Президент России — официальный сайт

Выступления и стенограммы   /

* * *

Д.Медведев: Всем добрый день! Прежде всего хочу, пользуясь случаем, поблагодарить Францию, Довиль и Президента Франции за прекрасную организацию «восьмёрки», за то, что были созданы все условия, для того чтобы мы могли обменяться мнениями, ну и принять целый ряд, на мой взгляд, довольно важных решений, обсудить наиболее существенные проблемы, стоящие в повестке дня. Наверное, не все были рады погоде, но Нормандия хороша и в такую погоду, так что, в общем, я думаю, все остались довольны.

Пожалуй, для начала разговора достаточно. Теперь я в вашем распоряжении.

Вопрос: Довольны ли Вы результатом обсуждения Ваших инициатив в области безопасности атомной энергетики? Насколько серьёзным и гарантирующим всё‑таки безопасность будет изменение правил, и, с другой стороны, ужесточение этих правил не снизит ли желание каких‑то стран развивать у себя энергетику?

Мы заинтересованы в сохранении Ливии в качестве самостоятельного, свободного, суверенного государства, где были бы обеспечены интересы всех граждан Ливии.

Д.Медведев: Да, я вполне доволен тем, как обсуждался вопрос о ядерной безопасности. Некоторое время назад я отправил обращение к большому количеству государств на эту тему, естественно, ко всем главам «восьмёрки». Специально во время вчерашней сессии, она была, одна из сессий, посвящена ядерной безопасности, и я ещё раз разъяснил наши позиции, они касаются и лучшей системы быстрого оповещения о ядерных инцидентах, и более высокой степени ответственности всех стран, которые занимаются ядерной энергетикой, – и нашей кооперации в этой сфере, и возможности более серьёзного проведения стресс-тестов, и требований к тем странам, которые впервые начинают использовать ядерную энергетику. Надеюсь, что в ближайшее время, в июне месяце, эта тема будет рассмотрена уже на соответствующих саммитах, посвящённых этой проблематике.

Теперь в отношении того, не снизит ли это интерес к ядерной энергетике? Вы знаете, все мои коллеги говорили, что, конечно, это очень тяжёлое испытание и очень драматическая ситуация, которая случилась в Японии. Но в то же время никто, собственно, не смог назвать какую‑либо альтернативу, которая способна сегодня заменить ядерную энергетику. Углеводороды – в общем, их и так немало используют для того, чтобы получать энергию. И на них тоже все ругаются, потому что нефть дорогая, газ дорогой. Зелёные технологии – да, они прекрасны, но они пока способны удовлетворить только относительно небольшую часть государств в полном объёме, хотя мы, конечно, за то, чтобы их использовать по максимуму.

Поэтому альтернативы‑то такой какой‑то не просматривается, и даже в тех странах, где сейчас очень большое опасение по этому поводу, в целом всё‑таки есть понимание того, что мы должны трезво относиться к этой проблеме. Надо правильно места выбирать для размещения атомных электростанций, это совершенно очевидно, и создавать лучшую степень защиты этих станций от аварий и от различного рода естественных причин – от цунами, от землетрясений, тогда в этом случае всё будет в порядке.

Мы достаточно полноценно также эту тему обсудили с премьер-министром Японии Наото Каном, и с учётом того, что наши страны используют ядерную энергетику и, естественно, с учётом того, что эта драматическая катастрофа случилась у наших японских соседей, договорились о том, что мы будем развивать с ними полноценное взаимодействие в этом плане.

Вопрос: В ходе переговоров с партнёрами по «восьмёрке» России поступило (и не раз поступало) предложение о том, чтобы провести посредническую миссию в Ливии. Насколько я понимаю, уже можно сказать, что Россия это предложение приняла. Скажите, пожалуйста, почему было принято такое решение, какие для себя здесь возможности Россия видит, как оно, возможно, будет технически организовано, будет ли отправлена делегация в Триполи или, наоборот, мы [Россия] примем? И, наверное, главный вопрос: считает ли Россия, что уход Каддафи – это необходимое условие для процесса мирного урегулирования?

