людей и так далее) достиг 74 процентов. Без учёта особо тяжких преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, количество зарегистрированных в 2014 году преступных посягательств данной категории сократилось бы на 7,5 процента.

Раскрываемость особо тяжких составов за последние три года у нас снизилась до 43 процентов (это на 10 процентов), а без учёта особо тяжких составов, связанных с этим незаконным оборотом наркотиков, она бы у нас составила 88 процентов, то есть 43 процента с наркотиками, без наркотиков – 88 процентов.

Аналогичная ситуация складывается и по уличной преступности. По итогам 2014 года в целом по России отмечается повышение общего уровня криминальной активности на улицах, площадях, в общественных местах на 480 тысяч преступлений, в том числе по тяжким и особо тяжким составам на 114 тысяч. Это очень высокая цифра. Однако без учёта преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, она у нас увеличилась на 0,1 процента. Это с учётом того, что тяжесть вот этих криминальных посягательств, таких как разбои, грабежи, убийства в общественных местах, у нас, наоборот, снижается.

И, следуя такой логике возбуждать уголовные дела в отношении неустановленных сбытчиков наркотиков, тогда нужно возбуждать уголовные дела по каждому факту и контрабанды, потому что те же наркотики, опиаты из‑за границы к нам поступают, и мы должны просто вслепую возбуждать эти дела, а их по стране наберётся сотни тысяч таких случаев. И даже каждая смерть наркомана, когда даже патологоанатом не может дать правильный диагноз, отчего он скончался, у нас автоматически требования надзорных инстанций – возбуждать параллельно дела (а они все особо тяжкие) в отношении неустановленного сбытчика. И сотрудник полиции становится перед дилеммой: то ли ему оформлять на водителя за управление в наркотическом опьянении административный протокол, тем самым ему ещё предстоит возбуждать уголовное дело тяжкого состава.

Какие напрашиваются здесь выводы? Они простые. Практика возбуждения вот этих уголовных дел в отношении неустановленных сбытчиков наркотиков на фоне снижения числа остальных криминальных деяний оказывает существенное влияние не только на структуру этой статистической преступности, но фактически бьёт по имиджу нашего государства и, я считаю, оказывает отрицательное воздействие на общий инвестиционный климат в стране, потому что 74 процента – это гражданин, инвестор, они не знают, о чём идёт речь.

В целом преступность особо тяжкая снижается, а здесь она, наоборот, растёт. Поэтому я предлагаю поддержать позицию Виктора Петровича в отношении этого вопроса – изменить эту практику, потому что интерпретация и представление нашему обществу той тягостной картины тяжкой преступности на самом деле не имеет под собой никаких объективных оснований. Если возбуждать уголовное дело, его нужно возбуждать при наличии серьёзных оснований в отношении конкретных лиц. А возбуждать просто оптом вот эти сотни тысяч уголовных дел – это просто контрпродуктивно, тем более до 50 процентов трудозатрат и следователей, и оперативных сотрудников – это просто контрпродуктивно. А с учётом предстоящего сокращения численности органов внутренних дел заниматься писательским трудом следователям, вместо того, чтобы сконцентрироваться на конкретных видах преступлений, это очень отрицательно сказывается на состоянии работы.

Спасибо.

В.Путин: Здесь у нас есть в поручениях, как‑то отмечено? Надо сформулировать соответствующим образом и проработать.

Пожалуйста, кто ещё? Прошу Вас.

М.Топилин: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Несколько слов по поводу развития системы. В законодательстве, в различных стратегических документах, которые в последнее время у нас совершенствовались, сейчас существует, как мне кажется, достаточно разрозненная терминология. Допустим, если мы возьмём стратегию антинаркотической политики 2010 года, там термин «медико-социальная реабилитация», и под эту конструкцию выстроена вся линейка действий. Потом законодательство менялось, и в последующей госпрограмме уже возник термин более современный, более понятный – это «комплексная реабилитация и ресоциализация», о чём и шла речь, что это всё должно быть от начала до конца единый процесс. И, как мне кажется, нам необходимо в законодательство (это третий закон о наркотических средствах) внести точную ясность в формулировках с тем, чтобы единообразно процесс выстраивался во всех структурах – начиная от выявления раннего, что очень важно, и заканчивая медико-социальной реабилитацией.