Д.Медведев: Понятно. Мы всегда выступали за мирное урегулирование этой проблемы: путём переговоров, путём максимально широких консультаций, в которых бы участвовали как те, кто недоволен ситуацией и изначально выступал за изменение политической системы, так и приверженцы действующей государственной системы и сторонники Каддафи.

У нас есть контакты и с теми, и с другими. Вы знаете, Россия не порвала дипломатических отношений, и мы находимся в плотном контакте. Приезжали и представители новых сил, которые расквартированы в Бенгази. Естественно, мы консультировались и с представителями политических сил, которые находятся в Триполи, представителями политической команды, которая ориентирована на действующего лидера.

Считаю, что это в любом случае полезно, потому что мы пытаемся соединять подходы и, может быть, устранять причины для эскалации насилия, а оно, к сожалению, продолжает, это насилие, использоваться. И в этом смысле чем быстрее будут прекращены военные действия, чем быстрее завершится военная операция, тем, мне кажется, лучше будет для всех, кто живёт в Ливии. Мы заинтересованы в сохранении Ливии в качестве самостоятельного, свободного, суверенного государства, не распадающегося на части, не вялого какого‑то, а способного отстаивать свои интересы на международной площадке, но, самое главное, государства, где были бы обеспечены интересы всех граждан Ливии, всех, кто живёт на этой земле.

Мы обсуждали возможности России. Я предложил наши посреднические услуги в ходе моих консультаций с моими партнёрами по «восьмёрке». Все, в общем, считают, что это было бы небесполезно, тем более что мы эти консультации уже ведём.

И отвечая на Ваш последний вопрос. Если Вы смотрели Декларацию [Довильская декларация «Группы восьми»: Неизменная приверженность свободе и демократии], там написано, что режим Каддафи потерял легитимность, он должен уйти, это принято единогласно.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, по итогам встречи с Обамой Вы сказали о том (и, собственно, неоднократно уже подчёркивали), что с нынешним Президентом сложились очень хорошие, дружеские отношения. Вам удалось принять тяжелейший договор по СНВ, вы неплохо сотрудничаете по вопросу борьбы с терроризмом, но Вы сказали также о том, что всё‑таки каждая из сторон будет блюсти и дальше свои национальные интересы. Означает ли это, что пока договорённости по ПРО можно, в общем, отложить, не принимает Америка Ваши предложения, или всё‑таки есть какие‑то подвижки в этом вопросе?

Д.Медведев: У меня от вас нет тайн, тем более вот по такой несложной теме, как противоракетная оборона.

Я пока не очень доволен реакцией на мои предложения с американской стороны и со стороны вообще всех стран НАТО. Почему? После 2020 года, если мы не договоримся, начнётся реальная гонка вооружений.

Я пока не очень доволен реакцией на мои предложения с американской стороны и со стороны вообще всех стран НАТО. Почему? Потому что мы теряем время. И хотя я сказал вчера о 2020 годе как о дедлайне, но что такое 2020 год? Это тот год, когда завершится выстраивание четырёхэтапной системы так называемого «адаптивного подхода». После 2020 года, если мы не договоримся, начнётся реальная гонка вооружений. А если мы договоримся, то тогда ситуация будет совсем другой. Я хотел бы, чтобы мои партнёры об этом помнили постоянно и в ходе консультаций друг с другом. Поэтому я со всеми практически на эту тему разговаривал, а не только с Президентом Бараком Обамой.

Я хотел бы, чтобы наши обеспокоенности услышали. В чём они заключаются? Они заключаются прежде всего в том, что мы должны получить гарантии: что это не против нас. Нам такие гарантии никто не дал. Все всё время говорят: это вот какие‑то там есть страны нехорошие, вот от них может исходить угроза. Когда мы спрашиваем, а какие это страны, молчат. Значит, тогда спрашиваем: «А какие угрозы? Есть ли там ракеты, которые нужно таким образом отсекать?» – «Нет таких ракет». – «А у кого такие ракеты есть?» – «У нас». – «Значит, вывод простой: тогда это против нас».

Я не так давно об этом уже говорил, и, к сожалению, в этом смысле мы не продвинулись вперёд. Но мы договорились о том, что мы, конечно, продолжим широкомасштабные консультации, для того чтобы всё‑таки постараться нащупать основы для договорённости.