Второе. Мы тоже предлагаем, и такой законопроект сейчас готовится вместе с ФСКН, мы принимаем участие в рамках Правительства, – мне кажется, что можно было бы подумать, и это было бы, наверное, правильным направлением. У нас, допустим, для таких лиц, как инвалиды, существует индивидуальная программа реабилитации, в которой всё прописано.

Другой вопрос, там она не всегда хорошо работает, не всегда чётко специалисты всё выписывают, но, по крайней мере, это единый документ, который от начала до конца всё, что предписано лицу, для инвалидов с ограниченными возможностями, а здесь для такой специфической категории, как лица, страдающие наркоманией и требующие последующей реабилитации, могло быть всё прописано от начала до конца. Мне кажется, это тоже могло бы найти отражение в законопроекте. Здесь, конечно, по моему мнению, должен во главе стоять, наверное, врач-нарколог, который видит всю цепочку этих действий, все необходимые действия со стороны в том числе и социальных служб и так далее.

И с точки зрения финансирования – здесь звучала тема сертификата. Действительно, такая практика в регионах начинается, это деньги за человеком, – очень удобная конструкция, при которой эти деньги могут идти в негосударственные организации. Здесь тоже эта практика, мне кажется, очень правильная. И здесь можно было, говоря о комплексности, как у нас, подумать ещё на эту тему, с регионами пообсуждать, родовой сертификат. Он же платится у нас, когда женщина встаёт сначала на учёт в ранние сроки, – там один купон, одна оплата идёт, потом это учреждение родовспоможения, потом это уже диспансеризация. Здесь тоже приблизительно такая же может быть конструкция, когда различные учреждения медицинские и социальные будут финансироваться, именно деньги будут идти за человеком по такой схеме. Если бы мы такую конструкцию нашли – мне кажется, эти все структуры, которые сейчас разорваны, действительно зацементировали бы единым документом, и средства могли бы идти за человеком.

Безусловно, надо в этом законе выработать требования к некоммерческим организациям, тоже полностью поддерживается, и тогда они смогут легально и легитимно работать, оказывая помощь и медицинскую, и социальную. Спасибо.

В.Путин: Ирина Анатольевна, пожалуйста.

И.Яровая: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Действительно, в настоящее время проблема употребления наркотиков относится к приоритетным в числе обеспечения национальной безопасности. Если позволите, я бы остановилась на конкретных предложениях, которые вытекают из той проблемы, которую мы обсуждаем.

Владимир Владимирович справедливо отметил, что есть три категории: это те, кто стоят на пороге потребления, те, кто только начал, и те, кто уже являются долгое время потребителями. На мой взгляд, нужно вести речь о ресоциализации, учитывая все эти три компонента и понимая, что усилия государства должны быть направлены на все три группы.

Если говорить о тех, кто ещё не стал наркопотребителем, но на кого активно направлена пропаганда (Вы упомянули интернет), в настоящее время в Государственной Думе уже находится на рассмотрении проект закона, и я надеюсь, что по итогам Госсовета мы его примем во втором и в третьем чтениях, потому что сегодня отсутствие уголовной ответственности не позволяет применять формы работы, такие как ОРД, и устанавливать тех истинных обладателей и выгодоприобретателей от распространения информации в интернете. Фактически мы только закрываем сайты, но это ничего не даёт с точки зрения возможности ответственности тех, кто в этом заинтересован и кто осуществляет эту преступную деятельность.

Очень важный момент, связанный с ранней профилактикой, – здесь об этом не говорилось, но нужно признать, что фактически сегодня система получения справок в установленных законом случаях о том, что лицо не является потребителем, неэффективна, потому что на учёте состоит незначительное число от реальных наркопотребителей. Возникает вопрос. Справки платные, они стоят от тысячи до двух тысяч рублей. В настоящее время мы рассматриваем и подготовили проект закона о том, чтобы выдавать справки только по факту наркотестирования, чтобы сделать эту информацию действительно содержательной. Но у нас огромная просьба к Министерству и просьба отразить это в поручениях, чтобы это не повлекло увеличения стоимости. Сегодня фактически эта стоимость ничем не подкреплена: две тысячи платятся просто за то, что человек пришёл, сообщил свою фамилию, – ему дали справку, потому что его фактически не осматривают и не освидетельствуют. Поэтому мы предлагаем, чтобы была введена система общей тарификации. Кроме того, мы предлагаем, чтобы лицо получало такого рода документы только по месту жительства, где имеется его история жизни, болезни и куда он обращается в случае наступления каких‑то проблем со здоровьем.

Очень важный вопрос, который связан со школой, здесь уже об этом упоминалось. Мы полагаем, что тема очень деликатная, и, наверное, количество родителей, которые были бы заинтересованы в наркотестировании, увеличилось бы значительно, если бы мы сделали эту информацию абсолютно закрытой, доступной только семье. Это очень важный момент, потому что фактически сегодня родители не хотят по многим причинам, потому что последствия понятны. Поэтому мы предлагаем эти изменения тоже сделать.

Вы знаете, мы внимательно посмотрели причины того, что есть рост суицида, наркопотребления, и, говоря о системе воспитания, социализации, мы увидели, что в школьных программах, к сожалению, есть такая программа «2100» [«Школа 2100»], которая на протяжении уже десятилетия работала в наших школах; по оценкам специалистов, там подобраны такие произведения по русской литературе (кстати говоря, в седьмом классе «Дневник наркоманки»), суицидные произведения, где детям предлагается разобрать, почему произошло решение покончить жизнь самоубийством, а как бы вы поступили в этой ситуации.

То есть, в общем‑то, говоря о том, что мы боремся с последствиями, неплохо было бы со всем этим тоже разобраться. Поэтому наши предложения по федеральным образовательным стандартам, о том чтобы это разрабатывали не НКО и ООО, как сегодня, а Российская академия образования, потому что иначе мы будем бороться с последствиями непонимания, что происходит. Хотя, как вы знаете, проблемы суицида и наркомании именно в этой подростковой среде наиболее актуальны.

Кроме того, у нас в своё время, об этом тоже коллеги не говорили, была специальная программа, рассчитанная именно на подростков, и она работала в регионах, создавались специальные центры. Потом было прекращено финансирование. Так, для понимания: на один центр выделялось 5 миллионов рублей. Сейчас прекратили, хотя, не обижая Министерство образования, могу сказать, поскольку мы тоже анализировали систему госконтрактов, порядка 500 миллионов в этом году только Министерство выделяет на работу со средствами массовой информации. Я понимаю, что продвижение имиджа министерства – важная вещь, но в данном случае, если говорить о работе этих центров по помощи детям, наверное, всё‑таки приоритет мог бы быть немножко и другим.

Кроме того, если говорить о тех, кто сегодня фактически уже попал в поле зрения правоохранителей, я бы хотела поддержать наших коллег в части того, что действительно автоматическое возбуждение уголовных дел демотивирует самих сотрудников и создаёт ложную статистику, и эту ситуацию, безусловно, нужно менять.

И с точки зрения международного взаимодействия – то, о чём Вы говорили, – мы в рамках ОДКБ уже обсуждали на площадке вместе с ФСКН, мы предлагаем синхронизировать списки новых психоактивных веществ для того, чтобы был постоянный обмен информацией. И здесь не затрагивалась проблема метадона, заместительной терапии. Вы знаете, что в настоящее время через различные некоммерческие организации, фармацевтические компании… Это очень дорогостоящее действо, выгодное; вы знаете, что в Украине канадские компании фармацевтические фактически заполонили всю страну и расширили тем самым число наркопотребителей. Поэтому мы предлагаем достичь определённых соглашений, в том числе и в рамках ОДКБ, чтобы заместительную терапию, применение метадона, признать как неэффективную и недопустимую, потому что это влечёт увеличение наркозависимых. Хотя должна сказать, что в настоящее время очень много НКО обращается с идеями о том, что для здоровья хорошо было бы вообще узаконить какие‑то виды наркотиков. И нужно понимать, что эта деятельность сейчас очень сильно активизировалась.

В заключение позвольте сказать о том, что та законотворческая деятельность, которую мы сейчас осуществляем с ФСКН, и те задачи, которые поставлены, абсолютно решаемы в короткие сроки.

Спасибо.

В.Путин: Благодарю Вас.

Пожалуйста.

Ю.Крупнов: Крупнов Юрий Васильевич, президент Национальной ассоциации реабилитационных центров.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Я представляю ассоциацию, которая была создана два года назад, когда мы увидели, то есть ведущие реабилитационные центры, что государство стало поворачиваться к нам. Надо честно, на мой взгляд, сказать, что буквально ещё 5 лет назад все жили параллельной жизнью, отсюда и масса всяческих проблем с нынешним сектором реабилитации в некоммерческой сфере. Но государство только сейчас стало разворачиваться к нам, и мы очень надеемся, что это уже окончательный тренд.