Я понимаю и сложности, которые есть у Президента Обамы, потому что ему нужно соответствующие подходы отстаивать в сенате, а там непростая для него ситуация. Я понимаю и то, что целый ряд государств Западной Европы, новых членов НАТО готовы с распростёртыми объятиями принять соответствующие противоракетные системы, но я всё‑таки призываю всех задуматься, какой мир мы хотим получить. Это такой мир, в котором количество ударных ядерных установок будет больше. Но мы это проходили. Я ещё раз хотел бы сказать, что мне не хотелось бы, чтобы Европа стала такой.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, по‑прежнему сохраняется интрига, кто же возглавит МВФ. Хоть в рамках «восьмёрки» этот вопрос не обсуждался, но на двусторонних встречах наверняка этот вопрос поднимался. Кто, по Вашему мнению, может стать главой МВФ и собирается ли Россия выдвигать своего кандидата?

Д.Медведев: Это действительно актуальный вопрос. Не буду лукавить, он, конечно, обсуждался практически со всеми лидерами в ходе двусторонних консультаций, потому что МВФ – важная организация.

Сейчас есть короткий список кандидатур, которые, на мой взгляд, вполне могли бы претендовать на соответствующую позицию: это и французская кандидатура, и немецкая кандидатура. Но в целом консенсус почти достигнут по этому поводу. Традиционно это место было закреплено за представителями Евросоюза, что, на самом деле, отвечало реалиям того момента, когда складывалась система МВФ и Всемирного банка.

Сейчас, как мне представляется, как минимум и другие государства вправе претендовать на то, чтобы потенциально выдвигать своих кандидатов на должности в руководство МВФ. И уж если не на позицию директора-распорядителя, то на позицию заместителей этого директора.

Я считаю, что, например, страны Краткая справка БРИКС (англ. BRICS) БРИКС вполне могли бы представить соответствующую кандидатуру. Но для этого необходимо изменить структуру управления. И такие предложения мной были сделаны. Я надеюсь, что страны, которые участвовали со мной в этих переговорах, позицию Российской Федерации услышали. Это сделало бы механизм принятия решений в МВФ более легитимным, более сбалансированным и в лучшей степени отражающим позиции основных экономических игроков. Вот так.

Вопрос: Вчера, после встречи с Николя Саркози, Вы заявили о том, что через две недели будет подписан контракт о приобретении французских вертолётоносцев «Мистраль». Означает ли это, что Россия получит доступ к западным военным технологиям, и не помешает ли это развитию наших военных технологий в постройке новых отечественных кораблей?

Россия приобретает два вертолетоносца «Мистраль», и два будет строить в нашей стране на основах кооперирования с французскими верфями. Это означает только одно – у России появятся современные, интересные для нас корабли.

Д.Медведев: Спасибо. Мы договорились окончательно, о чём мы вчера с Президентом Саркози сказали, что Россия приобретает два вертолётоносца «Мистраль», и два будет строить в нашей стране на основах кооперирования с французскими верфями. Это означает только одно: у России появятся современные, интересные для нас корабли. Это не означает, что наши корабли плохие, но мы должны заниматься всемерным развитием технологий, в том числе военных, а кораблей класса вертолётоносцев в нашей стране нет, и мы заинтересованы в том, чтобы они появились. Мы провели тендеры, посмотрели на то, кто, что строит, и в конечном счёте остановились на французских технологиях, они современные и интересные, мы готовы к тому, чтобы их использовать. И, на самом деле, вчера Николя Саркози правильно сказал, это отражение новых подходов в общении между Россией и государствами НАТО. Я этому рад, потому что это, по сути, новые реалии. Но мы должны, конечно, заниматься совершенствованием и наших верфей, наших судостроительных, кораблестроительных технологий. И, на мой‑то взгляд, такого рода заказы и должны им помочь. Потому что нельзя создавать и для собственных корабелов стерильные условия. Они должны понимать, каким образом развиваются сегодня такого рода проекты в других странах. Тем более что половина этого заказа будет исполнена на российских верфях. Так что это хорошо.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, хотелось задать вопрос о российском бизнес-климате. Вы последнее время уделяете ему довольно большое внимание. Аналитики признали размещение «Яндекса» самым успешным за последнее время, и эксперты связывают это с общим интересом к интернет-компаниям инвесторов. На Ваш взгляд, может ли повлиять и насколько может повлиять успех «Яндекса» на интерес инвесторов к России как к высокотехнологичному объекту?