Вы сказали, что в 2011 году были приняты серьёзные поручения на президиуме Госсовета, и они не в полной степени реализуются. Я хотел бы кратко сказать, почему, с моей точки зрения, это происходит.

Первый пункт. Мне кажется, есть всё‑таки недооценка некоммерческого сектора. Так сложилось, что в России за эти 25 лет некоммерческий сектор не просто играет важную роль, а по сути, без всяких преувеличений, 99 и более процентов всех реабилитационных центров в сфере реабилитации наркозависимых – это некоммерческий сектор. Поэтому полностью соглашаюсь с Вами, что надо включить в национальную систему НКО, и не просто включить, а сделать опорой.

В данном случае полностью мы видим поддержку со стороны ФСКН и Минздрава, но, к сожалению, не все ведомства считают, что некоммерческий сектор – это не то что опора, а вообще то, о чём серьёзно говорить. Всем очень хотелось бы, как я понимаю, вот этим отдельным ведомствам, строить большое количество государственных, казённых учреждений на огромные сотни миллиардов рублей вместо того, чтобы поддерживать локальными, точечными инвестициями существующие уже организации – естественно, те, которые доказали свою эффективность.

И в этом плане, Владимир Владимирович, вызывает некоторое недоумение, прошу прощения, может быть, чуть резко скажу, но вызывает недоумение: понимаете, мы сегодня собрались, сегодня июнь 2015 года, а 15 апреля прошлого года Правительством уже была принята подпрограмма комплексной реабилитации – если это не план, то есть то, что Правительство утвердило по всем мероприятиям до 2020 года, то, что тогда называть планом? Вопрос‑то в том, что ничего не финансируется.

Когда Максим Анатольевич совершенно справедливо – надеюсь, мы будем работать по этому направлению, у нас же есть центр индивидуальных программ реабилитации, нам нужно делать индивидуальные программы реабилитации как технологию, нам нужно выходить на сертификаты. Я прошу прощения, это всё заложено решением Правительства Российской Федерации 15 апреля предыдущего года. Мы уже за этот год, то есть мы, например, работаем по индивидуальным программам – я прошу прощения, не хочется говорить слово «побираясь», но скажем более культурно и корректно – привлекая спонсоров. Возникает вопрос: это только проблема некоммерческого сектора? Мы, например, работаем не с теми, кто может оплатить даже 30 тысяч рублей в месяц. К сожалению, огромное количество нашего населения просто не идёт ни в какую реабилитацию, помимо всех других пунктов, из‑за того, что нет финансирования.

И кратко соответственно ещё три пункта, почему плохо идёт. Мне кажется, отсутствует понимание, что социальная реабилитация – совершенно автономный сектор, хотя Вероника Игоревна и поддерживает нас, и зафиксировала это. Ведь надо понимать, допустим, что навязываемая нам метадоновая заместительная терапия, о чём Ирина Анатольевна сказала, в общем‑то, исходит из чего: хорошо, есть наркоман; чтобы было меньше от него вреда, давайте ему будем метадончика давать по небольшой чарочке. Через полгода, я прошу прощения за эти слова, человек превратится, до этого частично разрушенный, в полностью разрушенного человека и не представляет общественного вреда.

Но наш подход, российский, совсем другой – у нас другие ценности: мы не можем бросать этих людей. И в этом плане я хотел бы сказать, что в существующей демографической ситуации, в условиях малодетности и малолюдности (Вы первый, кто это громко и ясно сказал ещё 15 лет назад), в этой сложной демографической ситуации у нас нет в стране лишних людей. Мы должны бороться за каждого человека, мы его должны обратно возвращать в социум. Время, эпоха одноразовых людей, когда передовик, уголовник, бандит, больной, здоровый, – всё это закончилось. Люди постоянно на протяжении жизни попадают во всякие ситуации, но мы должны за них бороться – и тем более в существующей международной, прошу прощения, ситуации, когда нам каждый человек дорог, и в ситуации экономической.

Третий момент. Мне кажется, совершенно неправильный взгляд у нас, который пошёл из системы ФСИН (где у нас, насколько я знаю, даже по официальным цифрам, только 24 процента осуждённых имеют возможность зарабатывать деньги и работать, остальные – безработные), у нас пошёл взгляд такой, что реабилитация – это мы берём человека, так сказать, под белые ручки, кормим его, поим, да ещё за счёт государства.

Но это безумие: люди должны работать, должен быть реабилитационный труд. У нас огромное количество проблем в стране по этому направлению. Они готовы работать – давайте посмотрим на это, как на позитивный человеческий ресурс, на людей, которых мы возвращаем в общество и которые решают задачи и обороны в дальнейшем и как минимум экономики.

В этом плане я хотел бы сказать, что это не просто отбросы общества. Масса людей, которые прошли реабилитацию (они, кстати, руководят некоммерческими центрами часто), – это люди, прошу прощения, где за битого двух не битых можно дать. Это люди с выраженной социальной миссией, эти люди – лучшая часть нашего российского общества.

В этом смысле, мне кажется, даже иногда происходит наоборот, что государство где‑то отстаёт, а мы готовы предложить государству идеологию развития, построенную на тех людях, которые прошли, с одной стороны, страшнейший этап в своей жизни, а с другой стороны – вышли и служат нашей России, нашему государству.

И последний момент. Мне кажется, тоже как‑то непонятно, вот 5 лет назад были приняты решения на предыдущем президиуме Госсовета. Но до сих пор непонятно, кто, прошу прощения, опять же за это некорректное слово, хозяин в этой сфере, какой государственный орган администрирует эту проблему.

Прежде чем нас контролировать, как вот правильно сегодня говорится, это абсолютно правильно, но прежде чем контролировать, надо выстроить какие‑то отношения с некоммерческим сектором. И в этом смысле давайте всё‑таки ФСКН, раз они взвалили на себя 5 лет назад. По сути, мне в этом смысле кажется позиция такая, что все очень правильно всё делают, но никто не хочет этим заниматься, – ФСКН хочет. Ну пусть занимается. Дайте нам государственный орган. В дальнейшем, как мне кажется, нас всё равно жизнь заставит создать национальное агентство по реабилитации, я не говорю – сейчас, но давайте ФСКН займётся не только в плане абстрактной координации, а конкретной нормативно-правовой выработкой политики и так далее.

И в этом плане хочу сказать, Владимир Владимирович, и поблагодарить Вас и всех коллег, потому что, на мой взгляд, это обсуждение прорывное. Всё‑таки 5 лет назад на президиуме Госсовета были более сложно, поставлены эти проблемы, более, так сказать, размыто, а сейчас вопрос идёт о том, будем мы бороться за оступившихся наших сограждан, будем мы создавать национальную систему социальной, прежде всего, – не медицинской – реабилитации, либо мы далее, уже пройдя 25 лет после развала СССР, к сожалению, ни к чему не придём.

И в этой связи предлагаю два следующие года, 2016-й и 2017-й, сделать такой двухлеткой антинаркотической консолидации в стране, потому что через муниципальные антинаркотические комиссии, через регионы (большинство прекрасно работают – регионы, прекрасные региональные антинаркотические комиссии), сегодня основная государственная поддержка идёт через регионы, то есть в этом смысле есть колоссальный опыт. Давайте эти два года сделаем очень серьёзной мобилизацией и государства, и общества. Мы готовы представить все необходимые предложения.

Мне кажется, пора кончать с этим как бы всесилием наркомании, с разговорами о том, как некоторые специалисты говорят, что в Америке в три раза ещё хуже, нам ещё есть куда расти с наркоманией. Нам некуда расти. Мы должны, мне кажется, ставить в том числе, прошу прощения, некие «экстремистские» (в кавычках, конечно, говорю) задачи: нам наркоманию надо ликвидировать как класс. Понятно, что не на 100 процентов, но хотя бы существенно сократить. Без постановки такой задачи, а для этого нужна социальная реабилитация, мне кажется, через пять лет мы будем во многом задавать вопрос, почему через пять лет не выполнены поручения 2015 года.

Спасибо.

В.Путин: Благодарю Вас.

Пожалуйста, прошу.