Д.Медведев: Я хотел бы поздравить «Яндекс» с очень удачным размещением для высокотехнологичной компании в сфере интернета. Это один из немногих серьёзных примеров, когда удалось существенно превысить те параметры, которые изначально задавались при подготовке к публичному размещению. Это хороший признак и для «Яндекса», и в целом для экономики.

А в том, что касается инвестклимата, мои оценки пока не изменились. Более того, я в ближайшее время дам ещё некоторые развёрнутые суждения на эту тему. Во всяком случае, этого явно не избежать в Петербурге на нашей конференции, на нашем мероприятии – Петербургском экономическом форуме. Но то, что высокотехнологичная компания, то, что интернет-компания так удачно разместилась, это хорошо. Это означает, что и в этом вопросе возможны прорывы. Хороший пример для того, чтобы и другие компании выходили с такого рода размещениями. Я, в принципе, считаю, что это полезно для нашей страны.

Вопрос: Господин Президент, мы знаем, что Вы обсуждали с партнёрами ситуацию по Сирии. Какая позиция России по этому вопросу? Правда ли, что Россия – единственная страна из «восьмёрки», которая выступила против новых санкций против Башара Асада?

Д.Медведев: Тема Сирии обсуждалась, хотя она не была доминирующей или самой главной. Она обсуждалась в ходе наших консультаций, тем более что у России действительно есть свои отношения с Сирией. Буквально два дня назад я говорил по телефону с Президентом Башаром Асадом.

Мы не сторонники санкций, мы считаем, что Президент Асад должен перейти от слов к делу и реально произвести демократические преобразования в своей стране.

По поводу санкций. В настоящий момент санкции в отношении Сирии уже действуют, и об этом не следует забывать, их ввели Соединённые Штаты Америки и Европейский союз. От количества санкций, как правило, далеко не всегда зависит результат, поэтому, если говорить серьёзно, никто так вот интенсивно не предлагал перейти к санкциям в режиме Совета Безопасности. Но я действительно свою позицию сформулировал ещё в ходе пресс-конференции, которая была в Москве, заявив об этом. Мы не сторонники санкций, мы считаем, что Президент Асад должен перейти от слов к делу и реально произвести демократические преобразования в своей стране, обеспечить оппозиции право голоса, изменить избирательное законодательство, не допускать насилия в ходе выступлений оппозиции. Обо всём этом я говорил Президенту Асаду в ходе телефонного разговора. Но санкции – далеко не лучший метод, тем более что, скажем, события вокруг Ливии показали, насколько эти санкции могут быть эффективными.

Возвращаясь, кстати, к Ливии, хотел бы сказать, что для того, чтобы реализовать наши возможности, для того, чтобы мы могли в лучшей степени использовать те контакты, которые существуют между Россией и Бенгази, с одной стороны, и Триполи, с другой стороны, я принял решение отправить туда моего спецпредставителя в Африке, господина Маргелова. Он буквально немедленно вылетает в Бенгази.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, помимо кандидатуры главы МВФ нас интересует ещё одна кандидатура. Трудно себе представить, чтобы с Вами не обсуждалась кандидатура будущего главы Совета Федерации. Кого Вы видите на этом посту?

Д.Медведев: Вы знаете, если говорить о Совете Федерации, то, вообще‑то, по нашим законам, Совет Федерации сам выбирает себе начальника. И это нормально, потому что это коллегиальный орган – верхняя палата нашего парламента. Но не буду скрывать, мне, конечно, это небезразлично, и я тоже думаю над тем, кто мог бы возглавить соответствующую верхнюю палату нашего парламента. На мой взгляд, это должен быть человек современный, эффективный, хорошо разбирающийся в тонкостях российской жизни. Ну, в общем, таких людей у нас немало.