А.Жаров: Нами с Виктором Петровичем за 2 года действия единого реестра запрещённой информации было отработано 89 тысяч заявок граждан и организаций по поводу наркотических интернет-страниц, где пропагандируется распространение и употребление наркотиков. Из них 40 тысяч было признано содержащими соответствующую информацию, специалистами ФСКН внесены в единый реестр, в настоящее время 3 тысячи из них блокируются. Это сайты-наркоторговцы. В ходе работы с этим реестром – Вы говорили в своём вступительном слове о «спайсах» и курительных смесях, – пока они не были в списке наркотиков, мы не могли их блокировать. Вероника Игоревна и Виктор Петрович в своих выступлениях говорили о том, что растёт употребление психостимулирующих препаратов и других психоактивных веществ.

Предложение – внести также в досудебную блокировку немедицинской пропаганды употребление и распространение психоактивных веществ. Соответствующий порученческий пункт есть, прошу поддержать.

В.Путин: Пожалуйста, прошу Вас.

А.Попова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые участники заседания президиума!

Проблема наркомании чётко ассоциируется с проблемой заболеваемости ВИЧ, туберкулёзом и гепатитом. Более 60 процентов заболевших или зарегистрированных как ВИЧ-инфицированные каждый год – это люди, которые заразились шприцевым путём, используя наркотики, немедицинским шприцевым путём.

Здесь очень важно, чтобы эти люди, которые являются труднодоступной категорией риска, постоянно были в зоне и в поле наблюдений, и им была оказана помощь. Поэтому проблема социальной реабилитации и тот предложенный вариант её решения – это очень актуально и очень важно. Понятно, что люди, которых мы регистрируем сегодня как ВИЧ-инфицированных, – это люди трудоспособного возраста. У нас снижается количество подростков, но вместе с тем количество людей от 25 до 40 с каждым годом только увеличивается.

Поэтому, во‑первых, мне бы хотелось сказать, что мы поддерживаем, безусловно, то, что уже сегодня изложено, и то, что внесено в проект решения.

Но есть ещё одна проблема. Каждый год в России обследуется на ВИЧ, тестируется больше 30 миллионов человек, и только 1 процент из них – это люди, употребляющие наркотики. Это очень труднодоступная категория, которую невозможно обследовать. Поэтому мы предлагаем внести изменения в законодательство в Федеральный закон № 313 о том, чтобы при принудительном лечении и принудительное обследование, и необходимые мероприятия тоже были обязательными.

И вместе с этим опыт Свердловской области, когда взаимодействие Министерства внутренних дел и Министерства здравоохранения субъекта позволили тестировать всех, кого привозят на освидетельствование экспресс-методом на ВИЧ, позволило увеличить выявляемость в восемь раз. Поэтому – добровольно ли, принудительно вряд ли получится, – мы считаем, тоже необходимо распространить этот опыт на всю территорию, и в рамках сегодняшних поручений это зафиксировать.

Спасибо большое.

В.Путин: Пожалуйста.

В.Владимиров: Владимир Владимирович, в части единых критериев я совершенно поддерживаю необходимость их выработки. Я бы хотел конкретные предложения внести. На самом деле мы уже отслеживаем это: это период ресоциализации в течение трёх лет и количество людей, которые проводят реабилитацию. У нас на территории, не ошибусь, если скажу, один из самых лучших реабилитационных центров находится, Спасо-Преображенский, и там уже хороший результат у нас: 38 процентов в течение трёх лет уже не возвращаются из тех людей, которые прошли реабилитацию.

Второе. Я хотел бы усилить предложения по необходимости государственной сертификации этих некоммерческих организаций. Опять‑таки исходя из опыта Ставропольского края, у нас есть Спасо-Преображенский реабилитационный центр, прямо напротив него, через балку, находятся, размещены так называемые неопятидесятники, которые, в общем‑то, тем же занимаются, только, на мой взгляд, из одной дурноты на другую переводят. И таких много: молокане, родноверы… Сегодня часть из них уже в Украину пошла воевать. Поэтому вот эту часть, скажем так, организаций общественных, которые сегодня в этом поле играют, их однозначно нужно брать под государственный контроль. Я бы больше сказал – возможно даже, те некоммерческие организации, их нужно выводить также и на государственное финансирование.

Я хотел бы третье предложение внести. Всё‑таки нам нужно обязательно, хоть это и дискуссионный момент, тем не менее обязывать людей лечиться от наркомании и трудиться при лечении от наркомании. Для этого разные формы есть. Вот сегодня я слышал, что звучат там – суда заключения и так далее. Но всё‑таки хотя бы на первом этапе, из опыта зарубежных стран, это не моё предложение, это опыт зарубежных стран, нам необходимо вводить институт наркосудов, которые бы непосредственно рассматривал, тем более объём: 100 тысяч решений в год нужно будет принимать.

И пятое. Без денег ничего нельзя. Вот я могу сказать, что сегодня наши реабилитационные центры – это грантовая поддержка, это хозрасчётная сегодня их деятельность, то есть они занимаются сельским хозяйством, мы им выделили земли, и так далее. И, на мой взгляд, очень важный вопрос: всё‑таки в системе обязательного медицинского страхования прописать возможность финансирования такого рода деятельность.

Доклад окончен.

В.Путин: Спасибо.

Так, пожалуйста, кто‑то ещё?

А.Артамонов: Владимир Владимирович, можно одну минуту?

Мы тоже у себя в области имеем многолетнюю практику сотрудничества с негосударственными реабилитационными центрами. И надо сказать, что результаты, конечно, разные, но есть и очень хорошие. И причём когда их возглавляют люди, которые сами прошли через эту беду, то тогда, как правило, хорошие результаты. Вот есть у нас, допустим, известный многим центр «Тиль», там Михаил Фёдорович [Морозов], он сам это испытал, и жена тоже. Сегодня у них уже пятеро детишек, примерная семья, образцовая. И в этом же духе старается и своих воспитанников тоже лечить. Я согласен, что здесь без трудотерапии просто одними таблетками и кашей ничего не сделаешь.

Вот по поводу контроля. Одна крайность – это то, о чём коллега рассказывает, там пятидесятники, другие какие‑то секты. Другая крайность, в какую мы можем впасть, – это когда мы придём с нашими нормами на освещённость, на квадратные метры и так далее, то, допустим, этот «Тиль», о котором я рассказываю, скорее всего, закроется. Мы его закроем по причине несоответствия этим нормам, а пользу он обществу приносит.

Может быть, нам лучше пойти по пути, о чём Максим Анатольевич говорил, – допустим, именные сертификаты. Но здесь тоже есть опасность, что мы можем ещё один вид бизнеса породить в погоне за этими сертификатами. Допустим, по прошествии двух лет устойчивой реабилитации начинать их оплачивать. Да, поступил, сертификат дали, а оплата наступает: год не употребляет – можно какую‑то копейку уже дать; второй год – побольше можно дать за этот сертификат. И тогда результат сам за себя будет говорить, и у них не будет тогда стремления в погоне за количеством этих пациентов, которых они к себе привлекают для лечения, а зачастую оно тоже не наступает.

В.Путин: Пожалуйста.

О.Голодец: Уважаемый Владимир Владимирович! Хочется обратить внимание на несколько пунктов.

Первое, всё‑таки есть достижения, и они отражаются в цифрах в плане борьбы противодействия распространению наркомании в нашей стране. И то, что у нас реализуются программы, а они реализуются действительно и на межведомственном уровне, и внутри каждого ведомства, и то, что это даёт определённые результаты, мы видим. И это нужно продолжать по всем направлениям действий. Всё равно у нас есть в образовании программы, у нас есть в здравоохранении программы, и по ним нужно двигаться.

Вторая тема – это тема устойчивости в спросе. Вот даже в сегодняшнем основном докладе прозвучало, что предлагают каждому четвёртому, а наркоманов у нас 2 миллиона, то есть у нас всё‑таки формируется в обществе отрицательное отношение к наркомании. И это надо очень чётко оценивать, что сегодня наши действия всё‑таки дают результаты. Это важно сегодня для нас.

То, что мы сегодня обсуждаем эту новую программу социализации, – мне кажется, мы должны очень взвешенно подойти к этой теме. Это фактически новое социальное обязательство. У нас есть социальные обязательства, которые, к сожалению, мы выполняем с большим напряжением сил сегодня, и это такие обязательства, как обеспечением жильём сирот, это обеспечение жильём ветеранов, потому что, когда мы принимали, у нас число было одно, а когда программа начинает исполняться, она резко меняет число потребителей программы.