Вопрос: У меня вопрос по интернету.

Д.Медведев: Хорошо.

Вопрос: Как Вы оцениваете итоги заседания, которое вчера было? Оно же было очень важным, поскольку оно было первое. И какие Ваши инициативы, которые Вы там, насколько я знаю, озвучивали, могут быть приняты международным сообществом в будущем?

Д.Медведев: Спасибо.

Вчера было интересное заседание по интернету, действительно, потому что, во‑первых, оно было самым первым на эту тему, а во‑вторых, там присутствовали гранды жанра как французские, так и мировые, включая господина Цукерберга, нашего господина Мильнера, который представляет российский интернет-сегмент.

Мы обсуждали разные темы, начиная от управления интернетом и заканчивая проблемой интеллектуальных прав. Все были едины в том, что интернет должен быть свободен и должен развиваться как самостоятельная среда.

Мы обсуждали разные темы, начиная от управления интернетом, и здесь все были едины в том, что интернет должен быть свободен и должен развиваться как самостоятельная среда, и заканчивая проблемой интеллектуальных прав. И вот здесь мы занимаем, может быть, несколько иную позицию, чем она вошла в Декларацию. В Декларации отражена абсолютно консервативная позиция в том, что права интеллектуальной собственности должны охраняться в соответствии с имеющимися конвенциями и внутри интернета. С этим никто не спорит, но мне неоднократно приходилось говорить о том, что, к сожалению, эти конвенции были написаны 50, а то и 100 лет назад, и они не способные отрегулировать всю совокупность взаимоотношений между носителями авторских прав и пользователями.

Надо признаться откровенно, сегодня пользователи в интернет-среде, по сути, игнорируют эти права, и не только потому, что они являются злостными правонарушителями, но и потому, что нет возможности фиксации этих прав, потому что нет возможности посчитать, кто и как пользуется, нет возможности заплатить за это. Поэтому мы должны всё‑таки двигаться в сторону трансформации применения имущественных и личных неимущественных прав автора в интернете в сторону более современной конструкции, когда будут учтены не только абсолютные права носителя авторских прав, но и желание всех тех, кто заинтересован в использовании авторских прав, получить к ним доступ – спокойный, быстрый и, конечно, без нарушения. И для этого нужно создать новые конструкции. К сожалению, это в Декларацию не попало, потому что, на мой взгляд, мои коллеги к этому относятся чуть более консервативно, чем сегодня это нужно было бы, а, может быть, просто они интернетом не пользуются, не знают, что это такое. После конференции хочется пальцем показывать, но не буду это делать.

Вопрос: Россия признает Палестинское государство в сентябре, если не будет прогресса на переговорах по ближневосточному урегулированию?

Д.Медведев: Палестинское государство давно признали, мы уже давно признали Палестинское государство, в России есть посольство Государства Палестина. Поэтому для нас этого вопроса в повестке дня нет, но мы согласны с тем, что нужны новые, современные подходы к разрешению этой проблемы.

И я вчера сказал своему коллеге Бараку Обаме [Президенту США], что я считаю абсолютно правильной ту позицию, которую он озвучил. Она заключается в том, что обе стороны: и израильская, и палестинская, несут ответственность за текущее состояние дел. Это первое.

Обе стороны: и израильская, и палестинская, несут ответственность за текущее состояние дел. Государство должно образовываться в границах 67-го года. По всей вероятности, это единственная основа, на базе которой можно создавать государство.

И второе. Государство должно образовываться в границах 67-го года. Да, мы должны принимать во внимание реалии, которые сложились после того, но, тем не менее, по всей вероятности, это единственная основа, на базе которой можно создавать государство. А в том, что касается признания, то нами оно давным-давно осуществлено.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, вчера, после встречи с Обамой, было достаточно сенсационное заявление американской администрации о том, что они готовы выплатить пять миллионов долларов, но не за голову, будем так говорить, а за информацию о местонахождении Доку Умарова. Вы можете прояснить вообще, о чём идет речь: это было запросом российской стороны? Это Америка выступила с такой инициативой? О чём вообще идёт речь, о каком вознаграждении? Кто, где, кого будет искать?

Д.Медведев: И кто получит, наконец?

Реплика: Абсолютно.

Д.Медведев: Да. Но на самом деле ситуация достаточно простая. После определённого периода, когда мы не очень хорошо друг с другом разговаривали на эту тему и американцы нас не всегда слышали, а такое было лет 10–12 назад в отношении борьбы с терроризмом на Кавказе. В настоящий момент у нас здесь абсолютно одинаковые позиции. Американцы понимают, что мировой терроризм не имеет границ, и у нас, на Кавказе, по сути, работают представители всё той же террористической сети, с которой борются сами американцы. Именно поэтому мы приветствовали уничтожение Усамы бен Ладана, именно поэтому такого рода соглашение сегодня возможно. Но это означает только то, что американцы готовы включиться в эту работу. Мы этому рады, потому что у американцев есть свои возможности и свои навыки. Если в конечном счёте это будет способствовать поимке или уничтожению Умарова, значит, так тому и быть. Это тот результат, который можно приветствовать.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, вопрос следующий. Ваши коллеги по «большой восьмёрке» интересовались ли у Вас, может быть, как‑то приватно или при двусторонних встречах, о Вашем потенциальном участии в выборах Президента 2012 года, и если интересовались, что Вы им ответили?

Д.Медведев: Да, интересовались, не буду скрывать, я им рассказал абсолютную правду, что я буду делать и что будут делать некоторые мои коллеги.

Реплика: Спасибо.

Д.Медведев: Пожалуйста. Так что могу дать пару адресов, можете у них узнать.

Вопрос: Как Вы думаете, могут ли Россия и Япония найти общий язык и взаимоприемлемый выбор?

Д.Медведев: Вы знаете, я считаю, что в жизни есть ситуации, которые сближают. В Японии произошла очень страшная трагедия. Я сегодня сказал Премьер-министру Кану, что мы готовы помогать по всем вопросам, начиная от технологий, поставки углеводородов вместо ядерных возможностей, которыми Япония располагала, и заканчивая сотрудничеством по всем другим направлениям, включая гуманитарные вопросы. Самые сложные вопросы могут разрешаться, если к этому прилагать старание. Единственное, чего, на мой взгляд, не нужно делать, так это драматизировать ситуацию. Именно в этом мы сегодня с Премьер-министром Каном были едины, что мы должны обсуждать все вопросы, в том числе и известный сложный вопрос, но без его драматизации, как было сказано, в спокойном ключе. Такую позицию я готов поддержать, но при этом, конечно, мы будем исходить из своих национальных приоритетов, а Япония, естественно, из своих. Мы останемся соседями и, надеюсь, добрыми друзьями.

Вопрос: Вопрос по поводу Маргелова. Вы сказали, что направляете его не в Триполи, а в Бенгази. И второй вопрос. Вы сказали, что Каддафи должен уйти, а куда он уйдёт?

Д.Медведев: Пусть уходит куда хочет, на самом деле.

В отношении господина Маргелова, я пока полагаю, что ему было бы правильно съездить в Бенгази.

Что касается Триполи, то там ситуация более сложная. Но в любом случае, я надеюсь, у него будут возможности пообщаться и с той, и с другой стороной: и с повстанцами, и с новыми политическими силами, и с представителями прежнего руководства.

Что касается ухода нынешнего лидера ливийской революции, я имею в виду Каддафи, естественно, то, на мой взгляд, это не имеет существенного значения. Если он такое ответственное решение для себя примет, а это было бы полезно для страны и для ливийского народа, то тогда можно будет обсуждать, каким образом это можно сделать, какая страна его могла бы принять и на каких условиях, и что бы он мог сохранить, а что он должен потерять. Но в любом случае мировое сообщество сегодня не видит его в качестве руководителя Ливии, и это позиция не только «большой восьмёрки», но и всех африканских стран, которые сегодня присутствовали на дневных заседаниях.

Вопрос: Россия примет Каддафи?

Д.Медведев: Нет, мы не будем, но такие страны найдутся.

Всего вам доброго.

До свидания.