Сегодня предлагаются, и это есть в поручении, именные сертификаты, введение фактически новой государственной услуги. Мы должны все вместе очень продуманно это взвесить. Мы сегодня, когда говорим о нашей программе обязательного медицинского страхования и говорим, сколько жизней нам надо спасти, мы выделяем тех людей, которые нуждаются в серьёзной поддержке при острых коронарных синдромах, что мы сегодня реально за счёт просто переброски средств внутри можем спасти (мы говорили, оценивали) 70 тысяч жизней, если будем прививку по пневмококковой инфекции делать; можем спасти 50 тысяч жизней, если изменим ведение больных при острых коронарных синдромах. Вот ведение каждого больного наркоманией, помимо медицинской реабилитации, вот трудовая реабилитация – она нам будет стоить от 230 тысяч за человека до 450, потому что это очень длительный процесс.

И сколько бы он там ни заработал, мы знаем эффективность работы. Вся система принудительного труда показывает, сколько у нас люди зарабатывают, когда заняты в организованных работах. Эта система ориентировочно может вылиться нам в годовом исчислении от 640 миллиардов рублей в год до трех триллионов. И это будет нагрузка на все уровни бюджета Российской Федерации.

Мы понимаем, что, когда человек попадает в трудовую реабилитацию, это, безусловно, хорошо. И это действительно резко снижает все риски его возвращения в систему. Но надо понимать и сопоставлять, потому что у нас всё равно один кошелек, у нас всё равно один бюджет, и надо понимать, что весомее сегодня для нас и что является приоритетом, и сможем ли мы организовать эту работу по другим источникам – благотворительным, как это действует сегодня: бюджеты субъектов Российской Федерации, которые видят, что это очень для них сложная и первичная задача, – они выделяют свои средства, но это идёт как благотворительность, как грантовая поддержка.

А как только мы действительно перейдём к этому, как к социальной услуге, мы должны понимать все финансовые последствия, которые за этим последуют. При этом очень важная оговорка у нас есть, что не все люди, которые попадают в систему трудовой реабилитации, вылечиваются. Более того, мы смотрели результаты, в том числе деятельности тех организаций, через которые люди прошли. Результаты очень спорные, то есть людей, которые возвращаются к потреблению наркотиков, много. Это действительно такая система, вылечить иногда просто невозможно. Поэтому решение должно быть очень взвешенным.

В.Путин: Уважаемые коллеги!

Мне не нужно говорить о важности той темы, ради обсуждения которой мы собрались, и не случайно мы обсуждаем её регулярно. Эта проблема очень тяжёлая, мы помним – очень многие, во всяком случае, из присутствующих здесь помнят, что в нашей бывшей стране ничего подобного не было и остроты никакой не было. Границы и внутренние, и внешние упали, и с этим пришло очень много позитивного, но есть и то, с чем нам приходится разбираться сегодня и что мы с вами сегодня обсуждаем, и возникла эта тяжёлая проблема.

Но мы понимаем, что это комплексная проблема, она связана и с общим состоянием здравоохранения, она связана с доходами населения в целом, с уровнем благосостояния, с развитием культуры, с развитием образования, она связана с реабилитацией, о которой мы сегодня говорим. И конечно, всё это завязано на бюджетные возможности по финансированию.

Я сейчас не буду воспроизводить всё, что здесь прозвучало; я хочу вас поблагодарить за то, что вы так неформально к этому относитесь, хочу сказать слова благодарности и президиуму Госсовета, который обратился ещё раз к этой теме.

Мы сделали это сознательно, несмотря на то, что Правительство принимало совсем недавно соответствующую программу, и будем это делать дальше для того, чтобы посмотреть, как она работает или не работает и что нужно сделать для того, чтобы она заработала.

Конечно, нужно так или иначе выделять соответствующие ресурсы для решения этой проблемы. Просто положиться на тех людей, которые это добровольно организуют, невозможно, это не решает проблему. Но в то же время мы должны совершенствовать и правоохранительную составляющую, поэтому и ФСК, и Министерство внутренних дел должны усиливать свою работу. В общем, это проблема, как всем здесь присутствующим хорошо известно, комплексная.

Я хочу сказать, что мы подготовили проект перечня поручений. В ходе сегодняшнего обсуждения возникли вопросы, которые здесь не отражены вообще, к сожалению или к счастью. Но к счастью, что мы собрались и поговорили, и теперь они будут отражены. И конечно, это всё нужно будет соответствующим образом доработать.

Я прошу президиум Госсовета и соответствующие структуры Администрации вместе с Правительством и с теми, кто сегодня здесь собрался, отточить формулировки так, чтобы они были исполнимыми и чтобы начали работать.

Вам всем большое спасибо.